– Су-у-учка, – взвыл нечеловеческим голосом Аполлон. – Больно же!

– Скажи спасибо, что добро твое не проткнула и не повесила сушиться на веревочке, как белые грибы, – злобно прошипела я.

Когда меня внезапно выводят из себя, я впадаю в неконтролируемое состояние, сходное с состоянием аффекта, и если бы в настоящую минуту у меня был какой-нибудь колюще-режущий предмет, то мужику безусловно не поздоровилось бы, а так отделался лишь дыркой в ботинке.

– Чокнутая!

Аполлон от меня отшатнулся, как от прокаженной. Надолго ли? Не знаю. Что-то мне подсказывает: мальчик не привык получать от судьбы тумаки, и отказов не приемлет. Откуда он взялся на мою голову? Из какой берлоги вылез? Он словно медведь, прущийся через валежник и не замечающий ничего на своем пути. Поставил себе цель и прет на нее, выпучив глаза. Не нравится мне все это. Совсем не нравится.

– Аполлон Аристархович, – я цедила слоги сквозь зубы, стараясь говорить спокойно и размеренно и не сорваться на откровенный крик, – еще одно поползновение в мою сторону – и я за себя не отвечаю. Вам понятно?

– Ой, и что ты сделаешь?

На расстоянии же совсем не страшно. Вот и Аполлон ничего не боялся.

– Может, зацелуешь до смерти? Или залюбишь до умопомрачения?

– Прокляну, – в сердцах выплюнула в лицо обидчику.

– Больно испугала, – хорохорился мужчина.

– Не страшно? Да? Тогда чтоб у тебя никогда больше не встал друг на побудку, а всегда показывал полшестого!

Он меня вывел. Своим отношением, своим откровенным хамством, переходящим все границы, тем, что нарушил мое личное пространство. Сразу же вспомнилась ситуация с Анжеликой в кафе. Что же он такого сотворил, что спокойная милая девушка так себя повела на глазах у кучи народа? Явно что-то из ряда вон выходящее. Теперь я ничему не удивлюсь.

– Да хватит тебе ломаться. Строишь тут из себя непонятно кого. Можно подумать, девочка до сих пор, – скривив губы, произнес Аполлоша.

И что в нем только находят красивого? Ничего в нем нет хорошего. Моя бабушка всегда говорила, что мужчина должен быть чуть лучше обезьяны. А этот, что передо мной стоит? Нарцисс. Чистый нарцисс. Ему бы зеркало сюда, чтобы целоваться было с кем. Он от него, наверное, не отлипал бы. До дыр протер.

– А не пойти бы вам, Аполлон Аристархович, на ху-утор бабочек ловить? – очень вежливо, насколько могла, произнесла я.

Все. Он меня вывел. Вывел так, что спасу нету. Весь налет культурности с меня как ветром сдуло.

– Ты поговори мне еще… – начал Аполлон.

Дальше я не стала слушать, посчитав, что с меня хватит. Меня Неждан ждет с покупками, а я тут время трачу. Как же хорошо было до смены начальства. Ни забот. Ни проблем. Никто ко мне не приставал. На мозги не давил. Засосы, в конце концов, не ставил. Может быть, в верхах передумают и решат, что нам опять нужно что-то поменять в системе управления компанией? Кажется, я знаю, какое желание загадать на Новый год.

Стефания сделала вид, что не заметила меня, занимаясь своим делом. Молодец. Знает, когда как себя нужно вести.

По дороге к шефу пришлось забежать в раздевалку и скинуть с себя верхнюю одежду. Памятуя о засосе, постаралась его скрыть под шейным платком, обмотав шею и завязав кокетливый бантик.

Мне было откровенно стыдно. В зеркале раздевалки я во всей красе рассмотрела эту уродливую отметину. Позор. Как мне объяснять ее появление, если спросят? Не все ведь тактичные люди. Некоторые могут рубить правду-матку с плеча.

Я юркнула в кабинет к генеральному, еще не зная, что там увижу.

В первую секунду мне показалось, что передо мной стоит Зевс Громовержец, уставший после долгого дня и задумавшийся подле своего трона. Последние лучи солнца пробивались сквозь толщу облаков огненными стрелами, расходясь веером по грозно-синему небу. Фигура Неждана на фоне окна в подсветке ускользающего дня выглядела не менее монументально и загадочно, чем у мифического бога, взирающего на людей с высоты Олимпа.

Шеф был чем-то озабочен, я чувствовала это. Захотелось подойти поближе, погладить по спине, успокоить, сказать несколько приятных слов.

– Вы долго, – как-то чересчур грубо прозвучали слова Неждана. – Не сильно спешили.

Я опешила от подобного обращения. Как? Что я такого сделала? Почему со мной так?

– Я… Я… Старалась быстрее. Как только могла. Вот, принесла.

Я прошла вглубь кабинета.

– Положите на стол.

Он даже не соизволил повернуться в мою сторону, продолжая взирать на вид из окна.

– Тут сдача и чек.

Все до последней копеечки выложила на стол, прямо рядом с пакетами.

– И долго это будет продолжаться? – прохрипел Неждан.

Мои мысли заметались в голове, стараясь определить, к чему этот вопрос.

– Я не понимаю, – спустя время выдавила из себя.

Боевой задор, еще недавно переполнявший меня, позорно скрылся, приволакивая заднюю ногу, прикидываясь раненым бойцом.

– Все вы понимаете, – с какой-то горечью произнес мужчина. – И как только все успеваете? Не женщина, а энерджайзер в юбке.

– Да объясните в чем дело, – во мне начала поднимать голову злость. – Я не понимаю этих намеков, недоговорок.

– Сколько времени вы потратили на то, чтобы преодолеть несколько десятков метров по коридору офиса?

Мужчина повернулся ко мне. Я плохо видела его глаза. В комнате стало сумеречно, а свет из окна вырисовывал лишь силуэт мужчины. Я же, наоборот, была хорошо видна Неждану. Мне почему-то показалось, что в его взгляде сквозила боль.

От волнения стало не по себе, неуютно в собственном теле, мало воздуха. Этот мужчина как-то влиял на меня, я ощущала его эмоции, как будто они становились через какое-то время моими.

– Как обычно. Ни больше, ни меньше, – ответила на вопрос, – столько, сколько требуется, чтобы снять верхнюю одежду и пройти по коридору.

– Вы лжете, – пало тяжкое обвинение.

– В чем? – воскликнула я, теребя платок на шее.

Мне нечем было дышать, воздух стал вязкий и густой. И приходилось затрачивать неимоверные усилия, чтобы вздохнуть.

– В том, что сразу же направились сюда.

– А что же я делала, по-вашему?

Моя догадка успела появиться на мгновение раньше, чем прозвучал ответ.

– Обжимались с мужчиной, – словно мерзкую жабу, выплюнул слова Неждан, – на глазах у всего офиса.

Что-то я никого не заметила в коридоре, но не в этом дело. Кто-то стал свидетелем нашего тесного общения с Аполлоном и все неправильно понял.

– Сказки! – начала я.

– А засос на вашей шее ветром надуло? Или скажете, что это аллергическая реакция на косметику?

Я и глазом не успела моргнуть, как он преодолел расстояние, разделяющее нас, и взметнул руку к моей шее. Словно каленым железом дотронулся, как мне показалось, когда пальцы прошлись по коже.

Вот же засада. Только что сама лично по невнимательности открыла шею.

– Не скажу. Сама не в восторге.

Я подняла глаза на мужчину.

– И вы даже ничего не отрицаете, – обреченно прохрипел Неждан.

– А зачем? Вы для себя уже сделали выводы. Переубедить вас у меня вряд ли получится. Потому не вижу смысла спорить.

– Вы попробуйте, – хриплый голос, словно наждаком, прошелся по моим натянутым нервам.

Да пошел он, этот Неждан Натанович. Отчитывает тут меня как неверную любовницу. Я ему трусы купила? Купила. Что ему еще от меня нужно? Пусть катится ко всем чертям.

– Сами пробуйте. Трусы надеть не забудьте.

Я развернулась, чтобы уйти, меня тяготило его общество.

– Да! Там еще майки в пакете, если не понадобятся, пришлете мне, я вам деньги верну.

И удалилась, стуча каблуками, громко хлопнув дверью напоследок.

* * *

В душе все кипело, еще чуть-чуть – и начнется термоядерная реакция. Вначале Аполлоша со своим навязчивым ухаживанием, потом Неждан с непонятными претензиями. Что им обоим от меня надо? Вот жила спокойно и горя не знала, а стоило появиться этим двум на горизонте, как все пошло наперекосяк. Как хорошо, что до конца рабочего дня осталось совсем немного.

– Юночка, где тебя носило весь день?

Ко мне в кабинет заглянул Стас. И, как обычно, примостился на мой стол.

– Убери свою тощую задницу с моего рабочего места, – прошипела я на ни в чем не виноватого парня, попавшегося под горячую руку.

– Ого, да ты похожа на фурию. Глаза горят, бегают, того гляди в кого-нибудь вцепишься.

– Стас, хоть ты меня не доставай. А?

Я в изнеможении откинулась на спинку кресла.

– А что это у нас такое красивенькое? А откуда у нас такая отметинка? А с кем это мы балуемся в «укуси меня, коняшка»?

Стас на правах друга безусловно мог спросить о происхождении засоса.

Я поежилась и попыталась скрыть платком засос, багровеющий на шее.

– Аполлон, урод, присосался не хуже клеща, – в сердцах бросила я.

– Кто-о-о?

– Сексуально озабоченный заместитель генерального директора нашей шарашкиной конторы, – произнесла я со злостью, сломав при этом карандаш, который крутила в руках.

– Как ты могла? Как могла? А еще подруга называется. Я же тебе говорил, что он мне нравится. А ты! А ты…

Стас вскочил со стола и заметался по комнате.

– Мерзавка и предательница!

На лице парня были написаны все эмоции. Он был в горе. Нет. Он был морально раздавлен до состояния блинчика свалившейся на него информацией.

– Я думал, ты нормальная. Все понимаешь. Как ты могла так обойтись со мной? Я же к тебе со всей душой, всем сердцем. А ты… Ты растоптала нашу дружбу, уступив своим низменным порывам. Можешь забыть, как меня зовут. И, вообще…

Стас забежал ко мне за стол.

– Верни мою мышку. Я ее тебе на время дал, а не навсегда.

Я с силой ухватила Стаса за руку и дернула на себя.

– А ну стой, истеричка доморощенная, – поднялась я на ноги, не выпуская парня из захвата. – А теперь слушай меня. Мне такое чмо и даром не нужно, даже если вместе с ним будут давать ведро черной икры вперемешку с брильянтами. Можешь забирать его, если так хочется дерьма нахлебаться. Меня от него тошнит. И потом не говори, что я тебя не предупреждала.