Верная своему слову, она нашла работу в маленькой булочной, в полумиле от «Голден-Эйкрс». Она торговала пончиками. Работала в утреннюю смену, из дома выходила в пять утра и оставалась в магазинчике до обеда. «А что потом?» — спрашивала Элла, потому что внучка редко появлялась дома до восьми-девяти вечера.

Внучка пожимала плечами: «Хожу на пляж. Или в кино. Или в библиотеку».

Эмма много раз предлагала ей поужинать, но Мэгги неизменно отказывалась.

— Я уже поела, — коротко говорила она, хотя при этом оставалась такой тощей, что Элла невольно задавалась вопросом, а ест ли внучка вообще хоть что-нибудь. Мэгги не хотела ни смотреть телевизор, ни сходить в кино, ни поиграть в бинго в клубе. Единственное, что пробудило в ней искорку интереса, — предложение записаться в библиотеку. Она даже пошла с бабушкой в маленькое одноэтажное здание библиотеки, заполнила формуляр на адрес Эллы и исчезла среди полок с художественной литературой, появившись через час с охапкой поэтических сборников.

И так продолжалось несколько месяцев. В мае. Июне. Июле. Августе.

По ночам Мэгги приходила домой, приветственно кивала и уходила к себе. Принимала душ, потом молча возвращалась в спальню, унося в комнату свое полотенце, шампунь, зубную щетку и пасту, словно случайная гостья, остановившаяся в доме на ночь, хотя Элла много раз повторяла, что она может класть свои вещи где захочет. В спальне Мэгги стоял маленький телевизор, но Элла никогда не слыхала, чтобы он работал. Был и телефон, но Мэгги никому не звонила. Зато девушка много читала: каждые три-четыре дня Элла замечала в ее сумочке новую книгу. Толстые романы, биографии, поэзия — странные нерифмованные строфы, которые для самой Эллы не имели никакого смысла. Но Мэгги почти ни с кем не общалась, и Элла забеспокоилась, что никогда не дождется от внучки искреннего рассказа.

— Не знаю, что делать, — пожаловалась она. Было всего восемь утра и почти тридцать градусов жары, и она примчалась к Льюису сразу же после того, как Мэгги выскользнула из дома.

— Насчет погоды? Ничего страшного. Это долго не продлится.

— Я о ней, — выдохнула Элла. — Мэгги со мной не разговаривает. Даже не смотрит! Ходит тихо как мышка. Босиком. Ее почти никогда не бывает дома. Уходит задолго до того, как я просыпаюсь…

Элла смолкла, глубоко вздохнула и покачала головой.

— Ну… я бы посоветовал дать ей время…

— Льюис, прошло уже несколько месяцев, а я даже не знаю, что случилось с ее отцом и сестрой. Да что там, не знаю, что она любит на ужин! У тебя есть внуки…

— Мальчики. Но, думаю, ты права. Пора принимать решительные меры. Пустить в ход тяжелую артиллерию.

К счастью, миссис Лефковиц оказалась дома.

— Начнем с некоторых вопросов, — заявила она, бродя взад и вперед по захламленной гостиной в своем обычном темпе: стук, вздох, шарканье. — В вашем холодильнике есть чернослив?

Элла вытаращилась на нее.

— Чернослив, — повторила миссис Лефковиц.

— Да.

Миссис Лефковиц кивнула.

— А лекарство от запоров на кухонном столе?

— Ну… да. Как у всех.

— На какие журналы вы подписываетесь?

Элла немного подумала.

— «Превеншн», который рассылает Американская ассоциация пенсионеров…

— А «ХБО» и «MTV»?

Элла покачала головой:

— У меня нет кабельного телевидения.

Миссис Лефковиц закатила глаза и плюхнулась в мягкое кресло, на вышитую подушечку с надписью «Я принцесса».

— У молодых людей своя жизнь. Своя музыка, свои телепрограммы, своя…

— Культура, — подсказал Льюис.

— Именно. Здесь нет ее ровесников. Каково это — в двадцать восемь лет оказаться в подобном месте!

— Но ей больше некуда ехать, — возразила Элла.

— Заключенным тоже некуда ехать. Но это не означает, что им нравится в тюрьме.

— Так что же делать? — растерялась Элла. Миссис Лефковиц с трудом поднялась.

— Деньги у вас есть? — скомандовала она.

— Конечно.

— Тогда едем. Вы поведете машину, — заявила она, указав подбородком на Льюиса. — Отправляемся за покупками.

Выманить Мэгги из комнаты оказалось предприятием недешевым. Сначала журналы, почти на пятьдесят долларов, толстые глянцевые, туго набитые пробниками духов и подписными бланками на модные товары.

— Откуда вы все это знаете? — удивилась Элла, когда миссис Лефковиц положила «Мувилайн» поверх последнего «Вэнити фейр».

Приятельница беззаботно махнула рукой.

— Что тут знать?

Следующей остановкой был гигантский магазин электроники.

— Плоский экран, плоский экран, — повторяла миссис Лефковиц, разъезжая по проходам на скутере, как служащие больших торговых центров. Двумя часами и несколькими тысячами долларов позже в машину Льюиса погрузили телевизор с плоским экраном, DVD-плеер и дюжину кассет с фильмами, включая первый блок «Секса в большом городе», который, как клялась миссис Лефковиц, был в большой моде у молодых женщин.

— Я читала об этом в «Тайме», — хвасталась она, усаживаясь рядом с Льюисом. — Кстати, поверните налево. Заедем в супермаркет и винный магазин. Отпразднуем наше приключение.

В винном магазине миссис Лефковиц загнала в угол прыщавого продавца в полиэстровом переднике.

— Знаете, как делается «Космополитен»? — допрашивала она.

— «Куантро»… — начал тот.

Миссис Лефковиц ткнула пальцем в Льюиса.

— Слышали? — торжествующе спросила она.

Вскоре, нагруженные ликером «Куантро», водкой, сырными палочками, кукурузными чипсами, миниатюрными сосисками и замороженными блинчиками с овощами, а также двумя бутылочками лака для ногтей (красным и розовым) и коробками с электроникой, все трое поднимались на лифте в квартиру Эллы.

— Думаете, это сработает? — тревожилась она, пока Льюис складывал замороженные продукты в морозилку.

Миссис Лефковиц уселась на кухне и покачала головой.

— Никаких гарантий, — заявила она, вытаскивая из сумки ярко-розовый листок бумаги с надписью серебряными буквами: «Вы приглашены!»

— Куда это? — удивилась Элла.

— Сама отпечатала на компьютере.

Элла прочла билетик, гласивший, что мисс Мэгги Феллер приглашается на вечеринку с просмотром «Секса в большом городе», которая состоится в пятницу, в квартире Эллы Хирш.

— Я печатаю все. Приглашения, календари, разрешения на парковку…

— Что-что? — заинтересовался все еще возившийся с холодильником Льюис.

Миссис Лефковиц потупилась и принялась рыться в сумочке.

— Так. Ничего особенного.

— Знаете, один из моих репортеров рассказывал, что какие-то люди печатают фальшивые разрешения на парковку. Он хочет провести журналистское расследование.

Миссис Лефковиц вызывающе вскинула подбородок.

— Вы не выдадите меня, верно?

— Не выдам, если у вас все получится, — пообещал Льюис.

Миссис Лефковиц кивнула и вручила Элле приглашение.

— Подсуньте под дверь, когда Мэгги не будет дома.

— Но вечеринка… кто же придет?

— Ну… ваши друзья, конечно, — пожала плечами старуха.

Элла беспомощно посмотрела на Льюиса. Миссис Лефковиц, в свою очередь, уставилась на нее.

— У вас есть здесь друзья?

— Я… только коллеги.

— Коллеги, — сообщила миссис Лефковиц в потолок. — Ну, не важно. Значит, нас будет трое. Значит, до пятницы!

Она с трудом поднялась и заковыляла к двери.

— Чувствую себя просто ведьмой из «Гензель и Гретель», — пожаловалась Элла, ставя в духовку противень с крохотными блинчиками.

Был вечер пятницы, начало десятого, то есть время, в которое Мэгги обычно приходила домой.

— Ты видела приглашение? — крикнула Элла, когда внучка утром уходила на работу. Девушка что-то утвердительно промычала, и дверь закрылась.

— А в чем, собственно, дело? — спросил Льюис.

Элла показала на приманки: стопки журналов, миски с соусами и чипсами, блюда яиц со специями и куриных крылышек и кучу других угощений, которые наверняка обожгут желудок, если проглотить больше одного кусочка. Миссис Лефковиц дернула ее за рукав.

— Еще одно забыли. Секретное оружие.

— Что? — рассеянно обронила Элла, глядя на часы.

— Ваша дочь.

— О чем вы?

— Ваша дочь. Кэролайн. Все это…

Она обвела рукой гостиную, где Льюис возился с DVD плеером, потихоньку опустошая блюдо слоек со шпинатом.

— …возможно, сработает. Но если нет, у вас имеется еще одна вещь, которую хочет Мэгги.

— Деньги?

— Возможно, и это тоже, — согласилась старуха. — Правда, деньги она сумеет раздобыть где угодно. Но сколько на свете мест, где она может узнать правду о матери?

Правду о матери… Жаль, что история Кэролайн не была длинной и счастливой.

— Информация, — назидательно сказала миссис Лефковиц. — Именно этого добиваются от нас молодые люди!

И вдруг насторожилась, услышав скрежет ключа в двери.

— Идет!

Элла затаила дыхание.

Мэгги вошла в дом, словно заранее надев шоры на глаза: не глядя ни налево, где на кухонном столе выстроились блюда с соблазнительной едой, ни направо, где стоял новый телевизор… Нет, она, должно быть, плохо слышит, решила Элла, когда актриса заявила, что вовсе не хочет заниматься анальным сексом. Миссис Лефковиц фыркнула в свой «Космополитен», а шедшая по коридору Мэгги остановилась.

— Мэгги! — окликнула Элла, отчетливо ощущая, как разрывается девушка между желанием уйти и остаться. И мысленно взмолилась: «Господи, пожалуйста, не дай мне все испортить».

Мэгги обернулась.

— Хочешь… — начала Элла.

Что? Что могла она предложить этой настороженной девушке с внимательными карими глазами, так похожими на глаза ее погибшей дочери и такими другими?