— Как только смогу, я добуду такое, чтоб было тебе как раз, — пообещал он.

— Это неважно, — сказала я, чувствуя себя неловко. В конце концов, я-то собиралась поскорее исчезнуть отсюда. — Э-э-э… у меня, собственно, только один вопрос, — добавила я, возвращаясь к «повестке дня». — Если, конечно, ты не против ответить. Почему ты согласился жениться на мне?

— А-а. — Джейми отпустил мои руки и отклонился назад. Некоторое время он молчал, разглаживая на коленях шерстяную ткань, и под тяжелой драпировкой я хорошо видела напрягшиеся мышцы. — Да, пожалуй, я мог обойтись и без этого разговора, — усмехнулся он.

— Нет, в самом деле, — настаивала я. — Почему?

Джейми вдруг успокоился.

— Прежде, чем я скажу тебе это, Клэр, я хочу попросить тебя о чем-то, — произнес он медленно.

— О чем же?

— О честности.

Должно быть, я вздрогнула, потому что Джейми, положив руки на колени, наклонился вперед.

— Я знаю, есть вещи, о которых ты не хочешь мне рассказывать, Клэр. Вероятно, просто не можешь мне о них рассказать.

Ты даже не представляешь себе, насколько прав, подумала я.

— Я не буду давить на тебя, никогда, или настаивать на том, чтобы узнать о вещах, которые касаются только тебя, — серьезно произнес он и посмотрел на свои ладони, теперь плотно сжатые. — И есть вещи, о которых я не могу рассказать тебе, во всяком случае, пока. И я никогда не попрошу тебя о том, чего ты не сможешь мне дать. Попрошу о другом — если рассказываешь мне что-нибудь, говори правду. Я обещаю тебе то же самое. Между нами ничего ничего нет, кроме… уважения, возможно. И я считаю, что при уважении есть место для секретов, но не для лжи. Ты согласна? — И протянул мне руки ладонями вверх. Я хорошо видела на его запястье темную полоску, оставшуюся от обетов на крови. Я положила свои руки на его ладони.

— Да, согласна. Обещаю честность.

Его пальцы охватили мои.

— Обещаю то же самое. А теперь… — тут он глубоко вздохнул, — ты спрашивала, почему я женился на тебе?

— Я просто немного любопытна, — ответила я.

Джейми улыбнулся. В глазах тоже сверкали смешливые искорки.

— Ну, не скажу, что я тебя за это виню. У меня было несколько причин. И по правде говоря, одну — возможно, две — я тебе сейчас не открою. Позже. Основная причина… думаю, та же, по которой ты вышла за меня. Чтобы спасти тебя от лап Черного Джека Рэндалла.

Я вздрогнула, вспомнив о капитане, и пальцы Джейми сжались чуть сильнее.

— Ты в безопасности, — твердо сказал он. — Ты носишь мою фамилию, у тебя есть мой клан, а если возникнет необходимость — я буду защищать тебя собственным телом. Пока я жив, он не наложит на тебя лапы.

— Спасибо, — ответила я. Глядя на это юное, сильное, решительное лицо, на широкие скулы и тяжелые челюсти, я в первый раз почувствовала, что нелепый план Дугала на самом деле вполне разумное предложение.

Защищать тебя собственным телом. Эта фраза особенно впечатлила меня. Стоило только посмотреть на его могучие плечи и вспомнить изящную свирепость, которую Джейми продемонстрировал, фехтуя при лунном свете. Он имел в виду именно то, что сказал, и его шрамы подтверждали это.

Джейми был не старше, чем многие летчики и пехотинцы, за которыми я ухаживала, и, так же, как и они, он знал цену обязательствам. И дал мне вовсе не романтическую клятву, а твердое обещание спасти меня ценой собственной жизни. Я могла только надеяться, что смогу предложить ему что-нибудь взамен.

— Это с твоей стороны исключительная доблесть, — совершенно искренне сказала я. -Но стоило ли оно того? В смысле — стоило ли жениться?

— Да, — кивнул Джейми. И снова улыбнулся, немного угрюмо. — Ты же знаешь, мне многое известно об этом человеке. Если бы я мог, не доверил бы ему и собаку, уж не говоря о беспомощной женщине.

— Я польщена, — сухо бросила я, и Джейми расхохотался. Потом встал и подошел к столу у окна. Кто-то — может быть, хозяйка — принес букетик полевых цветов и поставил его в стакан для виски. Рядом стояла бутылка вина и два бокала.

Джейми налил вина и вернулся обратно, протянул мне бокал и сел на место.

— Не такое хорошее, как из личных запасов Каллума, но и не самое плохое, — улыбнулся он и поднял бокал. — За мистрисс Фрэзер, — мягко произнес он, и я снова ощутила панику. Но решительно подавила ее и тоже подняла бокал.

— За честность, — объявила я, и мы выпили.

— Ну, это одна причина, — опустив бокал, сказала я. — Есть еще какие-нибудь, о которых ты можешь мне сообщить?

Он внимательно изучал свой бокал.

— Может, я просто хотел уложить тебя в постель? — И резко поднял глаза. — Об этом ты не думала?

Если Джейми собирался привести меня в замешательство, это ему отлично удалось, но я твердо вознамерилась не показывать этого.

— В самом деле? — довольно дерзко уточнила я.

— Если говорить честно? Да. — Синие глаза не отрывались от ободка бокала.

— Но для этого совсем не обязательно было жениться на мне, — возразила я.

Кажется, он был искренне потрясен.

— Ты же не думаешь, что я бы взял тебя, не женившись?

— Многие мужчины именно так и поступили бы, — ответила я, развеселившись от такой невинности.

Он забормотал что-то бессвязное, потом взял себя в руки и с церемонным достоинством заявил:

— Может, тебе покажется, что я слишком много на себя беру, но мне нравится думать, что я не «многие мужчины» и что я не обязан подгонять свое поведение под самый низкий общий знаменатель.

Меня по-настоящему тронуло такое заявление, и я заверила Джейми, что до сих пор считала его поведение исключительно галантным и джентльменским, и извинилась за любые сомнения, которыми непредумышленно принизила его побуждения.

На этой дипломатической ноте мы прервались, и Джейми снова наполнил бокалы.


* * *

Какое-то время мы молчали, попивая вино. Оба чувствовали неловкость после такого взрыва откровений. Стало быть, я все-таки могла ему кое-что предложить. Если уж быть до конца честной, подобная мысль приходила мне в голову еще до того, как мы попали в эту абсурдную ситуацию. Джейми был весьма привлекательным юношей. И сразу после моего прибытия в замок был тот момент, когда я сидела у него на коленях и…

Я наклонила бокал и осушила его до дна. Потом снова похлопала по кровати.

— Сядь рядом со мной, — попросила я. — И… — я поискала какую-нибудь нейтральную тему для беседы, чтобы сгладить неловкость от тесного соседства, — и расскажи мне о своей семье. Где ты рос?

Кровать под его весом прогнулась, и я едва сдержалась, чтобы не скатиться на Джейми. Он сел так близко, что рукав рубашки задевал мою руку. Я положила расслабленную руку на бедро, и Джейми очень естественно взял ее в свою, прислонившись к стене. Мы не смотрели вниз, но оба четко осознавали эту связь, словно были навеки спаяны друг с другом.

— Гм. С чего же начать?

Он положил ноги на табурет и скрестил их. Невольно развеселившись, я узнала горца, усаживающегося поудобнее, чтобы неспешно начать разбираться в запутанном клубке семейных и клановых взаимоотношений. Такой разбор составляет основу практически каждого мало-мальски значительного события в шотландских горах. Мы с Фрэнком как-то провели целый вечер в деревенском пабе, зачарованные беседой двух чудаковатых старикашек, в ходе которой выяснилось, что виновата в недавнем уничтожении старинного амбара наследственная вражда, начало которой датируется, насколько я расслышала, 1790 годом.

Я потрясенно (к чему уже начала понемногу привыкать) сообразила, что та самая вражда, исток которой, по моему мнению, давно затерялся в туманах времени, еще и не началась. Подавив мысленную неразбериху, вызванную этим осознанием, я заставила себя обратить внимание на рассказ Джейми.

— Мой отец был, разумеется, Фрэзер, младший единокровный брат нынешнего лорда Ловата. А мать — из Маккензи. Ты знаешь, что Дугал и Каллум — мои дядья?

Я кивнула. Хотя цвет волос у них отличался, сходство было несомненным. Широкие скулы и длинный, прямой, острый нос Джейми унаследовал от Маккензи.

— Ага. Ну, моя мать была их сестрой, и у них было еще две сестры. Тетушка Дженет уже умерла, как и моя мать, а тетушка Джокаста замужем за кузеном Руперта и живет недалеко от озера Лох Эйлин Мор. У тетушки Дженет шестеро детей: четыре сына и две дочери, у тетушки Джокасты трое, все дочери, у Дугала — четыре дочери, у Каллума — только малыш Хеймиш, а у моих родителей — я и моя сестра, названная в честь тетушки Дженет, но мы ее всегда называем Дженни.

— Так Руперт что, тоже Маккензи? — спросила я, изо всех сил стараясь сидеть прямо.

— Ага. Он… — Джейми задумался. — Он — двоюродный брат Дугала, Каллума и Джокасты, стало быть, мой двоюродный дядя. Отец Руперта и мой дед Джейкоб были братьями…

— Погоди. Не надо забираться так далеко, а то я окончательно запутаюсь. Мы еще не добрались до Фрэзеров, а я уже заблудилась среди твоих кузенов и прочих родственников.

Джейми потер подбородок, размышляя.

— Гм-м. Ну, со стороны Фрэзеров все немного сложнее, потому что дед Саймон женился трижды, стало быть, у отца два комплекта единокровных братьев и сестер. Давай остановимся на том, что у меня шесть дядюшек Фрэзеров и три тетки — это те, кто еще жив, а про кузенов пока не будем.

— Давай. — Я наклонилась вперед и налила нам еще по бокалу вина.

Как выяснилось, клановые территории Маккензи и Фрэзеров кое-где соприкасаются внутренними границами и тянутся рядом от западного морского побережья мимо нижней части Лох Несса.

Эта общая граница, как часто случается с границами, была весьма неопределенной и не отмеченной на карте, сдвигаясь то в одну, то в другую сторону в зависимости от времени, привычки и союзов. Вдоль этой границы, у южной оконечности земель клана Фрэзеров, находится небольшое поместье Брох Туарах, собственность Брайана Фрэзера, отца Джейми.