— Было стремно выезжать отсюда, — замечает он.

— Не вешай мне чувство вины, дружок. Квартира числится за начальником отдела. Ты облажался с Лилей и Клоповым. Тебя сместили, при чем здесь я?

Пепел сигареты падает на кровать. Покрывало из мюлберри шелка, Тайке его жалко. Она переводит злые глаза на Зигги. Он явно провоцирует, всегда умеет выбрать самый неподходящий момент. Сейчас ей не до сентенций этого вонючего широмана.

— Давай не будем терять время, Зигги? Мы уже не так близки, чтобы делиться своими фрустрациями. Надо найти Милованову.

Тонкой быстрой струйкой он выдувает дым.

— Ты мне расскажешь что здесь произошло?

Она вздыхает.

— Кира вцепилась в меня, и я потеряла равновесие. Ты знаешь что у этой дуры акрофобия?

— Это смешно! Акрофобия у аерахии?

— Настоящее вертиго! Я и не думала, что она так боится высоты, вопила как прихлопнутая дверью кошка. Сбила меня с ног, и я не успела настроиться. У меня внутри все сжимается от мысли, как я могла переломаться! Валяться месяцами в клинике, сращивая кости…

— Они никогда не срастаются.

— Срастаются. Они нашли сапплемент, который способствует… Была рассылка, плохо что ты никогда не читаешь почту.

— Очередная брехня, чтобы не жалели себя на рабочем месте. Кости никогда не срастаются. Покажи мне хотя бы одного, кто встал после переломов. Йоган-лошадник, помнишь его по Праге? Маленький такой хохотун? Чемпион по конкуру? Лошадь шарахнула его позвоночником о барьер. Сама впрочем тоже сломала ногу. Ее пристрелили на месте, знаешь, у лошадей тоже не срастаются кости…Я бы на месте Йогана попросил пристрелить себя там же, около бешеной коняки. Если бы он был скваем, у него был бы шанс, в этом плане скваи живучие, должно же им хоть в чем-то повезти! Если бы у Братства был сапплемент, Йоганн уже давно сидел бы в своем кресле. Думаешь руководство пожалеет таблеток для третьего кресла в Европе? Он лежит на вилле в Ницце, за ним хороший уход, каждые четыре часа ему вливают болеутоляющее. Но его радует не только это, в этом городе всегда хорошая погода.

— На меня бы пожалели и болеутоляющих, — с горечью говорит Тайка.

— Ты умнеешь, детка. Я всегда говорил у тебя есть потенциал, и этот процесс когда-нибудь начнется. Что ты сказала Кире?

— Все, что предписано инструкциями…

— Весь этот нездоровый эпос? Корпоративные легенды, написанные для новичков? Ты бы еще показала ей портрет отцов-основателей! У тебя же есть в кабинете!

Он смеется.

— Упрямая сука! — злится Тайка. — Я не смогла установить раппорт, она смотрела на меня как на сумасшедшую. Сорвала демонстрацию и собралась уйти. Тогда я решила показать ей с антресоли. Тут все и произошло. Она застала меня врасплох… — потирая красный обвод на запястье, она зло смеется. — Зигги, что я сделала не так?

— Ты возненавидела ее с самого начала, а это всегда читается. Какой тут может быть раппорт? Ты не отражала, а делала все, чтобы подчеркнуть разницу между вами. И потом, ты привыкла к людям определенного сорта. В первый раз тебе попалась не лаптем деланная штука, и ты облажалась.

— Тебе легко говорить, у тебя не было таких сложных объектов.

Это было неправдой, Зигги обламывал всех. Так или иначе. У него был талант нравиться людям и находить те незаметные, торчащие из них эмоциональные нити, за которые он всегда незаметно мог потянуть для нужных ему реакций. Превзойти его в этом было сложно. Тайка понимала, что сейчас она не может обойтись без него.

— Что делать? — взмаливается она.

— Немного подождать, небольшая пауза пойдет всем на пользу.

— Я не могу ждать.

— Полезешь к ней сейчас, все испортишь. Просто так она не сдастся, ее нужно довести до полного отчаяния. Если мы не задавим ее жизненными обстоятельствами, нам придется просить центр о сценарии 32. Этим ты распишешься в своем профессиональном бессилии. А Центр никогда не одобрит Киру в состоянии BD. Она нужна добровольно обращенной. Все кончится группой быстрого реагирования. Ее заберут насильно, но без тебя. Миссия провалена!

— Я не могу провалить это дело, Зигги, помоги!

— Мы вместе детка, не дрейфь. Мне это нужно даже больше, чем тебе. Я это сделаю из-за Лили.

Опять он за свое! Тайка начинает отчаиваться, мало ей проблем с Миловановой.

— Лилю не вернут, Зигги. Все подумают что ты нюхал, что впрочем будет не так далеко от истины.

— Конечно не вернут…, - неожиданно соглашается он. — Я снюханный перец, Тая и меня частенько заносит, но в некоторых вещах я еще понимаю.

Наконец — то он говорит как вменяемый, — думает она.

— Мне дадут свидание. Я увижу ее, пусть всего один раз, но увижу. Я говорил с Хальстремом, и он согласился. У меня будет разрешение на встречу с Лилей.

На голове у Тайки волосы встают дыбом. Белеют и трясутся губы.

— Что!? Тебе пообещали свидание?

— Да, он пошел мне навстречу, старина Хальстрем…Когда-то мы были с ним очень дружны. Однажды, когда он еще был никем, во время Парижского семинара мы познакомились с тремя француженками…

— О да, это известная история, как вы вдвоем трахали трех шлюх в одном номере. Тогда ты не очень заботился о Лиле! — зло восклицает она.

— Я был кретином, но я изменился.

— Ха-ха-ха! Я сейчас умру от смеха! — кривится Тайка. — А почему Хальстрем так расщедрился? До сих пор признателен тебе? Ведь до этого семинара он был пушистым одуванчиком, а ты показал ему как это делают настоящие мужики!

— Я дам ему Киру, а он даст мне свидание с Лилей.

Кровь бросается в лицо Тайке, оно полыхает яростью.

— Ты прыгнул через мою голову? Ты поставил условие директору, не спросив на то моего разрешения? Даже Хальстрем не имеет полномочий нарушить устав и дать тебе свидание. Ты и Лиля не заслуживаете никакого снисхождения, а ты шантажируешь руководство за объект, которым ты и так обязан заниматься. А я что при этом всем, хвост собачий? Ты добиваешься рандеву со своей телкой, расписывая Хальстрему мое бессилие? И он договаривается с тобой, о том, что ты ему достанешь Киру? Тебе не кажется что нужно было сначала посоветоваться со мной?

— При чем здесь твоя голова? — пожимает плечами Зигги. — Ты отказалась помочь мне, я попросил сам. Твоя репутация чиста, сядь пожалуйста я не могу разговаривать, когда ты так носишься по комнате.

Тайку бросает то в жар, то в холод. То у нее горячи руки и леденеет лицо, то горят щеки и синеют кончики пальцев на руках. В волнении она распахивает шкафы, выдвигает полки, взбивает подушки на кровати. Зигги с подозрительным любопытством смотрит на нее, в таком смятении он давно ее не видел.

— Ну что ты, старушка…Успокойся. Никто не посягает на твое кресло, — насмешливо говорит он. — Зато теперь у меня есть стимул заниматься этой херней. Ты знаешь, я не буду драть жопу ради того, чтобы Глобал СЕО похлопал меня по плечу. Меня мало что держит, ты это знаешь, я могу соскользнуть в любой момент. Эта ваша смердящая пропаганда…

— Наша?! Давно ли?

— Мне плевать на премии и награды. И мне нравится Кира Милованова, трогательная девочка. Я, кажется, понимаю, почему Далаки заявлял ее по заниженной категории. У него рыхлое, доброе сердце…

— Что Милованова? — перебивает его Тайка.

— Мне не хочется чтобы ей делали плохо, наверное я старею… — Но если мне дадут свидание с Лилей, я заполучу Киру для организации.

— Какой ты чудесный парень, значок тебе на пальто! Тебе вдруг стало жалко девочку, но ты тут же готов отдать ее на разделку, за обещанное свидание.

Тайка снова вскакивает и становится напротив зеркала. У нее глаза отчаявшегося человека, в зеленом плавает мутный, животный страх, а желтый полыхает ненавистью.

— Ты врешь, юродивый псих, тебе не дадут свидание! Это одна из твоих шуток, от которых меня уже тошнит.

У нее схватывает живот, озноб проходит через все тело. Зигги поднимается с кровати и подходит к ней вплотную. Она видит как темны круги у него под глазами. Он яростно шепчет ей прямо в ухо:

— Что ты имеешь против моего свидания? Глупая деревенская девка, которую я спас от экстерминации! Или тебе отшибло память?

Зигги раздраженно давит окурок о покрывало, прожигая в нем черные дыры.

— Таких как Лиля — три рубля ведро! Раскрой глаза, Зигги. Я не подставлю свою шею.

Она избегает смотреть ему в глаза. Он отодвигается и двумя пальцами поднимает ее лицо к своему.

— Твоя шея здесь не при чем. Я попросил сам. Каждый сам за себя, старушка, я понимаю… Хотя всегда думал, что в праве рассчитывать на посильную помощь с твоей стороны.

Огонь энергии горит в его глазах. Если он чего-то по настоящему хочет, он всегда добьется. Возможно он слаб и истощен, но она знает на что он способен. Ноги у нее слабеют. Только не это! Она не может позволить ему видеться с Лилей! Это исключено.

— Что у Миловановой с театром? — спрашивает он.

Его трезвый, сосредоточенный взгляд пугает ее. Зигги возвращается к жизни. Значит все, что он сказал, правда. Ему дадут свидание, а это ее Тайкин смертный приговор.

— Таракан позаботился, выкрал документы из театра, — тихо говорит она.

— Отлично! Не переживай старушка, все будет как надо. Ты думаешь Зигги совсем прогнил, а я еще и-го-го…

Тайка кивает. Он достает небольшое электронное устройство, быстро пробегает пальцами по клавиатуре.

— Объект 861, сейчас найдем ее голубушку. Вот она сердечная. Пробьем адрес… Ха! С ней совсем не скучно, ты только посмотри где она!

Он протягивает устройство Тайке.

— Я знаю этот дом.

— Его все знают. Так, я на разведку, — говорит Зигги и останавливает ее рукой. — Лучше останься, дай ей отдохнуть от твоего чудного личика. Но Таракан мне понадобится.