– Но все-таки нам нужны женщины, не так ли? Они заботятся о наших нуждах, заботятся о том, чтобы наши дома были уютными убежищами, и воспитывают детей, – изрек Тафтон, вертевший в руках бокал с бренди.

– И наказывают их, – добавил Харролд, подмигнув Саймону. – Наслаждайтесь этими первыми месяцами, Шейл. Вам пока что не приходится беспокоиться из-за того, что из детской вот-вот прибегут ребятишки и станут вас отвлекать от дел.

Саймон с раннего детства понял: главное – не беспокоить отца, и это означало необходимость сидеть в детской и не шуметь за обедом. А также молчать, пока взрослые с ним не заговорят. То есть изображать из себя бумажную фигурку, которую можно снять с полки, полюбоваться и вернуть на место.

Но он никогда не оставался на полке. Иногда его искали часами, обычно – в лесу, а если они находились в Лондоне, то в зоопарке или в парке. Потом его возвращали домой, ругали и били, иногда – так жестоко, что синяки долго не сходили.

Слава богу, старшие братья исполнили свой долг и подарили отцу внуков, так что их род не прервется. Саймон никому и никогда не хотел бы такого детства, как было у него.

– Миссис Шейл не терпится стать матерью, – заметил он.

– Стоит отдать ей должное, – кивнул Тафтон. – Величайшая цель женщины, помимо необходимости быть утешением для мужа, – это рожать ему детей.

– Ну, у них есть и другие цели, – вставил Стокем со смехом. Остальные присоединились к нему, и Саймон вынудил себя усмехнуться.

– Как ни приятны леди, – заметил он, – но теперь, когда они удалились в гостиную, мы можем обсудить наши дела.

– Шейл, только не говорите, что вы ханжа, – пробурчал Харролд.

– Ничего подобного не может быть, – возразил Тафтон. – Видели, как он смотрит на свою жену? – Он тяжело вздохнул. – Напоминает мне те времена, когда мы с Дороти только поженились. Но это долго не продлится, Шейл.

Харролд утвердительно кивнул и что-то проворчал себе под нос.

– Я приму к сведению ваши советы, – откликнулся Саймон. Но он часто видел подобное среди людей своего круга: браки заключались как коммерческие соглашения. У его родителей был такой же. Продолжительная страсть – если такая страсть вообще существовала – казалась ему столь же невозможной, как вечный огонь. Ведь рано или поздно топливо выгорит, пламя погаснет, и останутся лишь холодные угли.

Но ведь были еще и Ева с Джеком. Впрочем, эти двое являлись исключением, а не правилом, и он, Саймон, никогда не ожидал для себя того же, что имели они. Он никогда не думал, что сможет найти женщину, которая будет бросать ему вызов – и одновременно дарить наслаждение до конца жизни. К тому же он состоял в «Немисис». Какая разумная женщина способна вынести его перевоплощения и постоянную опасность, которой он добровольно подвергал себя?

Когда же внутренний голос прошептал ее имя, Саймон притворился, что оглох. И тотчас же, стараясь обмануть себя, подумал: «Сейчас нужно обеспечить ее будущее и забыть о своем».

– Вы ведь видели мою жену, – проговорил Саймон. – Надеюсь, мы заслужили хотя бы малую толику вашего доверия.

– Превосходная женщина! – объявил Харролд. – И кажется, она во всем полагается на вас.

– О, так и есть. Нечего бояться, что у нее есть свои мотивы и свой интерес в нашем сотрудничестве.

– Хороший знак, когда мужчина – полный господин своей жены, – улыбнулся Тафтон. – Ведь если он не может править дома, то где же тогда способен править?

– Мне кажется, вы прекрасно правите на «Уилл-Просперити», – заметил Саймон.

– Там правят управляющие. – Стокем пыхнул сигарой. – Но на наших условиях, разумеется. От этого выигрывают все.

«Если не считать рабочих», – мысленно добавил Саймон.

– У вас там весьма необычная система… Платить жетонами вместо денег – это что-то новое.

– Идея пришла к нам, когда мы увидели, как работают американские шахты, – пояснил Харролд. – Пусть все они варвары, но никто не может отрицать, что некоторые тамошние миллионеры разбогатели очень быстро. Если можно получить двойной доход от того же количества рабочих, почему бы этим не воспользоваться? Они-то все равно ничего не поймут. Ведь все они – как животные. Деньги для них значения не имеют.

– Что бы они с ними делали? – хмыкнул Тафтон. – Допивались бы до бесчувствия? Рожали еще больше крикливых ублюдков? Так что наша система оплаты куда лучше для всех заинтересованных лиц.

– Когда я изучал управление на «Уилл-Просперити» и увидел новую систему оплаты, то просто онемел от восхищения, – сказал Саймон. – Подумайте, сколько людей в промышленности могли бы разбогатеть еще больше, если бы приняли на вооружение ваш метод! По правде говоря, это стало решающим фактором в моем замысле включить вас, джентльмены, в мои заморские предприятия. «Вот они, передовые люди!» – подумал я. – Саймон сделал глоток бренди и поморщился от неприятного вкуса. Харролд, возможно, заплатил и за него безумную цену. – Поверьте, джентльмены, мы все выиграем от нашего сотрудничества.

Наступило продолжительное молчание. Наконец Харролд сказал:

– Почему бы вам не присоединиться к дамам, Шейл? Нам с партнерами нужно кое-что обсудить.

Саймон оттолкнулся от стола и затушил сигару в аляповатой пепельнице.

– И опять вы показываете себя людьми исключительной мудрости. Я бы в чем-нибудь заподозрил вас, если бы не знал о вашей честности. Увидимся наверху. – С этими словами Саймон поклонился и вышел из комнаты с совершенно невозмутимым видом.


Примостившись на краю слишком туго набитого кресла, Элис незаметно принюхалась к крошечной рюмке с ликером. Такие рюмки раздали всем женщинам, как только они вошли в гостиную. Ликер разливали слуги с непроницаемыми лицами.

Элис старалась не пить много вина за ужином, зная, что оно развязывает язык и лишает сдержанности. Более того, она знала, что если выпьет больше одного бокала, то либо начнет бросаться приборами, либо подерется с хозяевами – не лучший образ действий в их с Саймоном ситуации.

И, конечно же, она старалась не поглядывать на дверь. Интересно, о чем сейчас говорили мужчины? Должно быть – о деловом предложении Саймона. Он, казалось, был уверен, что владельцы шахты примут его план, но она все равно ужасно нервничала.

А что, если с ним… что-нибудь случится? Что, если владельцы шахты устроили засаду и трое громил уже вломились в комнату и сейчас избивают Саймона? Но она бы что-то услышала, не так ли? Элис напрягала слух, но ничего не расслышала – ни грохота мебели, ни криков. Она уже видела Саймона в деле. Он был проворен и мог побить любого врага.

О боже, она просто сходит с ума! Ведь джентльмены – даже те, которые обворовывают собственных рабочих, – не нанимают громил, чтобы избить возможных партнеров. Во всяком случае – не у себя дома, где стоит дорогая мебель.

Элис сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. «Просто мне хочется, чтобы Саймон был здесь, со мной», – сказала она себе.

А может, ей стоит выпить? Ведь все вроде бы в порядке… Элис осторожно пригубила ликера. Вкус миндаля с сахаром. Не так уж плохо. Она пригубила еще.

– Моя мать передала мне рецепт, – с гордостью заявила миссис Харролд, сидевшая на диване в другом конце комнаты.

– Я не знала, что вашей матерью была миссис Битон, – ответила миссис Тафтон с улыбкой. – Вкус такой же, как у ее домашнего ликера.

– Уверяю вас, это действительно фамильный рецепт, – заявила миссис Харролд, и женщины уставились друг на друга с вежливой злобой. – Мой ликер из плодов самбука отмечен на всех местных благотворительных мероприятиях, – добавила хозяйка дома.

Последние десять минут замужние леди беседовали о своих детях, с гордостью рассуждая об уме маленького Артура и о том, как прекрасно вышивает молодая Урсула. И все это время Элис было не по себе. Ведь если они с Саймоном осуществят свой план, то эти женщины и их дети потеряют все – возможно, даже крышу над головой. Будет ли это справедливо?

Ох, было бы куда легче, если бы она считала всех этих людей злодеями, заслуживавшими такой участи.

– Вы занимаетесь благотворительностью, миссис Тафтон? – спросила Элис.

– Конечно. Как все порядочные женщины. У нас есть собственные изделия, которые мы продаем на благотворительных ярмарках. Мои рамки для фотографий очень быстро расходятся.

– Как и мои вышитые наволочки для диванных подушек, – заявила миссис Харролд.

Мисс Стокем громко зевнула, прикрываясь ладонью, и уставилась на огонь в камине. Очевидно, благотворительные ярмарки ее не интересовали.

– А куда идут деньги, которые вы получаете на этих ярмарках? – спросила Элис.

Миссис Харролд нахмурилась.

– Но ведь в Лондоне тоже проходят благотворительные ярмарки и балы, не так ли?

– О, разумеется, – поспешно ответила Элис. – Только я хотела знать, как это делается в плимутском обществе. Возможно, я смогу чему-то научиться у вас и передать опыт своим сестрам.

Женщины тотчас заулыбались.

– «Благотворительное общество плимутских дам» известно своей щедростью по всему Корнуоллу и Девону.

– И кто же эти счастливые люди, которые получают собранные вами деньги?

Миссис Харролд в недоумении заморгала.

– Ну… я не уверена, что знаю, кто этим занимается. Все это слишком утомительно для меня.

– Скорее всего деньги получают те, кто этого заслуживает, – добавила миссис Тафтон. – Набожные люди из среднего класса, у которых настали тяжелые времена. Но не те злосчастные создания, что живут в грязи и в пороке. А таких – слишком много. Только на прошлой неделе я, как обычно по средам, делала покупки, а какая-то жуткая женщина и ее костлявый ребенок имели наглость подойти ко мне и попросить милостыню.

– На какой улице это было? – спросила миссис Харролд.

– На Корнуолл-стрит.

– Я делаю там покупки трижды в неделю.

Тут мисс Стокем пришла в себя настолько, чтобы добавить:

– А я бываю там почти каждый день. На этой улице лучшие в городе магазины.