Во мне просыпается смелость. Смотрю своему спутнику в лицо:

– А что бы я увидела, если бы сказала, что не согласна с Амритой?

Губы мужчины снова складываются в саркастическую улыбку.

– Смотри! – звучит в моей голове его голос, полный зловещей угрозы.

Снова опускаю взгляд вниз. Там что-то изменилось, но в первое мгновение не могу понять, что именно. Потом до меня доходит. Всё: яркие платья, шарфы, банты, слепящие белизной манжеты, красные каблуки мужских туфель, позолота на дорогом оружии кавалеров – с нарастающей скоростью тускнеет! Только драгоценности продолжают рассыпать над поляной искры разноцветных бликов. Пудра с париков на мужчинах быстро осыпается, покрывая белесым ковром зеленую траву. Тускнеют румяна и белила на лицах дам. Кожа танцующих сначала стремительно желтеет и сморщивается. Потом становится сухой. А потом… Она растрескивается и кусками отваливается с лиц, рук и ног! На моих глазах чудные наряды превращаются в истлевшие лохмотья. Но танцоры ничего не замечают. Они продолжают кружиться в танце, хотя на них остались только обрывки истлевшей одежды, едва прикрывающие обнаженные тела, быстро теряющие плоть. И вот уже на площадке кружатся скелеты. По мере того, как разрушаются связки, кости распадаются. Скелеты теряют руки, ноги, головы. И наконец, всякое движение на площадке прекращается. Вся поляна усеяна беспорядочно разбросанными костями вперемешку с обрывками разноцветных тканей и ржавеющего оружия, среди которых по-прежнему, то тут, то там, сверкают драгоценные камни.

Мне становится страшно. По телу пробегает дрожь. В горле стоит комок колючей проволоки. Я поворачиваюсь к своему спутнику, но его нет!

Как нет чудесного дворца. Я снова стою на мраморном полу замка, в который меня привез дельфин. Передо мной черный круг. А в нем стоит Елизавета.

Она во всем черном: юбка, кофточка, колготки, туфли. Волосы тоже выкрашены в черный цвет и гладко зачесаны. На лице никакой косметики. Глаза Лизки широко открыты. Она смотрит на меня с доброй, даже нежной полуулыбкой. Потом обеими руками захватывает кофточку на груди и стремительным движением рвет ее пополам. Слышу треск ткани. Вижу молочного цвета кожу на груди Лизки, коричневые пятна сосков. Левой рукой Лизка поднимает левую грудь, а правую запускает под нее. Вижу, как кисть ее руки погружается в тело. Лизка стала хилером? Сестра вынимает руку. Вижу на ее ладони трепещущее сердце. Лизка протягивает сердце в мою сторону.

Мне становится не по себе. По телу пробегает волна озноба. Невольно делаю шаг назад. Но рука Лизки вытягивается, и ее сердце снова совсем близко. Делаю еще один шаг назад, потом следующий. Наконец упираюсь спиной в дверь. Но Лизкина рука вытянулась еще, и сердце сестры снова в полуметре от меня. Я вижу, что оно живое! Я чувствую идущее от него тепло и запах плоти. Сердце сокращается! Пальцы Лизки в крови. Она капает на пол и тут же исчезает.

– Возьми!

Узнаю голос моего недавнего спутника. Но где он? Голос раздается откуда-то сверху. В нем столько силы, что я не смею ослушаться. Зажмурившись, протягиваю дрожащие ладони вперед. Сейчас я почувствую горячую плоть и липкую кровь. Но ничего подобного! Вопреки моим ожиданиям в моих руках что-то холодное и тяжелое. Открываю глаза. Это не сердце вовсе!

Растерянно разглядываю лежащий в руке предмет. Пудреница. Тяжелая серебряная пудреница с мудреными завитушками на крышке. Точно такая была у мамы. Собираясь на работу, мама садилась за круглый стол, единственный в нашем доме, перед зеркалом и наводила марафет. Я в это время садилась напротив и молча постигала тайны женской красоты. На моих глазах мама из доброй феи превращалась в коварную искусительницу.

Мама втирала немного румян в щеки. Потом брала черный карандаш и, послюнив его, подводила глаза. Каждый раз, наблюдая это, я боялась, что мамина рука дрогнет, и острие воткнется в черный зрачок. Но карандаш всегда оставлял на мамином веке безупречно ровный след! Потом мама брала пудреницу и лежащей в ней ваткой проводила по лбу, носику, щекам.

– Запомни, дочь! – назидательно говорила она при этом: – Самое страшное на лице женщины – не морщины, а блестящий нос!

Завершала ритуал губная помада. Потом мама уходила на работу, а я садилась на ее место и представляла, как буду сама по утрам придавать лицу свежесть и загадочность. Я брала в руки тяжелую пудреницу, осторожно открывала ее и вдыхала аромат пудры. Да, у мамы была точно такая же!

Поднимаю глаза и вижу, что Лизки в зале нет. Разворачиваюсь лицом к выходу. Я помню, что дверь открывается внутрь. Но с этой стороны на ней нет ручки. Толкаю дверь от себя. Безрезультатно. Цепляю створку двери ногтями и тяну на себя.

Не получается. Стучу в нее пудреницей. Она выскакивает у меня из руки и падает на пол. Громкий стук. Белое облачко пудры на полу. Пол ровный и гладкий, но пудреница почему-то катится по нему в центр зала. Оборачиваюсь и вижу, как пудреница докатилась до черного круга и вдруг исчезла!

Я не успеваю удивиться. Слышу, как кто-то снаружи вставляет в замочную скважину ключ. Бью в дверь кулаком. И просыпаюсь.

Из прихожей доносится звук поворачиваемого в замке ключа. Смотрю на часы. Без пятнадцати девять. Я спала всего несколько минут. И за считаные мгновения успела увидеть полнометражный фильм! Вот только к чему вся эта хрень мне приплелась? С чего бы это я по воде ходила, словно Христос? Дельфин… Замок… А главное – Лизка. С ее жертвенным подношением мне собственного сердца. Что все это означает?

Можно, конечно, заглянуть в сонник. Да и в Интернете несложно найти расшифровку увиденного. Но себя-то чего обманывать? Я же знаю, что не буду искать скрытый смысл привидевшейся мне чепухи. Ну не верю я в вещие сны! Начиталась этой дурацкой брошюрки, вот и привиделось черт-те что. На фоне открывшихся намерений мужа любимого да сестрички единоутробной.

Василий шебаршится в прихожей. Заглядывает в комнату. Наши глаза встретились.

– Не спишь?

– Разбудил, – недовольно бурчу в ответ: – Чего там копошишься?

– Разувался… Пожрать бы чего-нибудь.

– Все в холодильнике.

– Компанию составишь?

Вместо ответа поворачиваюсь к нему спиной. Сейчас мне только задушевной беседы с супругом и не хватает. Для полного счастья. «Как работалось, милый? Устал, наверное? Добытчик ты мой». Фиг вам, Василий Акакиевич. Перебьетесь.

Из кухни доносится бренчание посуды. Снова ложусь на спину. Нащупываю пульт, включаю телевизор. На первом канале начался девятичасовой выпуск новостей. Очередное совещание у президента. Сюжет про обрушение дома в Пензенской области. В Карелии ищут пропавшего ребенка. Новости день за днем одни и те же. Инвестиции, рост ВВП, чиновники-казнокрады, педофилы, ЖКХ полубандитское.

Мысли сами собой возвращаются к прочитанной книге Амриты, приснившейся фантасмагории, злодейским планам сестрички. Не странно ли, что Амрита появилась в кафе именно сейчас? Не раньше, до приезда Лизки, а именно сегодня? Совпадение? А они бывают? Как говорил один мой знакомый фээсбэшник, с которым я случайно пару дней не без забавных приключений в одном купе ехала, два совпадения – это уже закономерность. Майор знал, что говорит. А что, если рассказать ему о планах Лизки? Может быть, что-то умное посоветует? Пожалуй, не стоит впутывать в эту историю посторонних. Да еще из такого ведомства. Лизка же из-за бугра прикатила. Неизвестно, какие фантазии придут майору в голову. Надо во всем одной разобраться.

Первый шок от новости прошел. Способность трезво мыслить восстановилась. Вот и решите, Зоя Андреевна, как вам надо поступить. Чего вы хотите?

Предупредить насилие над вашей персоной? Или извлечь максимально возможную выгоду из намерения двух негодяев? Есть вариант: объявить им, что вы знаете о том, что они замышляют. Что у вас есть запись их разговоров о планируемом убийстве. Что они теперь у вас на крючке и за то, что вы уничтожите запись, им придется раскошелиться. Вариант? Вполне. Только при этом раскладе Лизка тут же сдуется в свою заграницу. А с Васи взять нечего. Выгнать его на фиг? Это нетрудно. И что в итоге? Подонки останутся безнаказанными. А вы, Зоя Андреевна, ждите от них новой пакости. Но уж более продуманной. Надо вам это? Нет.

Но, вообще, идея оставить эту сладкую парочку на бобах мне понравилась. Надо только продумать все как следует.

Их кухни доносится шум воды. Василий моет посуду. Потом топает в гостиную. Довольно урчит включенный компьютер. Неужто сейчас в игрушки играть будет? Тебе же надо план убийства жены придумывать? Или надеешься, что идею убийства как раз стрелялки-бродилки подскажут? Ну давай, Вася. Удачи тебе.

Снова беру в руки книгу Амриты. Что-то в ней все-таки есть. Манящее. Завораживающее. Скрытая сила убеждения. Если верить Амрите, то нет причин бояться смерти. Самое главное – каждому из тех, кто жил или живет на Земле, сказочно повезло уже тем, что он родился. Все! Рождение включило механизм вечной жизни. А раз так, раз он вечный, то смерти нет!

Здорово, конечно! Но означает ли это, что бессмертие даровано и праведнику, и убийце? И какой она будет, вечная жизнь? У всех одинаковая? Независимо от того, чем жил, что творил человек на Земле? Или это зависит от того, как прожита жизнь земная? Ждет ли человека ответ за грехи и преступления? Если да – какой? Тот, о котором говорят религии? Или что-то иное?

В привидевшемся сне те, кто обрел вечную жизнь, только и делают, что танцуют. Без музыки, без разговоров, без эмоций. Топчутся на одном месте, кружатся, а сами ко всему равнодушны. Ни игривых взглядов, ни страстных вздохов, ни манящих улыбок. Ничего! Если это и есть вечная жизнь, то на фиг она нужна такая!

Я ищу ответы на свои вопросы в брошюрке Амриты. И через двадцать минут со вздохом разочарования откладываю книжицу. Тут нет ответов на мои вопросы. На обложке указано, что скоро выйдет следующая книжка автора. Написала ли она ее?

Иду в кухню выпить вечерний кефир. На обратном пути заглядываю в гостиную. Василий сидит за компьютером. Услышав мои шаги, быстро сворачивает страницу. Неподвижно смотрит на черный экран. Идиот? Мог бы догадаться держать открытыми несколько окон. Одно, секретное, то, про которое жене знать не положено, свернул, на экране осталось безопасное. Но эта задачка не для инженера с высоким полетом мысли. Тонзура на темени мужа начинает покрываться бисеринками пота. Чего это он так испугался? Я не успела разглядеть, что было на экране, но уверена: это не порнуха. Тогда что?