Юлия Цыпленкова - Чужими руками

В предчувствии скорой разгадки тайны заговорщически улыбаюсь сама себе.

Беру спрятанный между факсом и принтером видеорегистратор и сажусь в кресло, чтобы увидеть наконец вздыхателя.

Но сначала вижу Илларионовну. Кляча заходит в приемную и идет прямиком в кабинет босса. Вот это сюрприз! Старая стукачка, оказывается, не оставила свое подлое ремесло! Теперь понятно, какого дьявола ее на работе держат. Ладно, запомним!

А потом вижу, как в приемную с цветами в руке входит Вадик.

Сначала не верю глазам. Еще одна неожиданность! Чтобы приятель или даже друг Кирилла, этого прожженного циника, оказался тонкой и ранимой душой? Способной на нежные, по-детски наивные чувства?

Открытие заставляет меня на несколько минут погрузиться в глубокое раздумье. Не перевелись, оказывается, рыцари! Но тут же мелькает крамольная мысль. Мечтаем о рыцарях… А сами? Тянем ли мы, современные дамы, на то, чтобы вокруг нас вились настоящие рыцари? Лучше не трогать эту тему. А что касается Вадика… Надо пожалеть парня. Дать ему понять, что увлечение мной его ни к чему хорошему не приведет. Так что, чем раньше он выкинет из головы и сердца бесперспективную любовь – тем ему же и лучше.

Кладу регистратор в сумочку. Не забыть бы избавиться от него. Не пригодится больше. Как и фотографии.

Голова решает так, а руки сами достают пачку фоток. Снова рассматриваю их. Лиза-Лизонька! Что же это такое творится в мире, что двум родным сестрам места в нем нет? Почему он стал настолько тесен, что никак нам в нем не устроиться?

С этими навеянными фотками сестры мыслями не замечаю, как в приемной появился босс. Его голос, раздавшийся от двери, заставляет меня вздрогнуть:

– Что это вы, Зоенька, так увлеченно разглядываете? Можно и мне посмотреть?

Судорожно запихиваю фотки в сумочку. Отвечаю как можно беззаботнее:

– Да так, Петр Ильич… Мелочи… Здравствуйте!

– Вы снялись для журнала «Медведь»? Или «Плейбой»?

Что-то он сегодня слишком разговорчивый. Наверное, помирился со своей лапочкой. Да и царапина на щеке заживает. Почти незаметной стала.

– Да нет же, Петр Ильич! – отвечаю. А сама уже злюсь: вот привязался! – Это фотографии кухонных гарнитуров. Подруга собирается кухню менять. Попросила посмотреть. Она моему вкусу доверяет.

– Подобрали?

Вот же паразит! Да когда же ты угомонишься!

– Мне ничего не понравилось. Документы будете смотреть?

– А разве что-то есть?

– Вот! – хлопаю рукой по стопке папок.

– Несите! – принимает решение босс. И добавляет: – Через пять минут.

Он скрывается в кабинете.

Провожаю его благодарным взглядом. Мне как раз пять минуток и надо, чтобы бумаги рассортировать. С регистратором да фотками я чуток лопухнулась.

Ровно через пять минут кладу на стол босса разноцветные папки. Он кивает:

– Оставьте!

Уже берусь за ручку двери, когда меня останавливает его голос:

– Вот еще что, Зоя. Мы сегодня уезжаем на корпоратив. Я разрешил всем закончить работу раньше. Но что такое два часа? Давайте подарим сотрудникам полдня? Как вы на это смотрите?

– Чего тут смотреть? Все будут счастливы.

– Вот и объявите, что с обеда – все свободны. Я тут один поработаю. Не возражаю, если вы мне поможете.

Как же! Разбежался! Я что – хуже других?

Старательно изображаю робость и смущение:

– Так ведь и мне, Петр Ильич, надо себя в соответствующий вид привести. А опаздывать не хочется…

Он раскатисто смеется:

– Хорошо!

Ну дает сегодня босс. Не ворчит, не смотрит волком. Сексуальных услуг – и то не требует. Точно, с женой помирился. Надолго ли? На корпоративе опять проштрафится.

Но то, что он и мне дал «добро» с обеда не выходить, – очень даже кстати. Потому как дел у меня перед поездкой на озеро накопилось немало. Вагон и маленькая тележка в придачу. Успеть бы! Опаздывать, и правда, не с руки.

Захожу в каждый кабинет и объявляю о великой милости благодетеля и кормильца. Народ встречает новость бурным ликованием.

И до этого никто толком не работал. А теперь даже имитировать бурную трудовую деятельность никто не станет. Пропал рабочий день. Ну и фиг с ним.

Возвращаюсь к себе. Звоню Супермену:

– Привет, дорогой! Как ты? Чем занят?

– Мыслю!

– То есть валяешься на диване в чем мать родила и тупо разглядываешь трещины на потолке? По-моему, именно это занятие у тебя называется мыслительным процессом? Я не ошиблась?

– Ты, как всегда, не понимаешь мою тонкую душу. Между прочим, в моей голове сейчас зарождается план достижения успеха и славы.

– Мой звонок прервал мыслительный процесс гения?

– Примерно так.

– Я могу приехать. Помочь восстановить работоспособность.

Супермен восторженно мычит. Договариваемся, что заеду в парикмахерскую, а оттуда – сразу к нему.

Все выезды из города забиты машинами. Без малого час выбиралась на Дорогу жизни. А дальше – простор. Даже в правом ряду никто меньше восьмидесяти не едет.

Настроение приподнятое. Тому есть сразу несколько причин. Рабочая неделя закончилась, впереди – разудалое веселье.

Но не это главное. И даже не желанное свидание с Суперменом, в очередной раз подтвердившим высокий статус классного любовника. И не сюрприз, который я подготовила коллегам.

Главное, что я теперь знаю, что мне делать. Как сбросить с плеч тяжкую ношу, которая свалилась на меня с того самого дня, когда я узнала о визите Лизки в мою квартиру. Теперь решение принято. Спасибо тебе, Амрита! Хорошая ты девочка! Академики седые, писатели гривастые, психологи очкастые – все знают, что надо делать, чтобы выбраться из безвыходной ситуации. Только пользы от их советов – ноль. А девчонка неприметная взяла да и подсказала мне рецепт. Спасибо тебе, Амрита, еще раз!

Меня обгоняют крутые джипы. Вот просвистела очередная «Тойота Пайлот». Смотрю вслед – уж не босс ли мчится? Нет, не он. Наверное, уже проехал.

Обгоняю тихоходов с дачным хламом на багажниках. Впереди начинает маячить фура. Позади нее на многие метры – облако грязевого аэрозоля. Сбавляю скорость. Тут же, как и было задумано, между мной и длинномером вклинивается шустрая «Калина». Вот и хорошо. Мне как раз это и нужно. Пусть торопыга принимает на себя слякоть питерскую.

Но мне все равно достается немало. Лобовое стекло быстро покрывается мутной пленкой. Дворники елозят по нему непрерывно, но толку мало.

Проезжаю Борисову Гриву. Где-то слева есть воинская часть. В незабываемые времена моей бурной молодости служил там красавец-лейтенант по имени Петя. Я звала его Петюнчик. Хороший был парень. Интересно, где он сейчас? Уже майор, наверное. Как он умолял меня выйти за него замуж! Чуть было не согласилась. Но как подумала, что придется из Питера уехать… Всю жизнь с ним по офицерским общагам да коммуналкам без горячей, а то и холодной воды скитаться – бррр!

А ведь стань я боевой подругой Петюнчика – и не было бы у меня сегодняшних проблем! Уехала бы с мужем в гарнизон. Лизка осталась бы в питерской квартире. Вышла бы замуж за своего Васеньку. Все были бы по-своему счастливы.

А вот и база. Место, где сотрудники славной фирмы проведут двое суток в безудержном пьянстве и разухабистом разврате. На стоянке полно машин. Незнакомых нет. Все наши. Узнаю «шевроле» Кирилла. «Мазду» Меликяна. Между ними режет глаза яркое желтое пятно «матиза» Илларионовны. Над всеми возвышается громадина боссовского «пайлота». Все уже на месте! А я-то беспокоилась, что буду одной из первых!

На территории не видно посторонних. Значит, босс снял базу полностью, чтобы чужаки не стали случайными свидетелями того, как оттягиваются изможденные вдохновенным трудом на благо российского капитализма сотрудники.

Но и наших не видно. Никто не шляется, рассматривая шедевры современного деревянного зодчества. Не фотографируется в свете фонарей на фоне ржавого якоря какой-то ладожской посудины. Видимо, наши еще не набрали обороты. Готовятся.

Машин много, но парковка еще больше. Без проблем ставлю аппарат позади «матиза». Теперь старой карге не выехать, пока я не уберу свою машину. Впрочем, ей не придется просить меня. Я уеду первой.

Выхожу из машины. Рядом уже стоит мой старый знакомый Паша.

Здороваемся. Паша провожает меня к зданию отеля. Входим на террасу, поднимаемся на третий этаж, шагаем мимо французских окон номеров. На всех – глухие шторы и жалюзи. Некоторые подсвечены изнутри. Значит, заселены.

Сворачиваем за угол и оказываемся перед единственным французским окном. Паша открывает его и заходит в темноту. Пока он ищет выключатель, осматриваюсь. С террасы открывается вид на озеро. В темноте, подсвеченной только фонарями, оно едва угадывается. Хорошо бы приехать сюда в белые ночи. Или осенью. Полюбоваться красотами. Увы! Этого никогда не будет!

– Заходите, Зоя!

Захожу. Осматриваюсь. Номер небольшой. Квадратная комната метров двадцать. Все выдержано в пастельных тонах. Не скажешь, что номер обставлен изысканно. Но вполне уютно.

– Очень мило! – говорю я.

– Здесь – выход в общий коридор! – Паша показывает мне на дверь, что напротив окна. – Справа и слева в нем лестничные площадки на второй и первый этажи. Банкетный зал – на первом.

Паша исчезает за дверью. Не успеваю снять куртку, как раздается стук в дверь. Выругавшись, застёгиваю «молнию». Рано вам еще знать, в чем я приехала!

Открываю дверь. Светочка. Впорхнула в комнату, как воробышек. Критически осматриваю ее. Надо признать, оделась она очень даже качественно. Я бы сказала – изысканно. Платье винного цвета, отделанное кружевами, хорошо смотрится на ее стройной фигурке. Руки и шея обнажены, можно увидеть ровный средиземноморский загар на совсем юной, по-детски бархатистой коже. На левом плече обязательная для сегодняшних красавиц непонятного содержания татуировка из каких-то завитушек. На шее кулончик на золотой цепочке. В общем, выглядит Светочка очень даже пикантно.

Она замечает, что смотрю на нее оценивающе. Одаривает меня улыбкой. Но глаза смотрят с хитрым прищуром. Чувствую, что в глубине ее зрачков таится что-то дерзкое.