«Ты самая загадочная и мистическая, – залюбовавшись ею, попав под влияние ее тихого голоса, растворяясь в нем, подумал Клим. – Каким мистическим чудом ты случилась в моей жизни?»

– Все обряды, – продолжала Поля ткать волшебство своим голосом, вывязывать загадку, – призывали и воспевали урожай, плодородие, здоровье, благополучие, но еще и были направлены на защиту и очищение от нечистой силы. Ведь именно в эту ночь просыпается и получает самую большую силу вся нечисть. Ведьмы, разводя золу прошлогодних купальских костров в воде, обливаются ею, теряют вес и становятся легкими, садятся на метлу и летят на Лысую Гору устраивать там ведьминский шабаш. Для русалок открывается переход между водой и землей, и они выходят на берег, подходят к кострам, зазывают парней за собой, могут и костер потушить, и жизни лишить сладким смертельным поцелуем. А в воде, стоит зазеваться парню, зачарует русалка его, обовьет руками, нашепчет песню любви и утащит за собой в глубину. У Водяного на Ивана Купалу день именин, и он терпеть не может шумящих людей, баламутящих его водицу, и напугать может, и притопить, и в омут затащить. Леший в лесу сторожит тех, кто идет искать цветок папоротника, и парочки, занимающиеся любовью, окутывает их, в чащу заводит и куролесит. Поэтому спать в эту ночь запрещено, чтобы нечисть не утащила спящего, а надобно проводить обряды очищающие: прыгать через костер, купаться в реке и выслеживать ведьм и так называемые «бесчинства», обряды по изгнанию нечисти.

– А бесчинства и очищение от нечисти, это, по-моему, как-то не очень сочетается? – усомнился Клим.

– Ничего подобного, – улыбнулась Полина. – Самое главное назначение праздника – это воспевание, празднование плодородия мира, поэтому нравы в эту ночь гораздо более свободные. В древние времена снимались все запреты, кроме одного: насилие и принуждение не признавалось ни в каком виде, даже в виде невинных уговоров и соблазнения, оно очень жестко преследовалось и каралось. А если пара по обоюдному согласию любилась, то это даже приветствовалось. Влюбленные обменивались венками и клятвами и бегали обнаженными по росистой траве для приворота любимых и получения плодовитости. В древности считалось, что души умерших родственников возвращаются в виде росы и дождя и им необходимо дать новую плоть. Купались и занимались любовью. Вообще в этот день очень много обрядов, которые рекомендуется проводить голышом.

– Ну-ка, ну-ка, – проявил особую заинтересованность Ставров.

– Ну, например, – засмеялась Поля, – если девушку бросил парень, а она хочет вернуть его любовь, то в купальскую ночь ей надо три раза обежать поле голой. Некоторые парни специально делали вид, что расстаются с девушкой перед Ивановым днем, чтоб ночью подловить ее у поля и заняться любовью. Проходит массовое купание, желательно голыми, это ритуал. У нас, кстати, девушки и женщины купаются отдельно от мужчин, и все желающие могут делать это голышом. А пары купаются чуть выше по течению. Есть и те, кто спокойно купается голыми вместе, свобода любого выбора.

– А как делаете это вы? – спросил Клим, понизив голос до эротических нот.

– Ну как вы можете спрашивать? – полыхнула она румянцем и озорными искорками в глазах. – Я порядочная девушка, чту и уважаю память и наставления предков. – Полина помолчала, посмотрела на Ставрова очень серьезно, даже венок плести перестала, наклонилась к нему немного ближе и сказала почти шепотом: – Конечно, я купаюсь голышом. А еще мы с девушками после полуночи бегаем голышом на дальнем лугу. – И сверкнув глазами, поддала таинственности: – Или не мы, а молодые ведьмочки с Лысой Горы спускаются и балуются там, а может, русалки веселятся?

Снова села ровно, возобновила плетение венка и совершенно невинным тоном поинтересовалась:

– Вам интересно дальше?

Дальше ему было особо интересно, но горло вдруг перехватило, и ножки пришлось как-то по-другому пристраивать и вообще сесть, чтобы не пугать девушку внезапным возбуждением. А ведь все было так невинно, пока он спрашивать с намеком не полез. А она рассмеялась звонким серебристым колокольчиком и надела ему на голову венок.

– Это ваш! – объявила Полина, чуть откинулась назад, посмотрела пристально и одобрила дело своих рук. – Вам идет.

– Спасибо, – выдавил из себя Ставров и поинтересовался: – А ваш?

– А свой я почти закончила, – и она показала длинную сплетенную косу из трав и пояснила, продолжая плетение: – Каждая девушка старается сделать свой венок особенным, неповторимым. Кроме обязательных в этот праздник трав в венке: иван-да-марьи, лопуха, богородской травы и медвежьего ушка, девушки стараются вплести маленькие цветные ленточки, или какой-нибудь яркий цветок, или букетик особый. Чтобы свой венок можно было отличить от всех остальных.

– Я, кажется, понял, – снова лег на бок Ставров, немного сдвинув венок на затылок. – Это для парня.

– Совершенно верно, – подтвердила, улыбнувшись, Поля. – Перед самым рассветом девушки начинают петь песню о суженом любимом, заходят в реку и пускают венки по воде. Внутрь венка крепится свечка, а раньше лучинка. Если венок поплывет далеко и уверенно, значит, жизнь будет долгой и счастливой и, может, замуж в этом году выйдет девушка. А если утонет или сразу к берегу прибьется, то не видать в этом году встречи с суженым. Ну а если парень достанет из воды девичий венок, то это как демонстрация его намерения жениться на этой девушке.

– Я бы хотел вернуться к свободе нравов, – усмехнулся Ставров тут же пыхнувшим ее щечкам. – Насколько мне известно, славяне были весьма нравственным народом и молодые люди держались в строгости. А тут любовные игры поощряются без ограничений.

– Никакого разврата и прелюбодеяния, – успокоила его Поля. – Семейные пары нерушимы и могут что угодно и где угодно делать вдвоем, помолвленные молодые и благословенные родителями могут в эту ночь и день предаваться любви, не дожидаясь свадеб, вдовые и холостые, и та молодежь, у которой пары нет. И если на утро или следующий день парень с девушкой объявляли себя парой, полюбившейся в ночь Купалы, то такие союзы считались нерушимыми, и даже если они не благословлялись родителями, их признавали священными. А дети, зачатые в дни Ивана Купалы, а этих дней шесть, как я уже упоминала, рождались, по поверьям, самыми счастливыми, умными, здоровыми и, взрослея, становились очень привлекательными для другого пола.

– Значит, лазейки все же были у предков, пусть хоть и шесть дней в году, – порадовался Клим.

– На Масленицу и Святки тоже парочка лазеек имеется, – рассмеялась Поля и надела себе на голову венок, который закончила плести, перекинула косу на грудь и воскликнула: – Ну как?

– Здорово, вам очень идет, – зачаровался этим ее необыкновенным видом Ставров и поинтересовался: – А какая отличительная особенность в вашем венке?

– Вот, – Полина сняла с головы венок и показала пальчиком на небольшой букетик из розовых цветочков, – это молодой шиповник. Я его ярко-зеленой ленточкой перевязала, по-моему, очень симпатично получилось.

– Очень, – подтвердил Ставров, любуясь девушкой.

– Ну, все, вставайте, – распорядилась она, надев снова венок и поднимаясь с земли, – пора идти к реке. Скоро костры будут разводить.

– А что, это тоже какой-то ритуал? – поднимаясь на ноги, поинтересовался Клим.

– А как же! – усмехнулась Поля. – Я же вам говорила, сегодня все ритуалы и обряды. Все со смыслом и все мистически. Дайте-ка я вас обвяжу.

И она подняла с подстилки длинный плетенный из травы ремень, шагнула к Ставрову совсем близко, завела руки ему за спину, и Клим почувствовал ее потрясающий запах, и жар от кожи, и упругую грудь, которая на мгновение прижалась к его, и увидел биение жилки у нее на шее. Его сразу же бросило в жар, и захотелось сказать ей, чтобы она отошла, потому что невозможно было стоически терпеть и даже не попробовать прижать Полю к себе. И ему хотелось сказать девушке, чтобы она не двигалась и оставалась так подольше…

Но Полина уже отодвинулась и завязывала концы ремня, что было еще хуже, потому как он здоровый мужчина и с реакцией на эту девушку у него все в большом порядке, и она вполне могла заметить это… Но наши предки были гораздо умнее, чем мы можем даже предположить, одежды, которые они носили, помимо того, что были экологически безупречными и удобными на все случаи жизни, к тому же замечательно скрывали излишнюю мужскую впечатлительность и однозначную реакцию на женский пол. За что им большое спасибо.

Хотя… может, лучше бы было, чтобы Полина увидела и все поняла?

А потому что Ставрову-то как раз непонятно, что она испытывает к нему, и этот полыхающий румянец может говорить только о ее излишней скромности и чрезмерной застенчивости и ничего более, а он принимает это на свой мужской счет, как зеленый свет поощрения.

«Интересно, она вообще понимает, как на меня действует?» – подумал Клим, наблюдая, как Полина закрепляет на своей талии такой же травяной пояс, как у него, поднимает с земли, отряхивает и складывает подстилку, мило и вполне беззаботно поворачивается к нему и бодрым тоном предлагает:

– Ну что, пошли?

– Ну, пошли, – кивнул Ставров, чувствуя, что немного расстроился от этих мыслей о загадочной девушке Полине.

Они зашли в дом Василия Игнатьевича, взяли с собой большой кувшин с очередным питьем из трав с медом – сегодня день травы! Напьется он этих травок на весь оставшийся год вперед! Хорошо хоть деревьев много у реки, а то бегай ищи, где эти травки из себя выпустить. Но вообще-то вкусно, освежает, и очень приятное питье. Это Клим про себя ворчал и понимал это, все по тому же поводу – он бы эту Полину-прекрасную в лесок или в поле… тем более сегодня нравы свободные…

М-м-да! Зачем он только согласился на эту авантюру?

К реке шли всем большим семейством Василия Игнатьевича, вместе с приехавшими родственниками, вливаясь этим своим ручейком в общий поток стягивающихся туда же людей. Клим подивился необычайно, когда понял, как много народу собралось на празднование. Женщины расстелили подстилки, которые принесли с собой, под деревьями рядом с рекой, выставили на них кувшины с напитками, какую-то закусочку легкую, сложили туда накидки, кофты, сумки, как на обычном пикнике.