– Это красиво. Наверное, она была чудесной женщиной, – тихо произнес он. Его тронуло прочитанное, и он был взволнован тем, что сумел прочесть стихотворение.

– Да, – печально ответил Квинн. – Но я не всегда это знал. Мне открылось, какой она была, только в последние месяцы, которые мы провели вместе. Пожалуй, я никогда не знал ее по-настоящему.

Он много узнал о жене после ее смерти благодаря стихам и дневникам. Трагедия заключалась в том, что тридцать семь лет он едва знал ее. Он принимал Джейн как должное и игнорировал ее. Лишь недавно он признал это, и ему было мучительно стыдно.

– Она красивая на фотографиях, – тихо заметил Джек.

Джейн была хрупкой, но обладала силой, о которой никто не подозревал – а меньше всего ее муж. И у нее была нежная, кроткая душа.

– Она была красивой, – подтвердил Квинн, и Джек понял, как сильно он любил ее. – Она была замечательной женщиной, – добавил он с задумчивым видом, и они продолжили урок.

Джек делал заметные успехи. Квинн дал ему то, о чем он всегда мечтал. Это был дар свободы, и Квинн помогал молодому человеку постепенно разорвать цепи, опутавшие его. Неспособность читать была для него смертным приговором или, по крайней мере, пожизненным заключением в одиночной камере. Квинн тоже как бы пребывал в заточении: он был приговорен к пожизненному одиночеству и вечным угрызениям совести. Ему все еще снился тот навязчивый кошмар. Правда, несколько реже с тех пор, как он начал учить Джека читать. Казалось, помощь другому человеку уменьшала его вину.

Однажды в субботу, в конце февраля, они заканчивали урок. И вдруг Джек упомянул о соседке Квинна, Мэгги Дартмен. Он все еще работал у нее по воскресеньям, медленно приводя в порядок дом. Когда она приобрела этот дом, он был в неважном состоянии. И каждый раз Джека поражало, насколько эта женщина одинока. В доме было полно фотографий ее покойного сына. Она рассказала, что мальчик покончил с собой за два дня до своего шестнадцатилетия, но не объяснила причину. К этому времени Джеку было ясно, что в жизни Мэгги нет мужчины. Работу, которую делал Джек, мог бы выполнить любой мужчина, живущий в доме. Как-то раз Мэгги упомянула, что она учительница. У нее сейчас отпуск на год, который она взяла после смерти сына.

У Квинна с Джеком возникла традиция вместе обедать в пятницу вечером, после урока чтения. Квинн стряпал, а Джек приносил вино. Эти посиделки давали возможность получше узнать друг друга. Их отношения были дружескими, но Квинн питал к Джеку также и отеческие чувства. Джек был восхищен достижениями своего учителя. Квинн вырос на ферме на Среднем Западе, потом отучился в колледже и, получив стипендию, поступил в Гарвард. А затем он быстро сделал потрясающую карьеру. Джейн верила в него с той самой минуты, как они познакомились. Она была с ним вместе еще до того, как он заработал хотя бы один цент, и никогда не сомневалась в его способностях. К нему рано пришел успех. Первый миллион Квинн заработал, когда ему еще не было двадцати пяти лет. Как говорили в финансовом мире, он был наделен «прикосновением Мидаса»[6]. Непосвященным казалось, что он ни разу в жизни не заключил неудачную сделку. Но истина заключалась в том, что когда такое случалось, ему удавалось исправить дело. И интуиция всегда подсказывала, как избежать потерь. Он был гением в своей области. Но, насколько мог судить Джек, успех не принес Квинну счастья. В мире было мало таких несчастных и одиноких людей, как Квинн Томпсон.

Единственное, чего сейчас хотел Квинн, – это стать еще более одиноким, как только будет готова яхта. Он говорил о ней с Джеком так, будто это женщина, в которую он влюблен и встречи с которой ждет с нетерпением. Джейн покинула его, с дочерью были тягостные отношения. А яхта, которую строят для него в Голландии, будет спутником, который не станет его мучить и упрекать. В свою очередь, и он не может разочаровать ее или причинить боль. Плыть в одиночестве на паруснике, отгородившись от всего мира, было бы огромным облегчением.

А пока Квинн ждал свою яхту, он помогал Джеку обрести его мечты.

В их дружбе было много такого, чем дорожили оба. Джек все лучше узнавал Квинна, и в то же время ему все больше нравилась Мэгги. Она была такой доброй и уязвимой! Когда Джек работал у нее по воскресеньям, она обычно готовила ему ланч. Эта женщина была так же отчаянно одинока, как Квинн. Джек редко видел, чтобы она куда-нибудь ходила. Мэгги всегда была дома – читала, или писала, или просто сидела и думала. Когда она проходила мимо одной из фотографий сына, ее горестный взгляд надрывал Джеку душу.

– Вам нужно как-нибудь ее пригласить, – в конце концов предложил он Квинну. – Она милая женщина. Думаю, она вам понравится.

Квинна покоробило от этого предложения.

– Меня не интересуют знакомства с женщинами. У меня была самая лучшая из всех. Я не собираюсь ни с кем встречаться. Это было бы предательством по отношению к Джейн, неуважением к ее памяти.

Квинн знал, что никогда не предаст ее. За свою жизнь он причинил боль многим, и у него не было никакого желания обидеть еще кого-нибудь. Джека удивило, насколько Квинн эмоционален, и он сразу же пояснил свое предложение:

– Я не имел в виду ничего такого, Квинн. Мэгги славный человек, и ей пришлось многое пережить. Я не знаю всех деталей, но потерять сына… Такое сломило бы многих. Не думаю, что она с кем-нибудь видится. Она никуда не ходит, и телефон никогда не звонит. Я не видел, чтобы к ней приезжали друзья. Было бы неплохо просто иногда приглашать ее на обед в пятницу. Это было бы актом милосердия. У нее хорошее чувство юмора. И она тоже не горит желанием с кем-нибудь познакомиться.

Джек правильно угадал душевное состояние Мэгги. Подобно Квинну, она жила своими воспоминаниями и бесплодными сожалениями.

– Я думал, что она замужем, – удивился Квинн. – И что ее муж в отъезде из-за своего бизнеса.

– Я тоже сначала так считал. Просто у нее такой вид, и дом слишком велик для одинокой женщины. Наверно, у нее есть немного денег. Не знаю, вдова она или разведенная, но она проводит день за днем одна-одинешенька в доме. Может быть, ее муж тоже умер и оставил ей наследство. – Дом был большой и стоил немало, несмотря на его плохое состояние. Мэгги весьма экономно тратила средства на ремонт. Она всегда заранее обсуждала с Джеком, сколько будет стоить какая-нибудь работа. – Я не знаю ее историю, Квинн, но не думаю, что Мэгги была счастлива. Вы станете добрым самаритянином, если пригласите ее на обед как-нибудь в пятницу.

– Может быть, – туманно ответил Квинн.

Однако когда две недели спустя он вытащил из духовки огромный кусок телятины, Джек посмотрел на него с испугом.

– Даже я не смогу съесть все это! А зря тратить такую еду – преступление. – Этот кусок мяса почему-то не уменьшился в духовке, а, наоборот, стал гораздо больше.

Это было самое роскошное блюдо, которое Квинн приготовил с тех пор, как появилась традиция вместе обедать по пятницам.

– Вы хотите, чтобы я позвонил Мэгги и узнал, что она делает?

Квинн заколебался, но потом неохотно согласился. Джек явно был исполнен решимости пригласить ее. Может быть, он питает к ней романтический интерес, подумал Квинн.

– Хорошо. Я полагаю, вреда от этого не будет. Скажите ей, что это ваша идея. Я не хочу, чтобы она подумала, будто я ею интересуюсь.

А то еще решит, что это заговор с целью нас познакомить. Скажите, что я пренеприятный старый отшельник, который хочет поделиться с ней огромным ростбифом.

Джек посмеялся и пошел звонить Мэгги. Она очень удивилась и сначала заколебалась, как Квинн. «Уж не уловка ли это?» – прямо спросила она Джека. Если так, то она не придет. Он заверил, что это всего лишь обед в пятницу вечером, который разделят трое друзей. Причем двое из них – соседи. В конце концов Мэгги согласилась. Через десять минут она уже робко звонила в дверной звонок Квинна.

Открыв дверь, он удивился: она оказалась гораздо меньше, чем ему казалось. Раньше они всегда общались через изгородь – а сейчас на пороге стояло не просто хрупкое, а крошечное создание. Что-то в ее взгляде подсказало Квинну, что она испугана. И ему сразу же захотелось успокоить ее. Он понял, почему Джек жалеет эту женщину. Она явно нуждалась в защите, и ей нужен был друг.

Квинн отступил в сторону, приглашая ее вой-ти. Мэгги последовала за ним на кухню, где Джек нарезал ростбиф. Увидев его, она сразу оживилась. Она улыбнулась и тут же помолодела. Квинн расслабился, как только они уселись. Он раздал тарелки и наполнил стаканы вином.

Поблагодарив Квинна за приглашение, Мэгги спросила:

– Как идут занятия?

Джек рассказал ей об уроках чтения и о том, как он благодарен Квинну. Мэгги заключила, что, должно быть, Квинн славный человек.

– Медленно, но уверенно, – с улыбкой ответил Джек.

По правде говоря, он делал впечатляющие успехи. Он уже мог четко читать, хотя и очень медленно, иногда спотыкаясь на некоторых словах. Джек уже знал назубок все мореходные термины, но ему не терпелось перейти к более широким темам. Квинну очень хотелось не только научить его читать, но и приобщить к морскому делу. Как приятно было бы разделить с молодым человеком свою страсть! Но Джек рвался изучать и другие книги. Квинн показывал ему многие стихотворения Джейн, и они глубоко трогали молодого человека. Они были красивыми и эмоциональными.

– Он потрясающий ученик, – гордо сказал Квинн, и Джек слегка смутился.

Квинн приготовил кофе и подал десерт.

– Джек сказал, что вы учительница, – обратился он к Мэгги.

– Была, – непринужденно ответила она. Мэгги даже не ожидала, что получит такое удовольствие от общения с ними. Это была разношерстная компания, которую свели вместе обстоятельства, близкое соседство и добрые намерения. – Я не работаю уже почти два года, – печально произнесла она.

– А что вы преподавали? – заинтересовался Квинн. Он легко мог вообразить Мэгги в окружении маленьких детей. Быть может, в детском садике.