Тот инстинктивно вытер руки о джинсы, и Мэгги с облегчением вздохнула. Значит, получилось!

Вцепившись в лямку рюкзака, она размахнулась и ударила его по лицу. Парень пошатнулся. Она изо всех сил лягнула его в коленку. Джош охнул, согнулся, и Мэгги ринулась прочь.

Слетела с лестницы, протолкнулась в тяжелые стеклянные двери, не обращая внимания на вопли сигнализации за спиной, схватив рюкзак за порванную лямку. В голове не было ни единой мысли, но неги двигались, а в крови пел адреналин. На улице стояла роскошная весенняя ночь. Студенты в шортах и футболках гуляли по тротуарам, сидели под плакучими ивами, перекликались в раскрытые окна. Мэгги чувствовала себя то ли голой, то ли заклейменной, словно невидимая рука повесила на нее табличку: «МНЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО».

Она бежала все быстрее и быстрее, морщась от боли в боку, — за границу кампуса, на тротуар, к автобусной станции на Нассау-стрит.

— Пожалуйста, Господи, пожалуйста, Господи, пожалуйста, Господи, — взмолилась она, завидев автобус. Прыгнула на ступеньку, выхватила из кармана горсть мелочи, сунула в автомат, плюхнулась на сиденье и обхватила руками рюкзак. Сердце не унималось.

Нужно добраться до Коринны. Добраться до Коринны и придумать, как уговорить ее, чтобы впустила, хотя сейчас середина ночи, а она должна была прийти только утром.

Мэгги откинулась на спинку, закрыла глаза и поняла, что попала в переплет — такой же, как до появления здесь. Необходимо было найти выход. Как раньше.

Она выудила из кармана сотовый, прерывисто вздохнула и набрала номер сестры. Сейчас поздно. Роуз наверняка дома. Она знает, что делать.

Только вот Роуз дома не оказалось.

— Привет, вы позвонили Роуз Феллер из фирмы «Роуз. Забота о домашних животных», — сказал автоответчик голосом ее сестры.

Что?!

— Пожалуйста, сообщите свое имя, номер телефона, кличку вашего любимца, услугу, которая вам необходима, и я перезвоню вам.

Не тот номер. Наверняка не тот.

Мэгги еще раз набрала телефон сестры и получила тот же ответ, только на этот раз после гудка она открыла рот.

— Роуз, я…

Я — что? Снова в беде? И прошу, чтобы ты меня выручила? Опять?

Мэгги захлопнула крышечку мобильного и зажмурилась. Она сама что-нибудь придумает.

— Мэгги? — растерянно спросила стоящая в дверях Коринна. — Который час? Что вы здесь делаете?

— Сейчас ночь. Видите ли… я… она судорожно втянула в себя воздух.

— Я хотела спросить, нельзя ли остаться у вас на несколько дней. Я заплачу за квартиру, буду бесплатно убирать…

Коринна придержала дверь бедром.

— Что случилось?

Мэгги замялась, не зная, что ответить. Сказать, что поссорилась с соседкой по комнате? Говорила ли она Коринне о соседях? Сейчас и не вспомнить. А если этот ужасный тип проследил, куда она поехала? Если он узнал, что она ночевала в библиотеке, возможно, пронюхал и о Коринне.

— Мэгги? — переспросила Коринна, наморщив лоб. На ней не было обычных темных очков, голубые глаза бегали как испуганные рыбки.

— Случилось кое-что, — тихо сказала Мэгги.

— Это мы уже установили, — кивнула Коринна и, впустив Мэгги, направилась на кухню, легко касаясь стены кончиками пальцев.

Мэгги уселась за стол, а Коринна включила газ, поставила чайник и, сняв с полки две кружки, бросила в них чайные пакетики.

— Может, объяснишь подробнее?

— Это очень трудно, — прошептала Мэгги, повесив голову.

— Наркотики? — резко спросила Коринна, и Мэгги от неожиданности рассмеялась.

— Нет. Не наркотики. Просто мне нужно лечь на дно дней на пять…

Ляпнув это, она сообразила, что говорит как закоренелая преступница, но это было первое, что пришло ей в голову. «Лечь на дно…»

— У меня что-то вроде стресса, — поправилась она. — А здесь так спокойно.

Очевидно, она произнесла волшебные слова, потому что Коринна просияла и, насыпав сахара в чай, поднесла чашку к губам.

— Тяжело дается сессия, верно? — сочувственно спросила она. — Помню, как сама готовилась к экзаменам. В общежитиях вечный шум, в библиотеке полно народу. Не волнуйтесь. Можете располагаться в любой комнате на третьем этаже, там везде чисто, верно?

— Верно, — кивнула Мэгги.

Она отхлебнула чаю, стараясь успокоиться и унять стук сердца. План. Ей нужен план. Она поживет здесь немного. Купит себе кое-что: в рюкзаке только смена одежды и немного белья. Остальное в библиотеке, и ей туда не попасть. А потом — куда потом? Назад к отцу и Роуз? Примут ли ее они? И хочет ли она возвращаться?

Она закрыла глаза и увидела себя сидящей в заднем ряду аудитории. Объясняющей профессору Клапам смысл стихотворения Элизабет Бишоп. Представила лицо Чарлза, с непокорной прядью, падавшей на лоб, в те моменты, когда он говорил о Шекспире и Стриндберге и о том, как однажды видел на сцене Джона Малковича. Никто в Принстоне не знал, что она жалкая неудачница, ничтожество, черная овца и позор семьи. Никто в Принстоне не знал, что она другая. Не такая, как остальные.

До сегодняшней ночи.

Пока не появился этот Джош.

Мэгги усиленно заморгала. Она не заплачет. Она выпутается. Только надо держаться тише воды ниже травы. Выход найдется. Она не могла оставаться здесь, пока мальчишка еще в кампусе, а когда студенты уедут, тоже не сможет здесь жить, потому что нельзя будет слиться с толпой. И что тогда?

— Мэгги? — спросила Коринна. Мэгги подняла глаза. — У вас есть семья? Может, позвонить кому-то?

Мэгги шмыгнула носом и больно прикусила губу. Ужасно хотелось плакать. Но чем это поможет?

— Нет, — пробормотала она дрожащим голосом. — Никого.

Коринна склонила голову набок.

— Уверены?

Мэгги подумала о деньгах. Купюры были перетянуты резинкой и спрятаны во внутренний карман рюкзака на молнии. Она услышала голос Джоша: «Я обыскал твой рюкзак…»

Рывком открыла рюкзак. Деньги исчезли. Кредитные карточки и студенческие — тоже. Ничего, кроме одежды, книг и…

Пальцы коснулись истертой открытки. Мэгги вытащила ее, развернула. Перечитала в сотый раз. И поздравление, и подпись, и телефонный номер.

— Бабушка, — выдохнула она. — У меня есть бабушка.

Коринна удовлетворенно кивнула.

— Идите спать. Устраивайтесь в любой комнате. Завтра утром можете ей позвонить.

Утром Мэгги стояла посреди залитой солнцем кухни с сотовым в руке и набирала номер, написанный бабушкой двадцать лет назад. Телефон звонил и звонил. Мэгги скрестила пальцы на обеих руках. «Господи! — взывала она, сама не зная, чего желает. — Только бы кто-нибудь ответил».

И кто-то ответил.

Роуз Феллер проснулась в пять утра, в чужой постели. Сердце тревожно колотилось. Мэгги. Ей снилась Мэгги.

— Мэгги, — сказала она вслух, но, произнося это и уже выплывая из сна в реальность, все же не была уверена, что видела именно Мэгги. Молодую женщину, бегущую по лесу. Вот и все. Женщину с перепуганными глазами и раскрытым в вопле ртом, продиравшуюся сквозь зеленые ветви, тянущие свои сучья-пальцы, чтобы схватить ее.

— Мэгги, — повторила Роуз. Петунья подняла голову, но, решив, что ничего срочного нет, а подачки тоже не предвидится, снова закрыла глаза. Роуз свесила ноги на пол. Саймон положил руку на ее бедро.

— Ш-ш-ш. — И он притянул ее к себе, прижался всем телом и поцеловал в затылок. — Что стряслось? Дурной сон?

Он провел губами по ее шее.

— Мне снилась мама, — отозвалась Роуз более глубоким и хриплым, чем обычно, голосом.

Но так ли это? Ее мать? Мэгги? А может, она сама бежала в чаще, спотыкалась о корни, падала на колени, поднималась и бежала снова? Но от кого? И куда?

— Моя мать умерла… я говорила? Не помню. Умерла, когда я была маленькой.

— Сейчас вернусь, — прошептал Саймон, вставая. Роуз слышала, как он протопал на кухню, босиком, в дурацкой полосатой пижаме, и вернулся со стаканом воды. Роуз благодарно припала губами к прохладной влаге, а Саймон лег, выключил свет и снова прижался к ней, положив одну ладонь на ее лоб, а другой поддерживая голову словно ценное произведение искусства.

— Обидно, что твоя ма умерла так рано. Хочешь поговорить?

Роуз покачала головой.

— Можешь рассказать все. Я о тебе позабочусь. Обещаю.

Но в ту ночь Роуз ничего ему не сказала. Только закрыла глаза, удобно устроилась в его объятиях и позволила себе снова уплыть в сон.

Элла сидела за столом, перелистывая блокнот и пытаясь составить список бесплатных медосмотров для следующего номера «Голден-Эйкрс газет», когда зазвонил телефон.

— Алло? — сказала она в трубку. Молчание… кто-то дышал ей прямо в ухо.

— Алло, — повторила Эмма. — Миссис Лефковиц, это вы? Вы не заболели?

— Это Элла Хирш? — спросил молодой женский голос. «Телемаркет», — подумала Элла.

— Да, это я.

Короткая пауза.

— У вас была дочь Кэролайн?

Элла затаила дыхание.

— Есть, — выдавила она. — То есть да, была.

— Видите ли, вы меня не знаете. Я Мэгги Феллер.

— Мэгги! — ахнула Элла, ощущая знакомую смесь надежды, облегчения, возбуждения и ужаса. — Мэгги! Я звонила. То есть звонила твоей сестре… она получила мое сообщение? Это она тебе сказала?

— Нет, — сказала Мэгги, немного помедлив. — Послушайте, вы меня не знаете и не обязаны выручать. Но я в беде…

— Я помогу, — немедленно пообещала Элла и зажмурилась изо всех сил, пыталась поверить во все это, отчаянно надеясь.

Часть третья

Я сердце твое в своем сердце ношу

а

в

42