Дэвид нахмурился:

— Собака скулит?

— Ну, не то чтобы скулит. Не знаю, как это описать. Ничего подобного я никогда раньше не слышала. По правде говоря, это меня напугало. У меня ночью даже кошмары были.

— А как ты достала эти номера? Их дал тебе араб?

— Не совсем. Они у него были в файле на дискете. Я взяла его, а затем вернула. Он не знает, что я прочла диск и сделала распечатку. Предполагалось, что я ничего не понимаю в компьютерах.

— Понятно, — сказал Дэвид, хотя вид у него был довольно растерянный. Неожиданно лицо его прояснилось.

— Ну конечно, — сказал он, — это совершенно очевидно.

— Что совершенно очевидно?

— Высокий тон. Пошли, поищем телефон. Проделаем маленький эксперимент.

Вслед за Дэвидом я вышла из зала, и мы направились к телефону в вестибюле. Он набрал номер и протянул мне трубку, сияя от гордости.

— Да, точно такой же! — воскликнула я так громко, что люди обернулись в мою сторону. — Тот самый звук, что я слышала. Откуда ты узнал? Я даже не знала, что можно набрать Израиль с этого телефона.

— Конечно, нельзя, — самодовольно сказал Дэвид. — Это наш Вакс на факультете физики, и отнюдь не в Израиле. Это здание видно из окна.

— Как ты его назвал? Вакс?

— Да. Это такой тип компьютера, — усмехнулся он. — С ним все в порядке, разве что он уже выходит из употребления. Звук, который ты слышишь, это от компьютера, любого, — так они отвечают на телефонный вызов.

— Компьютер отвечает на вызов? — тупо повторила я.

— Конечно! Именно так и подсоединяются к компьютеру на расстоянии. Наш Вакс на физическом факультете имеет вот этот телефонный номер, который я только что для тебя набрал. Я часто работаю на Ваксе прямо из дому. Тебе для этого нужен всего лишь терминал или личный компьютер и телефон. Звук высокого тона — это результат информации, передаваемой по телефонной линии. Тебе, конечно, вовсе не надо его слушать. Надо просто подключиться через терминал и увидеть эту информацию на экране.

— Стало быть, все эти номера телефонов в Израиле… с ними все в порядке, — в раздумии сказала я, когда мы возвращались в зал для занятий. — Просто на том конце линии — компьютеры. — Я улыбнулась. — Прошлой ночью я так себя накрутила, ты не можешь себе представить! И все из-за ничего. Довольно глупо, а?

— Не думаю, что глупо, — озадаченно сказал Дэвид. — И я даже не знаю, насколько все в порядке. У нас здесь араб-хэкер, который, как мы знаем, враждебно настроен к Израилю. И у него почему-то список телефонов израильских компьютеров. Сколько там номеров?

— Семьдесят три, ни больше ни меньше.

— Впечатляюще. Возможно, это вполне исчерпывающий список.

— В Израиле наверняка больше компьютеров.

— Да, конечно. В Израиле тысячи персональных компьютеров. Но они не подсоединены к телефонным линиям или не настроены на прием телефонных вызовов. Эти же должны быть большими компьютерами, у которых много дальних пользователей. Такие компьютеры могут быть только в больших организациях, а последних в Израиле не так уж много.

— Каких именно организаций?

— Очевидно, университетов. Больших компаний, правительственных ведомств, банков, военных баз… Знаешь, Марина, об этом следует кому-то рассказать.

— С этого я и думала начать. Но кому?

— Скорее всего это заинтересует Моссад.

— Моссад, — тихо повторила я. От самого этого слова у меня в позвоночнике началась дрожь.

— Моссад — это служба иностранной разведки Израиля. Это наш эквивалент ЦРУ.

— Да знаю я, Дэвид, — сказала я сердито. — Кто этого не знает. Вопрос в том, нужно ли это? И как я свяжусь с ними? Не думаю, что у тебя есть знакомые шпионы.

— Пусть и нет, но дело не в этом. Тебе следует сходить в консульство Израиля.

— Зачем? — вдруг засомневалась я. — Мои друзья и так считают, что я все преувеличиваю. Не хочу делать из себя дурочку.

— Ты не преувеличиваешь. Думаю, что это законное беспокойство о безопасности Израиля. Во всяком случае, люди из разведки получат шанс убедиться в этом.

— Так что мне делать? Просто позвонить им?

— Любое лицо, имеющее информацию, которая касается национальных интересов Израиля, должно быть принято в консульстве. Или, во всяком случае, может рассчитывать на это, — внезапно улыбнулся Дэвид. — И без всяких там детекторов лжи. До того как мы заимели ребенка, моя жена работала секретаршей в консульстве. Насколько я понимаю, ее бывший босс как раз тот самый человек, с которым и следует поговорить. Что если ты дашь мне копию своего списка телефонов и другие материалы, которые, по-твоему, относятся к этому делу, и я их передам? Если хочешь сделать это сегодня, то я здесь целый день.


Я вернулась к себе за файлом и снова пришла в библиотеку. Я сделала фотокопии не только телефонов, но и двух заметок, появившихся в «Нью-Йорк Таймс» после тех арестов. Выделила цветом строчки, относящиеся к Али Шалаби, и строчки о германских хэкерах, продававших американские военные секреты агентам КГБ. Параллели были едва ли очевидными, но пусть израильтяне сделают собственные выводы. Я положила материал в конверт с металлической скобкой и отдала весь пакет Дэвиду.

— У тебя есть время для чашки настоящего кофе? — спросил он. — Мы можем еще поговорить об этом.

Времени у меня вообще-то не было. И так слишком много ушло на это дело, и я отстала в занятиях. Но мне не хотелось уходить, признавать, что вся эта затея от меня уже не зависит. И мы отправились в венгерский магазин кондитерских изделий, еще одно популярное место тусовок, хотя поспокойнее, чем на Вест Енд.

— Ты и вправду думаешь, что Моссад отнесется к этому серьезно? — спросила я, когда мы уселись со своим кофе по-капуцински.

— Мы не знаем, сделал ли этот араб что-нибудь заслуживающее их внимания, — ответил Дэвид.

— Что, например?

— Например, действительно ли ему удалось проникнуть в те компьютеры. В конце концов, вполне возможно, что его попытки были неудачны. Чего он добивается этим? Делает ли он это сам по себе или на кого-то работает?

— Или, для начала, как он добыл те номера?

— Думаю, что это довольно просто.

— Ты хочешь сказать, что они занесены в телефонную книгу? — с удивлением спросила я.

— Нет, конечно, не так просто. Иногда хэкеры берут эти номера с электронных досок объявлений. Телефоны компьютеров, в которые они проникли, вместе с инструкцией, как это сделать. Таким способом можно раздобыть несколько номеров, но не столько сколько у него… Ну, а еще всегда есть то, что называется метод грубой силы.

«Метод грубой силы? — подумала я. — Это звучит вполне в духе Али».

— И что это такое? — спросила я.

— Это когда просто обзванивают каждый номер данной телефонной станции и отмечают те, по которым отвечает компьютер.

— Но в городе миллионы номеров. На это годы уйдут!

— Израиль маленькая страна, и города там сравнительно небольшие. Кроме того, нет нужды делать это вручную. Нужно только написать программу для компьютера, а он сам это сделает.

— Компьютерная программа для телефонных звонков и для списка телефонов, по которым отвечают компьютеры? Для моего уха это отнюдь не метод грубой силы.

— Такую программу написать нетрудно. Можно это сделать либо в Си, либо в Си-плюс-плюс[3]. А если у тебя хороший коммуникационный модуль, такой, как Прокомм, то писать прикладную задачу одно удовольствие. Наверно, я бы и сам это сделал, если бы пошевелил мозгами, а я ведь не специалист.

— И все-таки на это нужно сто лет, разве не так? И целое состояние!

— На самом-то деле это не займет много времени. Скажем, программа делает телефонный вызов и слушает ответ. Если отвечает человек или никто не отвечает после первых двух гудков, программа проскакивает этот номер и идет к следующему. Если отвечает компьютер, программа выводит этот номер в файл и обращается к следующему. На все это уходит около пяти секунд. Можно установить программу на ночное время, чтобы сэкономить на дальних вызовах. При одном звонке в каждые две секунды ты получишь тысячу восемьсот звонков в час или, давай посчитаем, — около четырнадцати с половиной тысяч звонков за восьмичасовой сеанс. Утром тебя будет ждать список компьютеров, до которых программа дозвонилась ночью. Заполучить таким путем полный список израильских компьютеров — это вопрос лишь нескольких месяцев, даже при одной ночной работе.

— И все же это будет стоить целого состояния, разве нет? — спросила я.

— Я знаю, что это даже дети делают. И не в Израиле, а здесь, в Штатах. И им вовсе не нужно попадать в каждый компьютер. Некоторые используют ворованные кредитные карточки, другие проникают в компьютеры телефонных компаний и звонят бесплатно. И опять же, если араб на кого-то работает, то его финансируют.

Я уже жалела о том, что столь бесповоротно отшила Али, когда он предлагал мне поужинать с ним. Но тогда я еще не знала, что вскоре мне станет интересна любая информация от него.

— Я могу попробовать выжать из него что-нибудь, — сказала я в раздумье. — Но может и не получиться. Я довольно резко обошлась с ним, когда мы в последний раз виделись. Хотя он это и заслужил.

— Ты и так сделала больше, чем нужно, Марина. И вряд ли еще что-нибудь выйдет. Лучше уж предоставить остальное профессионалам. Ты не знаешь арабов. Они очень подозрительны. С чего это он будет тебе что-то рассказывать? Если ты начнешь задавать ему вопросы типа «на кого ты работаешь?», ты только заработаешь неприятности. Обещай мне, что будешь держаться от него подальше.

— Я обещаю не заходить к нему и не просить, чтобы он заполнил анкету «на кого он работает», — сказала я с улыбкой. — Больше я ничего не могу обещать.