Все это было примерно два года назад… Как сейчас помню: Аарон приехал радостный с решением суда, а я ему не менее радостно сообщила другую важную новость – что у нас будет ребенок.

Его лицо в тот момент нужно было фотографировать, но я не додумалась заранее приготовить камеру. А в следующие месяцы с Аароном стали происходить изменения, которые не могли не радовать.

Он начал делать настоящие шаги навстречу матери. После свадьбы они почти не общались с Моникой Зейн, зато чем больше становился мой живот, тем чаще она появлялась в нашем доме.

– Я понял одну важную вещь, – признался муж в один из дней. – Если у меня не было матери, то я не вправе лишать дочь бабушки. Пусть хоть у нее она будет.

И Аарон оказался прав.

Когда родилась Мелисса, Моника будто обрела жизнь заново. Та психологическая травма, которую она пережила, наконец-то начала заживать. Моника собрала в себе столько материнской любви, которую не додала Аарону, и теперь, будто мировой океан, выплескивала ее на внучку.

Иногда я даже ревновала ее к собственной дочери, но все же понимала – Моника никогда не даст в обиду мою кровиночку.

То же самое видел и Аарон. И что-то рушилось в возведенных внутри него стенах. Еще год ушел на то, чтобы однажды я увидела, как он поцеловал мать в щеку и обнял совершенно искренне, без обиды в глазах…


Я отвела Вейда в стойло, а после вернулась в дом через заднюю дверь, поднялась на второй этаж, спешно приняла душ и переоделась. Со своими сборами я и так порядком припозднилась, наверное, Алисия уже сама давно накрыла на стол, и все же, не удержавшись, я заглянула в детскую.

В просторной светлой комнате на втором этаже дома стояла тишина, лишь ласковый голос бабушки разбавлял ее мерным шепотом. Моника Зейн читала дремлющему Кристоферу сказку, а второй рукой умудрялась качать кроватку с Мелиссой.

Так же тихо, как и вошла, я добралась до кровати дочери, чтобы полюбоваться ею.

Настоящая красавица, с носиком мамы и губками папы. Аарон в ней души не чаял, а я жизни не представляла без своей крохи. И в день, когда она родилась, я поклялась, что сделаю все, чтобы защитить ее от бед и неприятностей.

Наверное, именно поэтому спустя неделю я вызывала адвокатов, которые переписали наследство, оставленное мне матерью, на Мелиссу, а Аарон в свою очередь добавил к имуществу еще и счет в швейцарском банке. Так, на всякий случай, чтобы у девочки после совершеннолетия была за плечами «страховка», какие бы форс-мажоры не происходили.

– Скоро вернутся Аарон и Томас, и вы, наверное, голодны, – тихо произнесла я, обращаясь к Монике. – Мы с Алисией накрываем ужин, будем рады видеть вас внизу, тем более дети уже спят.

Моника улыбнулась и легко провела ладонью по волосам Кристофера.

– Спущусь, но попозже, не переживай так, Одри. Я хочу еще немного побыть с внуками.

– Хорошо, – согласилась я. – Только не забудьте. У меня есть чем сегодня всех порадовать за ужином.

Стараясь не шуметь, я вышла из комнаты.

А потом, когда уже спускалась по лестнице, со стороны веранды раздался шум и громкие, довольные жизнью мужские голоса:

– Вот такая рыба… ты же видел, да? Сорвалась, зараза!

– Просто кто-то не умеет подсекать!

Я узнала Томаса, который сокрушался над ушедшим уловом, и хохотавшего над ним Аарона.

Сердце забилось чаще.

Кажется, Алисия меня все же убьет, потому что вместо кухни я теперь спешила к мужу.

Он стоял на веранде, все такой же, как и в первый день нашего знакомства. В линялой рубашке с закатанными рукавами, драных джинсах, загорелый и пахнущий настоящим мужчиной.

Только в тот день я была в ужасе от этого образа, а сейчас искренне считала, что нет ничего более сексуального, чем такая «дикость».

Потому что это мой мужчина, мой лев, сильный, смелый, а я его львица…

И кажется, скоро в нашем прайде будет очередное пополнение…

Конец