– Получается, умыкнуть, что ли? – серебристым колокольчиком посмеивалась Полина.

– Ничего подобного, все официально, но как можно скорей, желательно завтра, – разъяснил он и, вздохнув тяжко, пожаловался: – Да жаль, не получится так быстро.

– Почему? – подначивала его Полина, посмеиваясь, снова повернулась к столешнице – заварить травки в чайнике, как раз вода дошла до нужной температуры.

– Потому что я женат, – спокойно объяснил Ставров и продолжил доедать кашу.

– Что? – замерла Полина.

– Я женат, и сначала надо развестись, – пояснил Клим еще раз.

Полина ухватилась двумя руками за край столешницы, крепко-крепко сжав пальцы. У нее было такое ощущение, словно его слова оказались пулей, попавшей ей в спину и вышедшей из груди, разрывая все внутри в клочья. И было так нечеловечески больно! И замерзло, похолодело все вокруг и в ней!

– Почему ты не сказал мне раньше об этом? – прохрипела девушка.

– Потому, что не считаю себя женатым. И пока мы не встретились, это не имело никакого значения, – посмотрел внимательно на нее Клим, понимая, что с ней что-то не так, и позвал: – Поля?

– О господи! – простонала она и начала поворачиваться к нему. – Почему ты не сказал мне раньше, до того как стал спать со мной?

– Полинка, ты что? – поразился ее голосу и виду Клим. – Мы давно уже не живем вместе, и это простая формальность…

– Так говорят все женатые мужчины своим любовницам, – повернулась наконец к нему лицом Полина.

И снова ухватилась за края столешницы, сжав с силой пальцы, чувствуя, что может упасть. Ей было больно говорить, больно смотреть на Клима.

– Откуда ты знаешь, что они говорят? – насторожился Ставров странной перемене в ней, ее серьезности и скованности движений.

– У мамы было много женатых мужчин, и каждый из них говорил, что жена ничего для него не значит и они уже давно не живут вместе, и никто из них не собирался разводиться на самом деле! Всегда говорят одно и то же! Всегда!

И в этот момент Ставров все понял, увидел, как Поля побледнела, как исказилось от боли лицо, как побелели костяшки пальцев, которыми она цеплялась за край стола! Клим рванулся к ней, схватил, прижал к себе податливое, не сопротивляющееся тело.

– Ты что? – заговорил он, прижимаясь к ее голове щекой. – Ты что подумала? Зачем? Я не такой, как кавалеры твоей мамы. Если я говорю, что не живу с женой, значит, это так и есть! Ну подумай! – поцеловал он Полину в висок и в макушку, прижимая к себе ее голову. – Подумай, вспомни, когда ты оказалась здесь первый раз, сама же утверждала, что видно, что в этом доме не живет женщина. Вспомни.

– Может, она живет в Москве и вас это устраивает, откуда мне знать! И зачем мне знать! – отчаянно прокричала она. – Это все так мерзко, так неправильно! – Поля попробовала вырваться из его объятий и потребовала: – Пусти меня!

– Нет! – жестко отказал Клим и прижал ее к себе еще крепче. – Сначала ты выслушаешь меня. Мы поженились четыре года назад. Три с лишним года назад моя жена уехала работать в Германию и в последний раз в Россию прилетала больше года назад. Все.

– Зачем тогда до сих пор ты на ней женат? – спросила чуть спокойнее Полинка.

– Я объясню тебе, если мы сядем и поговорим об этом, – пообещал Ставров и спросил, отклонившись назад и заглядывая ей в лицо: – Хорошо?

– Хорошо, – согласилась Полина.

Клим осторожно выпустил ее, вгляделся в лицо, взял под локоть, подвел к дивану в гостиной, усадил и сел сам рядом. Посидел так, задумавшись, не удержался, взял ладошку девушки в свои руки и, перебирая тонкие пальчики, разглядывая их, стал говорить.


К тому моменту, когда Клим встретил Надю, он уже поднял свое дело и занимался его расширением, закончил строительство дома, правда, только самого дома и бани, совершенно пустых внутри и даже без отделки. И самое что печальное для него – Петрович объявил, что собирается уезжать к себе, передавать дела племяннику и как-то по-новому обустраивать свою жизнь, теперь уж в кругу семьи, с будущей женой и детьми племянника.

С Надей Клим познакомился на сдаче клиентам очередного объекта Алины, куда пригласили и его, потому как хозяин оказался под неизгладимым впечатлением от работ кузнеца. И кстати, почти весь вечер проговорил именно с Климом, расспрашивая о сложностях профессии. Они даже, можно сказать, сдружились, потом мужик неоднократно приезжал в кузницу к Ставрову и с удовольствием что-то сам ковал, просится до сих пор постучать молоточком. И рекомендовал Клима нескольким своим друзьям. Но не о нем речь.

Надя была знакомой или даже подругой со стороны хозяйки дома. Там и познакомились, обменялись телефонами, понравившись друг другу. А на следующий день она позвонила сама и предложила встретиться в выходные.

Встретились и в тот же день оказались в кровати у нее дома, в Москве. И отчего-то Надя решила, что Клим ей нужен. А Клим присмотрелся к девушке и подумал, что она ему очень нравится и с ней хорошо в постели, она привлекательная, деловая, обладает хорошим вкусом – ну всем подходит, да и жениться пора бы уж, все-таки тридцать два. Не критично, понятное дело, но и дом обустраивать лучше под хозяйку, и детей пора бы.

Вот приблизительно такими соображениями он руководствовался, хотя именно Надя предложила ему пожениться. Но, будучи мужчиной рассудительным, обстоятельным и неспешным, Ставров изложил будущей жене свои ожидания: детей, семьи, жизни в его доме.

Надя подтвердила свое согласие по всем пунктам.

Петровичу она не понравилась категорически и сразу.

– Ты вот, Клим, мужик-то умный, а в чем-то дурак, – пожурил наставник. – Ты разве не видишь, стерва она. Да и совсем другого поля ягода, не твоя. И на черта тогда вся эта бодяга, чтобы потом расхлебывать?

А родителям, странное дело, невестка приглянулась поначалу, да и Надя старалась произвести на них хорошее впечатление, даже подружилась с бабушками. Но те относились к ней с осторожностью – Климу ничего против девушки не говорили, критику не наводили, но и хвалить не спешили.

А после свадьбы выяснилось, что переезжать за город Надежда не может, у нее серьезная работа и настоящая карьера. Нет, она готова туда переехать и даже жить – ничего, поездит по утрам на машине в Москву и обратно, потерпит, но только когда дом будет полностью обустроен, а ей этим заниматься некогда. Вон, к Алине своей обратись, а она, так и быть, проследит за работой дизайнера.

И получилось, как ни крути, чисто по великому Жванецкому: «Наш национальный характер: сначала жениться, потом выбирать…» – вот точно!

Открытие, конечно, не из приятных, и, главное, «вовремя»: после свадьбы. Но Клим как-то пропустил это мимо, очень сложный рабочий период у него шел с модернизацией всего производства, с наймом новых людей – не до быта. Но Алина послала подальше его жену с ее «распальцовкой» крутой цацы и к дизайну и обустройству дома ее вообще не допустила. Во что тоже не стал вмешиваться Ставров.

Про детей Надя говорить не хотела, объясняла, что сейчас займет один важный пост, за который надо еще побороться, а там уже можно подумать и о потомстве.

Через восемь месяцев после их свадьбы Надежде предложили работу в Германии, в дочерней компании той известной фирмы, в которой она трудилась. Место карьерное, очень значимое, с повышением через несколько ступеней, с большой перспективой роста.

Ставров обалдел – куда это? Он вот точно ни в какую Германию не поедет. Надя же объявила ему, что она согласится однозначно и это даже не обсуждается, ибо только в работе вся ее жизнь. Ну, о’кей, сказал Клим, тогда надо развестись, в том смысле, что на кой ему фиктивная жена.

А Надя принялась молитвенно его уговаривать не делать этого. Оказалось, что у ее компании имелось одно обязательное требование: чтобы сотрудники были семейными людьми, в этом состояла их политика – что-то типа «мы одна дружная семья». Такая вот фишка у руководства, нечто «вожжи под мантией». На самом деле руководству этому глубоко по фиг, живете ли вы семьей или это только формальность, главное, чтобы сотрудники состояли официально в браке. И потом, убеждала его Надежда, они могут ездить друг к другу, никто же не говорит о том, что они перестали быть семьей.

– Перестали, – твердо пояснил ей Ставров. – Мне-то это на кой? – недоумевал Клим, слушая ее просьбы. – Я собираюсь жить с нормальной женой, которая рядом, зачем мне фиктивный брак?

И тогда Надя клятвенно ему пообещала:

– Как только ты встретишь женщину, на которой решишь жениться, позвонишь мне и скажешь: «Приезжай срочно, ты мне нужна. Мне надо развестись». Я сразу приеду и дам тебе развод. Клянусь. Только хотя бы первое время я должна оставаться официально замужем.

И он согласился.

За прошедшие три с лишним года Клим не встретил ни одной женщины, на которой хотел бы жениться. Он развивал и расширял свое дело, весь отдаваясь ему. Постепенно Алина помогла обустроить дом и участок и все строения без помощи и вмешательства других женщин, исключительно по характеру и пожеланиям Ставрова.

Надя занималась своей карьерой. Первый год она еще ездила в Москву раз в два-три месяца, они встречались и даже занимались сексом, потом поездки сократились. Последний раз она приезжала в апреле прошлого года, а сейчас уж июль нынешнего.

А потом Клим встретил Полину, и все в его жизни переменилось.

Утром на Ивана Купалу, когда они первый раз были вместе, он позвонил жене и потребовал, чтобы она приехала как можно скорей, а днем поехал в загс и написал заявление о разводе. Надежда перезвонила вечером и объяснила, что прямо сейчас приехать не может, у нее там какой-то серьезный большой проект, как только его сдаст, сразу вылетит.


– Вот и все, – завершил Клим свой рассказ.

– Мне стало так плохо! – пожаловалась Полина, как ребенок.

– Я знаю! – тут же подхватил ее на руки и пересадил к себе на колени Ставров. – Я видел.

– Мне показалось, что твои слова как пуля прострелили меня насквозь, – прижалась к нему доверительно девушка. – Даже говорить больно было.