– Как только у тебя заканчиваются аргументы, ты переключаешься на мой развод.

– Как только мы начинаем разговаривать о мужчинах, ты принимаешься нервничать, – парировала Полина.

– Мы еще не начали о них разговаривать…

– Так давай начнем! Если бы сейчас рядом со мной оказался нормальный мужчина, я бы… – Полина осеклась, набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула: – Эх, все было бы намного проще!

– Да, потому что свои проблемы ты бы с легкостью свалила на другого человека. – Оля положила руки на стол и сцепила пальцы. Она стала похожа на уставшего психоаналитика, который уже несколько часов пытается объяснить пациенту самые элементарные вещи. – Мужчинами ты обычно просто пользуешься.

– А что с ними еще делать? – поинтересовалась Полина. О, ее сестричка опасается столь скользких тем и, конечно же, сейчас начнет смущаться, а вскоре и вовсе сдаст свои позиции. – Нет, ничего не говори, я сама тебе расскажу об этом. Во-первых, мужчину нужно хорошенько шокировать, собственно, неважно чем… Во-вторых, вскружить ему голову, в-третьих… – ее голос стал тише, а в глазах запрыгали чертики, – прижаться к нему сильно-сильно, чтобы он даже дышать не смог, и…

– Перестань, – тут же заволновалась Ольга, – я не понимаю, о чем ты…

– Я? Я всего лишь о сексе, – дерзко улыбнулась Полина. – О том самом сексе, который…

– Хватит! Мы разговаривали о другом!

– Ах, ах, ах, – Полина покачала головой. – Какие мы застенчивые! Но я-то уже давно хотела поговорить с тобой об отношениях между полами. Ну, как старшая сестра с младшей. Может, у тебя есть какие-нибудь вопросы? Задавай, я с радостью на них отвечу.

– Ты… ты… – щеки Ольги уже сменили цвет на густо-розовый, – ты ко многим важным вещам относишься слишком легкомысленно.

– Честно говоря, я рада, что ты считаешь секс важной вещью. Признаться, не ожидала.

– Хорошо, что Кати нет дома и она не слышит твоих речей.

Полина подалась вперед, оглянулась, будто их могли подслушать, и серьезным заговорщицким тоном прошептала:

– Да, ты совершенно права, в двадцать один год лучше ничего не знать об этом. Давай не будем ей рассказывать правду еще лет десять, пусть и дальше думает, что где-то за тридевять земель есть капустные поля, над которыми кружат аисты-бомбардировщики. Они подыскивают уютные местечки для драгоценных кульков и, оставив поклажу, улетают в неизвестном направлении за новым грузом… Да, давай не будем ей ничего рассказывать. – Полина откинулась назад, широко улыбнулась и добавила уже весело: – А что? Меньше знаешь, крепче спишь.

Глава 4

«Шурыгин Петр Петрович». Андрей смотрел на визитку и не верил глазам. Отец Полины, партнерши по скандальному танго, приехал в клуб и сейчас стоит за дверью, ожидая встречи. Да ладно бы просто отец, а то еще особо важная персона. Персона, от которой он зависит по самые уши!

Интуиция проснулась, зевнула и взорвалась – дело, конечно, дрянь, Шурыгин явился не для того, чтобы пожать ему руку, хлопнуть по плечу и сказать: «А ты, парень, молодец, отлично завалил мою дочурку на стол…» – нет, не для этого. Кажется, Макс был прав и предстоит разговор не из приятных. Придется извиняться… Но как Шурыгин нашел его? Как?

Стрельцов сунул визитку в карман джинсов, бросил приятелям короткое: «Я скоро», – подошел к двери и дернул ручку на себя – оттягивать казнь смысла нет, к тому же почти всегда можно договориться. Почти всегда…

Шурыгина Андрей видел мельком пару раз и несколько раз натыкался на его фотографии в прессе, но так – один на один – они встретились впервые. Петр Петрович оказался худощавым и высоким и выглядел старше своего возраста – вроде ему недавно перевалило за пятьдесят, но седины в прямых, зачесанных назад волосах уже предостаточно. «Аристократ», – мысленно охарактеризовал его Андрей и тут же встретил цепкий, сухой взгляд.

– Здравствуйте, – спокойно произнес он, ожидая ответного приветствия.

– Добрый вечер, – Петр Петрович чуть заметно кивнул и прищурился. Так вот ты какой, Андрюша, ну-ну… – Где мы можем поговорить?

– Пойдемте ко мне. Как насчет ужина? Кофе?

– Нет, спасибо.

Они пересекли зал, зашли в служебное помещение, прошагали по узкому коридору. Андрей остановился около двери, обитой тонкими полосками темного дерева.

– Прошу, – сказал он, пропуская гостя вперед.

Петр Петрович перешагнул порог и с любопытством (стараясь больше узнать о Стрельцове) оглядел комнату. Порядок относительный, и слишком много мягкой мебели, такое чувство, будто сюда перетащили кресла из другого помещения. Шторы задернуты, а от ламп идет приглушенный свет. Книги навалены то тут, то там… недопитая маленькая бутылка пепси-колы, на столе – ноутбук и две стопки дисков в пластиковых футлярах…

Шурыгин остановился посередине комнаты, немного помедлил, выискивая взглядом детали, которые могли бы его заинтересовать, и, так ничего не обнаружив, снял пальто, небрежно отправил его на спинку стула, сел в глубокое кресло, положил руки на подлокотники и замер, точно удав, собирающийся слопать кролика.

Андрей занял кресло в углу. Хм, с этим человеком нужно быть осторожным, хотя красивую девушку Полину никто не заставлял танцевать страстный канкан или танго, да и на стол она… прилегла по собственному желанию. Ну, ладно, в торт они бухнулись вместе, и в том, что она оказалась полуобнаженной, он тоже немножко виноват, но все остальное… приглядывайте за своей дочерью сами, она у вас уже девочка большая…

– Я полагаю, ты догадываешься о причине моего визита, – начал Петр Петрович.

– Статья в газете.

– Да, статья с фотографиями. – Шурыгин внимательно посмотрел на Андрея. Спокоен и даже расслаблен, или это показное? Он решил затянуть паузу.

Тик-так, тик-так – поторопили настенные часы.

– Такое иногда случается, – ровно произнес Андрей.

– С кем?

– Вы ждете извинений? Я готов признать, что меня занесло, что я слишком много выпил и… не был галантен с вашей дочерью. Признаю.

«Не был галантен… – усмехнулся про себя Петр Петрович, – вот, оказывается, как нынче называется подобное поведение. Замечательно – не был галантен…»

– Хорошо. – Он улыбнулся и поправил серый в крапинку галстук. – Приятно разговаривать с мужчиной, который не отнекивается и не валит вину на женщину…

«Да я просто не успел свалить на нее эту самую вину», – взбодрившись, подумал Андрей. Инцидент можно считать исчерпанным… вроде извинился, а вроде и нет, и на фига нужны подробности, и зачем растягивать резину на три километра. Поговорили – и ладно.

– Но я пришел отнюдь не за извинениями…

Нет? А зачем?

– Я считаю, что теперь, после такого позора, ты, как человек честный и порядочный, должен жениться на моей дочери.

Несколько секунд Андрей молчал – слова не сразу дошли до сознания, а затем искренне рассмеялся. По-разному складывались его отношения с женщинами, всякое бывало, но такое… уму непостижимо. Шурыгин шутит, бесспорно, шутит! Честный, порядочный… да о чем он вообще? Если бы сейчас пришли отцы всех девушек, которых он целовал, то выстроилась бы длинная очередь до Красной площади! Извините, товарищи отцы, вас с дочерьми много, а он – один. Бред какой-то… Андрей тряхнул головой. Шурыгин шутит, конечно же, шутит.

– Вы серьезно?

– Вполне.

Вновь в комнате воцарилась тишина.

– Послушайте, – начал Андрей, – я понимаю ваше негодование и представляю, насколько неприятна вам эта история, но нельзя же доходить до абсурда. Ладно, мы сваляли дурака – напились, но сейчас этим вряд ли кого-нибудь удивишь. А уж брак… ну честное слово, глупо… вы и сами это понимаете…

Петр Петрович слушал, не перебивал – неторопливая, аргументированная речь «врага» доставляла удовольствие. Говори, говори, ты еще не знаешь, что пощады не будет, что ловушка захлопнулась и что есть только одна дорога – к загсу. Нет, он, Шурыгин, не сошел с ума и не забыл, какой на дворе век, просто лучшего наказания не существует, а значит – да будет так!

– В каких вы отношениях с моей дочерью?

– Ни в каких. Ее имя и тот факт, что она ваша дочь, я узнал из газеты, – пожав плечами, ответил Андрей. Какой еще брак, если он видел «невесту» один раз в жизни?! – Теперь вы понимаете, что я не могу жениться на Полине?

– Наоборот, теперь я хочу этого еще больше.

Собственно, неважно, знакомы они или нет… Коварный план Петра Петровича предусматривал любые обстоятельства.

Лицо Андрея вытянулось от изумления.

– Давайте по порядку еще раз… – вздохнул он, подозревая, что перед ним человек с психическими отклонениями. Даже если отстраниться от этого сумасшедшего дома и посмотреть на происходящее без эмоций, то картина вырисовывается по меньшей мере странная. Крутой папочка желает выдать дочь замуж (посмотрим правде в глаза) за любвеобильного разгильдяя, за мужчину, который напился до вертолетов в голове и устроил эротическое шоу на банкете. Где логика? Шурыгин, по идее, должен не спокойно разговаривать на тему свадьбы, а, наоборот, орать приблизительно следующее: «Еще раз увижу тебя рядом с моей дочерью – пристрелю на месте!» Такая реакция была бы понятной. Нормальная отцовская реакция.

– Нет, – перебил Петр Петрович, – я тебя уже достаточно слушал, теперь моя очередь говорить. Меня мало интересует, чего хочешь ты, и вообще не интересуют твои оправдания и доводы. У меня три дочери, и, признаться, воспитывать их ужасно трудно… Пришло время выдать старшую замуж. Полина старшая. Я устал от ее сюрпризов, а статья с фотографиями послужила поводом для глубоких раздумий и, как видишь, действий… Моя дочь уже наказана: финансово я больше не участвую в ее жизни, но справедливости ради нужно наказать и тебя. – Петр Петрович улыбнулся столь устрашающе, что по спине Андрея поползли мурашки. – Вы очень подходите друг другу – идеальная получится пара, – четко произнес он, – а значит – совет вам да любовь. И скажу сразу, обсуждать мое решение бесполезно и не будем тратить на это время зря…