Зрелище было удивительным, особенно после того, как мне представлялись сочащиеся влагой стены и удирающие крысы. Мне пришло в голову, что офицеры гарнизона могли обставить эту комнатку, чтобы развлекать здесь приятельниц — ясное дело, по сравнению с казармами здесь был весьма уединенный уголок.

— Джейми! — тихонько позвала я. Он не поднял голову и не ответил, и я испугалась. Закрыв за собой дверь, я подбежала к нему и прикоснулась к плечу.

— Джейми!

Теперь он посмотрел вверх. Его лицо было мертвенно-бледным, небритым и блестело от холодного пота, которым пропитались и волосы, и рубашка. В комнате воняло страхом и рвотой.

— Клэр! — хрипло произнес он потрескавшимися пересохшими губами. — Как ты смогла… немедленно уходи отсюда. Он скоро вернется.

— Не будь смешным. — Я как можно быстрее пыталась оценить ситуацию, надеясь, что поиск решения поможет снять удушье и растопит огромный кусок льда в моем желудке.

Джейми был прикован цепью за щиколотку, но это и все. Однако моток веревки, лежавший на столе среди других предметов, определенно использовали: на запястьях и локтях Джейми остались свежие следы.

Меня озадачило его состояние. Он едва двигался, и все его тело кричало о боли, но я не видела никаких повреждений. Не было крови, не было ран. Я упала на колени и начала по очереди пробовать ключи на кольце, пытаясь открыть кандалы на щиколотке.

— Что он сделал с тобой? — спросила я, стараясь говорить как можно тише, чтобы не услышал Рэндалл.

Джейми качнулся с закрытыми глазами, пот блестел на его коже тысячами крохотных жемчужинок. Он едва не терял сознание, но, услышав мой голос, открыл глаза. Двигаясь с исключительной осторожностью, он левой рукой поднял то, что до сих пор баюкал на коленях. Это была его правая рука, почти неузнаваемая, не похожая на человеческую конечность. Чудовищно распухшая, она теперь походила на раздувшийся мешок, покрытый багровым и пурпурным, пальцы торчали под безумными углами. Сквозь прорванную кожу среднего пальца виднелся кусок белой кости. Пятна крови покрывали распухшие до бесформенности суставы.

Человеческая рука — деликатнейшее чудо, замысловатая система суставов и сухожилий, которые обслуживаются и контролируются сетью тончайших нервов, исключительно чувствительных к прикосновению. Достаточно одного сломанного пальца, чтобы сильный мужчина упал на колени, сломленный тошнотворной болью.

— Расплата, — прохрипел Джейми, — за его нос. Да ему еще и любопытно. — Я какое-то время смотрела на жуткое зрелище, потом произнесла совершенно чужим голосом:

— Я убью его за это.

Губы Джейми слегка изогнулись — сквозь маску боли и головокружения пыталась пробиться улыбка.

— А я подержу твой плащ, Сасснек, — прошептал он.

Его глаза снова закрылись, и он привалился к стене, не в состоянии больше пытаться выгнать меня.

Я снова взялась за оковы и с радостью отметила, что руки больше не дрожат. Страх исчез, уступив место восхитительной ярости.

Я уже дважды опробовала все ключи на кольце, но так и не нашла того, что открыл бы кандалы. Руки вспотели, ключи проскальзывали между пальцами, как мелкая рыбешка. Теперь я пыталась отпереть оковы наиболее подходящими на вид ключами. Приглушенные проклятья вывели Джейми из ступора, и он медленно наклонился, чтобы посмотреть, чем я занята.

— Тебе не нужен ключ, который отопрет их, — сказал он, вжимаясь плечом в стену, чтобы сидеть ровно. — Если найдется один достаточно длинный, чтобы дотянуться до цилиндра, можно открыть замок, хорошенько ударив по головке ключа.

— Ты уже видел такие замки? — я хотела, чтобы он оставался в сознании и разговаривал. Если мы сумеем выбраться отсюда, ему придется идти самому.

— Меня заперли таким. Когда они притащили меня сюда, посадили на цепь в большой камере, где полно народа. Парень по имени Рейли был прикован рядом. Из Ленстера. Сказал, что уже посидел почти во всех тюрьмах Ирландии и решил для разнообразия попробовать шотландские. — Джейми заставлял себя говорить — он не хуже меня понимал, что должен будет встать сам. Он даже сумел слегка усмехнуться. — Этот парень много рассказал мне про замки и всякое такое и показал, как можно вскрыть наши, будь у нас кусок металла достаточной длины. Только у нас его не было.

— Тогда подсказывай.

Поговорив совсем немного, Джейми опять покрылся потом, но все же выглядел он теперь чуть бодрее. Похоже, возня с замком помогала.

Следуя его указаниям, я выбрала подходящий ключ и засунула его как можно глубже. Если верить Рейли, при сильном ударе по свободному концу ключа другой конец должен толкнуть кулачки и заставить их открыться. Я огляделась в поисках подходящего инструмента.

— Возьми молоток со стола, Сасснек, — посоветовал Джейми. Уловив в голосе угрюмую нотку, я перевела взгляд с его лица на стол и увидела среднего размера деревянный молоток с рукояткой, обмотанной просмоленной бечевкой.

— Это им он… — начала я, придя в ужас.

— Ага. Только прижми кандалы к стене, девочка, прежде, чем бить.

Я робко прикоснулась к рукоятке, взяла в руки молоток… Было трудно правильно повернуть железные оковы: их следовало прижать одной стороной, но при этом Джейми пришлось скрестить ноги и прижаться коленом прикованной ноги к стене.

Первые два удара были слабыми и неуверенными. Собрав всю свою решимость, я изо все силы ударила по закругленной головке ключа. Молоток соскользнул и сильно задел Джейми по лодыжке. Отшатнувшись, он потерял равновесие и упал, инстинктивно вытянув правую руку. Она подогнулась, Джейми страшно застонал и ударился плечом об пол.

— О, черт, — выругалась я. Джейми потерял сознание, и винить его за это я не могла. Воспользовавшись его временной неподвижностью, я повернула ему щиколотку так, чтобы кандалы были хорошо прижаты, и начала упрямо колотить по ключу без видимого эффекта. Я угрюмо пожелала ирландским кузнецам провалиться сквозь землю, и тут дверь распахнулась.

Лицо Рэндалла, как и лицо Фрэнка, редко отражало его мысли и было обычно совершенно непроницаемым. Но сейчас самообладание покинуло капитана. Он стоял в дверях с отвисшей челюстью и совершенно не походил на того, кто его сопровождал. У огромного мужлана в запятнанной, рваной униформе был скошенный лоб, плоский нос и толстые расслабленные губы, характерные для некоторых видов задержки умственного развития. Выражение его лица не изменилось, когда он посмотрел через плечо Рэндалла, не проявляя особого интереса ни ко мне, ни к потерявшему сознание человеку на полу.

Рэндалл очнулся, вошел в комнату и потыкал оковы на ноге Джейми.

— Понятно, девочка моя, портим имущество короны. Между прочим, карается законом. Не говорю уже о попытке содействовать побегу опасного заключенного. — В его светло-серых глазах промелькнула искорка веселья. — Придется подобрать тебе какой-нибудь подходящий параграф. А пока…

Он рывком поднял меня на ноги и завернул руки за спину, закручивая на запястьях галстук.

Сопротивляться было бессмысленно, но я изо всех сил наступила ему на кончики пальцев, просто, чтобы выплеснуть отчаяние.

— А-а-а! — он так толкнул меня, что я полетела на кровать и рухнула на грубое одеяло. Рэндалл с мрачным удовлетворением посмотрел на меня и потер башмак носовым платком. Я тоже уставилась на него, и он коротко рассмеялся.

— Нет, ты не трусиха, надо отдать тебе должное. По правде говоря, ты достойная пара вот этому, — он кивнул в сторону Джейми, который как раз зашевелился, — и это самый лучший комплимент. — Он нежно потрогал шею, на которой темнел кровоподтек. — Он попытался убить меня одной рукой, когда я его развязал. И, черт бы его подрал, ему это почти удалось. Жаль, я вовремя не сообразил, что он левша.

— Как неразумно с его стороны, — буркнула я.

— Точно, — энергично кивнул Рэндалл. — Ну, я не думаю, что ты будешь настолько же невежлива, верно? Но на всякий случай, — И он повернулся к громадине-денщику, все еще просто стоявшему в дверях, опустив плечи.

— Марли, — произнес Рэндалл. — Подойди сюда и обыщи эту женщину. Ищи оружие.

Он весело наблюдал за тем, как мужлан неуклюже ощупал меня, наткнулся на кинжал и вытащил его.

— Тебе не нравится Марли? — поинтересовался капитан, глядя, как я пытаюсь увернуться от жирных пальцев, слишком интимно трогающих меня. — Очень, очень жаль. Я уверен, что ты-то ему весьма понравилась.

— Бедному Марли не везет с женщинами, — продолжал Рэндалл, злобно сверкая глазами. — Правда, Марли? Его даже шлюхи не хотят. — Он пронзил меня коварным взглядом, улыбаясь по-волчьи. — Говорят, очень уж большой. — Он вскинул бровь. — А это кое — что значит, если исходит от шлюхи, верно? — И вскинул вторую бровь, чтобы я точно поняла, что он имеет в виду.

Марли, начавший очень тяжело дышать, прекратил шарить руками по моему телу и вытер струйку слюны в углу рта. Я с омерзением отодвинулась подальше.

Рэндалл, глядя на меня, произнес:

— Думаю, Марли не откажется развлечь тебя наедине в своей комнате, когда мы завершим нашу беседу. Разумеется, он может потом поделиться своей удачей с дружками, но это уж ему решать.

— О, а ты не захочешь на это полюбоваться? — с сарказмом поинтересовалась я.

Рэндалл весело рассмеялся.

— Возможно, у меня и есть «противоестественные пристрастия», о чем ты, несомненно, наслышана. Но признай, что у меня имеются и эстетические принципы. — Он посмотрел на своего необъятного денщика. Тот стоял, ссутулившись, в грязной одежде, брюхо нависало над ремнем. Безвольные, толстые губы непрестанно что-то жевали, а короткие жирные пальцы суетливо шарили у ширинки заляпанных бриджей. Рэндалл передернулся.

— Нет, — сказал он. — Ты очаровательная женщина, несмотря на вздорный язык. Видеть тебя с Марли — нет, не думаю, что мне этого хочется. Не говоря уже о внешности, личные привычки Марли оставляют желать много лучшего.

— Твои тоже, — огрызнулась я.

— Вполне возможно. В любом случае, тебе осталось недолго из-за них переживать. — Он замолчал, глядя на меня. — И все-таки я хочу знать, кто же ты такая. Понятно, что якобитка, но чья? Графа Маришаля? Сифорта? Скорее всего, Ловата, потому что ты была с Фрэзерами. — И кончиком сияющего башмака Рэндалл легонько пнул Джейми, по-прежнему обмякшей грудой лежавшего на полу. Я заметила, что грудь его равномерно поднималась и опускалась. Возможно, его обморок просто перешел в сон. Черные круги под глазами свидетельствовали о том, что в последнее время ему не удавалось отдохнуть.