Я заставил себя посмотреть на нее. Оценить, как повлияло на нее время. Но, несмотря на прошедшие семь лет, Беллами стала только красивее. С лица ушла подростковая округлость, остались только женственные линии и изгибы. Губы стали еще полнее, соблазнительнее. А ее глаза — самая красивая для меня часть — обрели новую глубину. Вуаль грусти за внешним счастьем, к которой она привыкла. Это я виноват. Я и говенная жизнь, предсказанная злобной женщиной. Я стал слишком тихим даже для самого себя, поэтому буквально выплюнул то, что пришло мне в голову.

— Как твой отец?

Она пожала плечами.

— Ну, ты знаешь... вроде бы в порядке. Он теперь что-то вроде городского сумасшедшего. После отставки с поста мэра на него больше никто не смотрит так, как прежде. Все думают, что он спятил. Тебе мама говорила, что он начал создавать вещи? Как изобретатель, но ни одно из его изобретений не работает. По крайней мере, они занимают его мысли — это все, на что я могу надеяться. Он не стал ни алкоголиком, ни наркоманом. Он не покончил с собой после смерти матери. Все могло быть намного хуже. Он умудрился оплатить мое обучение прежде, чем стал таким эксцентричным. Я думаю, ему просто нужно снова начать работать. Дело, которое бросит ему какой-то вызов, займет его. Престон думает, что я должна помочь ему, отправить на какую-нибудь реабилитацию, хотя, если подумать, мне не нравится идея, что он будет далеко от меня.

Моя мать действительно рассказывала о мистере Шарман. Будто недостаточно того, что мама Беллами внезапно умерла, жизни было необходимо забрать и разум ее отца. Мое сердце сжалось от осознания, что я оставил ее в трудное время, но что еще я мог сделать?

— Олли, ты в порядке? — Ее голос прервал мои мысли, и она подошла ближе. Присев рядом на скамью, Беллами погладила меня кончиками пальцев, хотя это длилось всего секунду.

— Мне очень жаль твоего отца. Я знаю, его смерть была внезапна, но он верил, что ты продолжишь его дело. Он знал, что ты способен на это. Люди снова тебя полюбят, если ты покажешь, что семейное дело для тебя важно.

— Они ненавидят меня, Беллами. — Я посмотрел на нее и увидел слезы в ее глазах. — Ты тоже ненавидишь меня?

Она не ответила, вместо этого положив голову на мое плечо. Мне хотелось повернуться и поцеловать ее, но я воздержался от этого порыва.

— Я никогда не ненавидела тебя, Оливер. Я не понимаю до сих пор, но никогда не ощущала к тебе ненависти. Я бы и не смогла. Ненавидеть тебя — это все равно, что ненавидеть вторую половинку своей души.

Она встала и засобиралась.

Слова, брошенные ей в след, прозвучали быстро и обвинительно:

— Тогда как ты можешь выходить за другого?

Остановившись в дверном проеме, она повернулась и сказала:

— Потому что он меня любит и был со мной все это время. А ты — нет. Но это не значит, что я тебя люблю или ненавижу.

Сказав это, она ушла.


***

С тех пор прошло три дня. Больше я ее не видел. Она вышла из моего дома, я видел это в окно, словно был пленником в этом замке, как в собственном сердце. Я изо всех сил старался себя занять, избегая задушевных разговоров с любым из жителей города, но это было невозможно. Все вокруг наносили визиты, чтобы выразить соболезнования в связи с кончиной отца. Они любили и уважали его. И чтобы почтить его память, они были вынуждены относиться ко мне с уважением, которого не ощущали, но, независимо от причины такого отношения, я был всем им благодарен. Горожане любили моего отца. Я носил его фамилию, но ботинки явно были не по мне, да и огромное наследство давило. Он доверил мне все.

На четвертый день я добровольно заключил себя в его главном офисе, в центре города. Это помогало мне держаться подальше от окружающих, также я мог просмотреть все бумаги и принять предварительные решения. Однако мое одиночество продлилось недолго. Престон постоянно подходил с новыми бумагами, которые необходимо было подписать. Я даже начал подозревать, что он ищет любой предлог, чтобы шпионить или побеспокоить меня. От его присутствия у меня все так же осталось мерзкое ощущение. И это не потому, что он претендовал на сердце Беллами. Я ненавидел его за это, но вполне мог смотреть на это сквозь пальцы, с учетом того, что дело касалось работы моего отца. Но было нечто большее, будто он прятал козырь в рукаве. И после полудня я, наконец, узнал, что именно.

Он вошел в мой кабинет без стука и сразу направился к креслу, которое сейчас стояло напротив моего стола. Мне захотелось прибить его, когда Престон закинул ноги на угол стола.

— Чем могу помочь? — Я поднял голову, не глядя ему в глаза.

Если бы я посмотрел, то, могу поспорить, точно увидел бы ехидную ухмылочку, и мне просто пришлось бы его убить.

— Знаешь, — протянул он, — я подумал...

— Что, только сейчас? Я не уверен был, что ты вообще способен думать.

Я впервые отреагировал на него так агрессивно, но мне хотелось, чтобы он ушел. Я позаботился о том, чтобы все было сделано и у других не было нужды задерживаться, но он остался в офисе. Ну так каков же мотив?

Престон, однако, моему ответу только порадовался.

— Беллами сказала, что ты просто старый друг семьи, но я поспрашивал... похоже, огромная часть истории утеряна. — Он наклонился вперед, с грохотом опустив ноги на кафельный пол. — Я видел, как вы двое смотрели друг на друга. Ты — тот самый. Тот, кто ушел и разбил ей сердце. Беллами едва говорила о тебе, когда я пришел, как будто ты был ее маленьким грязным секретом, и, полагаю, ты все еще им являешься. Она не упоминала тебя никогда. Это тебя убивает?

Наконец, я посмотрел на него. На высокого, чертовски красивого мужчину передо мной. Он был красавцем со светлыми волосами и голубыми глазами, таким, какие особенно нравятся женщинам. Но внутри... он был уродлив. Чудовищен. И я до сих пор не мог поверить, что Беллами выбрала этого парня. Это было бессмысленно.

— Хах! — воскликнул он. — Это действительно тебя убивает, и ты ничего не можешь поделать. Но, видишь ли... — он снова откинулся на спинку кресла, — теперь она моя. Весь город мой. Я их всех заставил есть со своей ладони.

— Ты так уверен?

— Да, — кивнул он. — Разве ты не слышал? Я буду мэром. Я поменяю тут все и, будь уверен, ты снова убежишь, словно пес, которым и являешься. Давай, сделай это сейчас, пока тебя не вытурили силой.

Этот урод был не так прост. Хотелось бы мне знать, была ли моя мать в курсе, насколько он злобный? Понимала ли она, что он сблизился с отцом только для того, чтобы уничтожить все, над чем тот работал? Не медля ни секунды, я сунул руку в карман и взял телефон. Отошел к окну и набрал Беллами, отключив звук, но оставив включенным микрофон, чтобы она могла слышать нас. Может быть, мне и следовало бы сбежать из города. Может быть, все остальные меня и ненавидели за то, что я разбил сердце их любимой девочки, но я хотя бы смогу избавить ее от участи закончить свои дни с этим жадным до власти уродом. Я уже разрушил ее жизнь и не позволю ему сделать то же самое. Может быть, мне не завоевать ее сердце, но украсть Беллами я не позволю.

На экране пошел отсчет времени — значит, она ответила.

— Вот почему ты выбрал Беллами? Тебя привлекли родственные связи с ее отцом, и ты считаешь, что так будет легче выиграть выборы?

— Это же очевидно, — хвастливо заявил он. — Прежде чем этот идиот сошел с ума, его любили все. Ты, конечно, все пропустил. Не был ни на одном празднике жизни, но черт с ним, — он указал на себя пальцем, — ведь был я. Я мог помочь, решить все проблемы Беллами, чтобы потом использовать ее благодарность в собственных целях.

Я снова повернулся к нему лицом, вернув телефон в карман, чтобы Беллами могла слышать наш дальнейший разговор.

— И что заставляет тебя думать, что тебе все сойдет с рук? Что я позволю тебе сделать все это? Что я дам тебе уйти, не разрушив твои планы?

— У меня свои средства.

— Они не сработают. Все здесь любят Беллами. И продолжают любить ее отца, даже если он не в себе.

— Да они в ужасе от него и его безумных выходок. Я заставлю ее сдать этого безумца в психушку, а потом завладею ее имуществом и начну его приумножать. А то после смерти ее хрупкой матери Беллами позволила ему развалиться. Теперь все будет моим, и она тоже. И как только я получу все, что хочу, то смогу избавится от Беллами в любой момент. После того, как должность мэра будет моей и горожане станут мне доверять, я даже убийство смогу себе позволить.

— Ты просто ужасно уверен в себе, Престон.

— Так и есть. Я всегда получаю то, что хочу.

В этот момент очень тихо в кабинет вошла Беллами. Остался последний шанс доказать, что я люблю ее, даже если мы никогда не будем вместе.

— Я расскажу ей все. Может быть, это ранит ее и уничтожит все, что было между нами, но она для меня — все. В мире нет никого, кого я любил бы больше.

— Она тебе не поверит, — сказал Престон с дерзкой улыбкой. — Ты уехал, разбил ей сердце, а я выглядел принцем в ее глазах с той секунды, как приехал в город. Она любит меня и никогда не поверит словам такого, как ты, ведь это не я ее предал, когда был мальчишкой.

— Престон, ты уволен. Выметайся отсюда нахрен так быстро, как только можешь, пока я не добрался до тебя и не уничтожил.

Как только я это произнес, он встал и набросился на меня. Отведя руку назад, я ударил его в челюсть так сильно, что его отбросило назад и кресло под ним опрокинулось. Он упал на пол и из его полных губ хлынула кровь. Престон поднял взгляд и увидел Беллами, наблюдавшую всю эту безобразную сцену.

Сжав зубы, я уставился на него.

— Если я еще раз тебя увижу, лучше убедись, что мы идем в разные стороны. На самом деле, я не уезжаю и даже не собирался, так что... тебе стоит подумать над тем, чтобы свалить подальше, потому что я остаюсь навсегда. Я не буду добрым и не потерплю присутствия мудака, который хочет все испортить.