— Здорово я тебя разыграла? С Новым годом! — она еще говорила какую-то чушь, смеялась и громкий смех медленно стал переходить в форменную истерику.

Ник отвел ее в комнату, уложил на Сашкин диван. Укрыл пушистым пледом. Последнее, что помнила Нина, был пряный знакомый аромат Татьяниных духов, которыми пахла подложенная под ее голову подушка.

Она проснулась неожиданно резко, будто кто-то толкнул ее в бок. За окном все так же стояла жгучая темнота. Часы показывали половину пятого утра. Она оглянулась. На втором диване никого не было. На цыпочках подойдя к кухне, она увидела Ника. Он сидел за столом, уронив голову на руки, и спал.

Она с минуту смотрела него. Потом прошла в прихожую и быстро натянула сапожки и дубленку. И уже схватилась за ручку двери, чтобы неслышно выскочить из квартиры, но тут серые глаза Татьяны уставились на нее. Она похолодела. Лишь через мгновение Нина поняла, что на стене висит большая фотография. Она даже помнила, когда делали этот снимок. Татьяна, в окружении Людмилы и Яны. Они стояли около ажурной решетки школы и задорно улыбались. Их фотографировал Ник. Нина видела это с крылечка школы. Кажется, тогда был какой-то концерт у ребят, и девчонки вышли покурить.

«Какие же они веселые, беспечные, богатые, — подумалось Нине. — Без проблем, жизнь прекрасна! Все-то у вас есть. Ненавижу!!!» — вдруг чувство жгучей ненависти накрыло Нину. Она смотрела в серые глаза Татьяны, и события последних месяцев кадрами кинопленки пронеслись в голове.

Она вспомнила все случаи, когда девчонки игнорировали ее или отказывали в деньгах. И выражение радостного облегчения на их лицах, когда она не соглашалась пойти с ними пить кофе по каким-то причинам. И инцидент около школы с Ксюхой. Как она смела так орать на ее дочь! Мерзавка. Улыбаешься, парниковая московская девочка? Так я жизнь тебе подпорчу и сотру с твоего мерзкого липа эту широкую улыбку!

Нина скинула дубленку, распахнула платье, быстрым движением сдернула с себя бюстгальтер и, нырнув в ванную, запихнула его на дно бака для грязного белья. Потом вдруг вспомнила, что за вчерашний визит к клиенту они с Элькой не получили никаких денег, а в кошельке болталась лишь десятка. Осторожно выглянув из прихожей, через стекло в кухонной двери она убедилась, что Ник все так же крепко спит, прошмыгнула в комнату. Неслышно распахнула стеклянные дверцы стенки и проворно вычистила все вазочки.

Где Татьяна держала свои заначки, Нина знала. Еще тогда, когда она впервые пришла к ней в дом, Татьяна попросила ее взять бокалы из стенки. Девчонки все были на кухне, а мальчишки и Ксюха вертелись у компьютера. Нина взяла бокалы и приметила краешек зеленого доллара, торчащий из сине-белой вазочки. Заглянув во все остальные, Нина увидела и русские ассигнации. Тогда она не взяла ни рубля, хотя соблазн был велик.

Но сейчас она без тени сомнения быстрым движением выдернула деньги и засунула их в карман дубленки. Тихо прикрыв дверцы, она подошла к столу Сашки, схватила ручку и тетрадный лист и, черкнув пару строк, выскочила из квартиры.

Она осторожно прикрыла дверь, развернулась и тут же столкнулась с выходящим из двери напротив соседом, тем самым стариком, который ей сказал об отъезде Татьяны и Сашки. Она кивнула ему головой и быстро сбежала по ступенькам вниз.

Придя домой, она ничего не рассказала Эле, грубо сказав, что это только ее дело. Элька почему-то усмехнулась и вернулась в свою комнату. Нина же разделась и завалилась в постель. Слезы злости и разочарования сжимали горло и щипали глаза. Ничего не получилось. Ничего!! Но Нина приказала себе успокоиться. Голодное детство и лишенная тепла и стабильности юность приучила ее не сдаваться. Она утерла слезы. Еще не все потеряно! Мама когда-то говорила, что вода камень точит. Вот так и сделаем!

2

Ник проснулся от звонка будильника на его мобильном телефоне. Очень удивился, почему спит за столом на кухне. Потом в памяти всплыла картинка вчерашнего вечера. Глубоко вздохнув, он прошел в комнату. Но никого не было. Он уж было решил, что весь этот театр абсурда ему приснился. Но увидев белый тетрадный лист, протянул руку и прочитал: «Спасибо за все. Извини. Нина». Значит, не приснилось. Ник свернул лист и выбросил его в мусорку. Бедная девочка. Глуповатая, одинокая и наивная. Попытка его соблазнения вызывала у Ника только грусть. Понимая, что пошла Нина на это лишь от отчаяния, да еще будучи пьяной в дым, Ник решил не рассказывать Татьяне о ночном визите. И так тема Фионовой и ее бойкой девочки не сходит с уст Таньки и ее подружек. Совсем девку загнобят. А жизнь-то у нее не сахарная. Он вспомнил ее сбивчивый рассказ о Воркуте, матери, ненавистной свекрови, строящей ей всякие козни. Да от такой жизни взрослый мужик свихнется. А тут молодая девчонка. Ладно, неприятная история, но все прошло мирно и тихо, поэтому не будем заострять внимания. Продолжения не будет.

Ник быстро собрался на работу и уехал.

Но он жестоко ошибся, думая, что на вежливом отказе от предлагаемых Ниной прелестей и предоставлении ей Сашкиного дивана эта история закончится. Ник думал, что после такого фиаско Нине будет стыдно смотреть ему в глаза, и в ближайшее время он ее не увидит. И слава Богу. Поскольку все-таки какой-то мерзкий осадок остался в его душе. Но прошли сутки…

— Привет, Ник. Это Нина Фионова, — как ни в чем не бывало, раздался бодрый голос в трубке его сотового телефона.

— Привет, — осторожно ответил Ник.

— Извини за беспокойство, но моя подруга покупает компьютер. Не подскажешь, где купить подешевле.

Ник послал подругу Нины на буденовский компьютерный рынок, и в круговерти дел забыл об этом звонке. Но на следующий день Нина позвонила узнать задание по сольфеджио на каникулы. Ник назвал номера страниц и задач. Потом ей понадобилась консультация по эксплуатации микроволновой печи. И так далее и тому подобное. Татьяна уже давно приехала из дома отдыха, Сашка пошел в школу, а звонки продолжались. Причем звонила она только на сотовый и только на работу. Наконец Нику надоело.

— Послушай, Нин, — раздраженно сказал он. — У меня очень сложная работа. А ты меня все время отвлекаешь. Позвони Таньке, она все тебе расскажет.

— Прости, пожалуйста, — заторопилась Нина. — Просто мне больше некому позвонить. А Таня… Ты же знаешь, как они ко мне относятся.

Нику стало немного стыдно. Действительно, сложно что ли ответить, как включить микроволновку. И телефонное общение продолжалось.

Но когда однажды он вышел из своего офиса и увидел ее около машины, он решительно сказал.

— Нин, что тебе от меня надо?

— Да ничего, что ты. Я просто мимо шла, вижу твоя машина стоит. А у меня сумки тяжелые, — она пнула ногой огромный пакет. — Смотрю, шесть часов. Ну и решила подождать. Но если ты торопишься и едешь не домой, то ладно, я пошла.

И опять Ника захлестнула какая-то непонятная волна вины, несмотря на то, что было несколько странно, как она могла проходить мимо его офиса, который находится на другом конце Москвы от дома. Он взял ее пакеты, закинул в багажник и раскрыл перед ней дверцу машины. Но когда он подкатил к ее подъезду, твердо сказал:

— Нин, я прошу тебя, не звони мне больше. Я все понимаю, тебе неловко за тот свой приход, и ты таким образом хочешь загладить эту неловкость. Поверь, я все забыл и ничего не было.

Она ничего не ответила и только улыбалась. Он вышел из машины, достал пакеты и отдал ей в руки. Она набрала код своей квартиры и скрылась в темноте подъезда. Но не успел он доехать до дома, как затрезвонил сотовый.

— Я люблю тебя, Николай Пархоменко, — услышал он печальный голос Нины. — Но, понимаю, рассчитывать мне не на что. Поэтому, позволь мне хотя бы иногда слышать твой голос по телефону.

— Но это глупо, по меньшей мере! — взорвался Ник, но ему ответили гудки отбоя.

На следующий день он задержался на работе, и, придя поздно вечером, застал всю девичью компашку его жены на кухне. И первое, что он увидел, были черные кружева бюстгальтера Нины.

3

«Ну почему, почему она его не выгоняет? Прошло уже две недели, неужели она до сих пор белье не стирала?»

Когда Нина чего-то не понимала, она не находила себе места, нервничала и бесилась. До пятен по всему телу. Все было так хорошо продумано.

Эльвира в свою очередь тоже наблюдала эту картину и медленно наливалась злобой. Уже больше двух недель Нинка сама не своя. Работает из рук вон плохо, клиенты недовольны. А сегодня вообще отказалась от выгодного заказа.

— Ты мне срываешь работу, Нинка! Я же договариваюсь, рассчитываю на этот заказ, а ты в полном обломе! В чем дело! Почему ты дергаешься, как свинья на веревке?

И тут Нина сорвалась. Она кричала Эле, что больше не может так жить, что ей противна эта так называемая работа, ее тошнит от скользких похабных взглядов клиентов, и такие деньги ей не нужны.

— Так иди работай! — парировала Эля. — Давай, вперед, полы магазинов тебя ждут. Или прилавок в палатке около рынка! Я тебя на аркане не тащила! Не хочешь, не надо! Только будь любезна, отработай уже запланированные заказы! Денежки-то ты уже взяла!

Это, было правдой. Как ни странно, но их номер с Элей очень понравился одному состоятельному господину и он их резервировал на месяц вперед. Два раза в неделю они ездили на шикарную квартиру в Бутово, а деньги мужик заплатил вперед, причем по просьбе Нины. Уж очень ей хотелось купить микроволновку и модные сапожки.

Нина заплакала. Элька хоть и была зла и еле сдерживалась, чтобы не вдарить как следует по лицу подруге, но поняла, что если сейчас не успокоит ее, то мало не покажется им обоим. ТАКОМУ клиенту не отказывают. Даже если Элька и вернула бы ему деньги, которые они уже взяли, это ничего не меняло. Можно было и головы лишиться, чего Элька, естественно, не желала. Поэтому она усмирила свое желание побить напарницу и открыла холодильник. Взяв спасительное лекарство, которым всегда лечилась от стрессов Нина, она почти насильно влила ей в рот полный стакан водки.