- Как она? – спросила только что вернувшаяся девушка, держа в руках бутылочку со смесью.


- Понимает меня с полуслова, - ответил Дмитрий, с нежностью смотря на личико уже совсем успокоившейся девочки.


- Вот хитруля, нянечек и медсестер не слушается совсем.


- Она знает, кто ей нужен, правда, Зоенька?


- Давайте, Дмитрий Александрович, я буду ее кормить.


- А мне позволишь? – с надеждой во взгляде спросил Жаров, не желая отпускать малышку.


- Попробуйте, - она протянула мужчине бутылочку, и когда он приблизил ее к маленькому ротику, Юля направила его руку в правильное положение, а сама принялась менять белье в кроватке.


- Почему ты это не оставишь нянечкам? – спросил Жаров, с теплой улыбкой наблюдая, как малышка крохотными губками обхватила соску и принялась сосать, издавая умилительные звуки.


- Есть вопросы, на которые у меня нет ответов.


- Зато у меня есть, - шепотом проговорил Дмитрий и перевел взгляд на Юлю.


- Вы очень внимательны, но оставьте свои мысли при себе.


- А ты неприступная, - подметил мужчина, а Юля на эти слова ничего не ответила, а приготовив кроватку, молча уселась на стул, ожидая, пока Зоя доест и уснет.


Никольская со стороны наблюдала, как умело Дмитрий обращается с девочкой, наблюдала и наслаждалась, ведь не каждый день встретишь мужчину, который так бережно и заботливо относится к ребенку. К чужому ребенку. Многие мужчины в принципе не хотят нянчиться с новорожденными, предпочитая найти себе занятие на работе или в компании друзей, уж не говоря о тех, которые вовсе отказались от своего чада. Ведь есть у них в учреждении такие детки, у которых при родах умерла мама, а отец просто не захотел брать на себя большую ответственность, учитывая, что больше никого из родни нет, и проще было оставить ребенка в роддоме. А здесь - чужой человек, состоявшийся мужчина, боится даже дышать в сторону малышки, чтобы, не дай Бог, не навредить ей.


Юля удивлялась поведению Дмитрия, но радовалась, что в этом жестоком мире еще остались достойные мужчины. Что касалось новости о его разводе, так винить себя в этом Никольская не собиралась, как бы серьезно ни относилась к браку. В его семью она не лезла, а переживать девушке и так было, о чем, и одна причина сейчас находилась в заботливых руках Дмитрия. Юля всегда всем сердцем желала, чтобы каждый ребенок обрел семью, купался в любви и ласке, но за эту ночь она всей душой прикипела к Зое, и не знала, что будет делать, если малышку захотят удочерить. Конечно, это звучало эгоистично, но она не хотела отпускать девочку, и сама для себя решила, что будет за нее бороться. И если бы она была замужем, то, не раздумывая, забрала бы ребенка к себе, но, увы, на данный момент девушка не могла так поступить.


А вот Дмитрий был бы отличным отцом, почему-то подумалось ей, глядя на довольного мужчину. Возможно, Юля доверила бы ему Зою, если бы он захотел ее забрать, но, судя по прозвучавшим словам о разводе, малышке пока будет лучше в стенах этого дома. Но вот почему-то Никольская не сомневалась, что Дмитрий мог бы усыновить ребенка, но откуда у нее была такая уверенность, сама она не понимала.


- Юленька, - шепотом позвал мужчина, уже уложив заснувшую Зою в кроватку, а девушка даже не заметила, когда кроха успела заснуть, - пойдем в кабинет, нужно поговорить о записке.


Она только кивнула в ответ, бросив взгляд на тихо сопящую девочку, и следом за Димой покинула палату, предварительно сообщив медсестре, чтобы та ни на минуту не оставляла малышку одну.


Глава 9


- Что вы узнали, Дмитрий Александрович? – спросила Никольская, входя в свой кабинет.


- Вообще, Юленька, я много чего узнаю. С чего начать?


- Меня интересует записка, - ответила Юля и, пройдя к столику с чашками, принялась заваривать кофе.


Она была бледной и уставшей, на лице явно сказалось недосыпание, но Никольская не торопилась ехать отдыхать, она теперь вообще не знала, как сможет оставить Зоеньку одну. К тому же видела, что девочка спокойно спит только на ее руках, или того хуже – у Дмитрия. Этому мужчине вообще нечего делать в доме малютки так часто, но и выгнать его она не могла.


Залив кофе кипятком, Юля поставила одну чашку около Жарова, а вторую – напротив, для себя, и со вздохом уселась в свое кресло, внимательно смотря на собеседника.


- Что ты знаешь о сыне Андрея Викторовича? – наконец-то задал вопрос Жаров, размешивая сахар в напитке.


- Хм, ничего, а почему вы спрашиваете?


- Насколько мне известно, ты жила с ним, около года назад рассталась.


- Вы что-то путаете.


- Нет, Юленька, я ничего не путаю. Ты полгода прожила с Захаром Масловым.


- Захар сын Андрея Викторовича? – ошарашенно произнесла Юля, а потом, прикрыв глаза, тяжело вздохнула и, кажется, даже вздрогнула, о чем-то вспомнив.


- Ты не знала? – так же удивленно спросил Дмитрий, внимательно смотря в глаза девушке.


- Нет, у него ведь другая фамилия.


- И ты никогда не спрашивала о его родителях?


- Конечно, спрашивала!


- И что он отвечал?


- Он говорил, что мама работает поваром в какой-то местной столовой, а отец строитель.


- Очень интересно! И что, за полгода ты не успела познакомиться с ними?


- Нет, я его и со своими родителями не знакомила.


- Странно. Я бы сразу пошел к твоим родителям знакомиться, ведь мама многое может рассказать о своей дочери, одним лишь поведением, - произнес Дима, делая глоток обжигающего кофе.


- Дмитрий Александрович, а ваша теща вам тоже многое рассказала о вашей жене?


- У меня нет тещи, Юля.


- Извините, - быстро сказала она, мысленно ругая себя за несдержанность.


- Скажи, как часто Лисицын стал подолгу отсутствовать на работе?


- Это вообще впервые. Я изначально думала, что его не будет только на благотворительном мероприятии.


- А вот это уже интересно. Он уехал в тот момент, когда тебе начали присылать записки.


- Ну, это может быть совпадением, - ответила Юля и тоже сделала глоток из своей чашки.


- Как знать, Юля, как знать, - многозначительно произнес Дмитрий, бросая взгляд на розовые губы, по которым только что прошелся юркий язычок.


- Андрей Викторович всегда хорошо ко мне относился, - поспешила ответить Никольская, заприметив голодный взгляд.


- Он – да. А Захар?


- Дмитрий Александрович…


- Юля, ты можешь не говорить, я и так знаю.


- Какое вообще Захар имеет отношение к запискам?


- А вот это я и хочу узнать.


- Дмитрий Александрович, давайте мы не будем обвинять никого раньше времени.


- А я не обвиняю, я предполагаю. Записку, которую ты мне дала, мои люди внимательно изучили, но особого результата это не дало. Отпечатков пальцев много – твои, Виктории, мои, поэтому по базе нам пробить не удалось. А вот экспертизу вырезанных букв ребята провели – это газеты и журналы восьмидесятых годов.


- Господи, кому это понадобилось?! – устало прошептала Юлия, рукой проводя по лбу.


- Не переживай, хорошо? Я все выясню. Пока я не найду этого смертника, с тобой всегда будет охрана.


- Что? Нет, я не зарабатываю столько, чтобы иметь личную охрану.


- Иметь ее не надо, Юленька.


- Очень остроумно, Дмитрий Александрович.


- Так, ладно, шутки - шутками, а охрану я тебе обеспечу. Сейчас мне пора, имеются дела, а вечером заеду Зоеньку навестить, и тебя тоже, - произнес Дмитрий и, пройдя к двери, уже хотел выйти, когда услышал тихое «спасибо».


- За что? – уточнил он, встав в пол-оборота.


- За подарки для малышки.


- Прекрати, я хочу это делать – я делаю. Юля, Юля, что такое? – встревожился он, когда услышал, что Юля ахнула, подняв один из пакетов, пошатнулась и начала оседать на пол.


Жаров вовремя успел ее подхватить и, поняв, что девушка потеряла сознание, не медля, вышел из кабинета в коридор, а потом и вовсе на улицу. Широким шагом пересек расстояние от крыльца до машины, в которой Павел уже успел открыть заднюю дверь.


- К Тимуру в больницу, - быстро скомандовал он, усаживаясь на сиденье.


- Понял, - ответил помощник, и уже через несколько секунд машина тронулась с места.


- Ну, Юленька, ты что? Давай, приходи в себя, - начал шептать Дима и пару раз похлопал ладонью по бледным щекам.


Взяв между передними сиденьями бутылку с водой, приоткрыл ее и, смочив руку, принялся обтирать лицо девушки, та закашлялась и, с трудом найдя в себе силы, приоткрыла тяжелые веки.


- Что со мной? – тяжело дыша, хрипло поинтересовалась она.


- Ты в обморок упала. У тебя голова закружилась, да? Кивни. Не надо ничего говорить, просто кивни.


- Я… вот, - прошептала она и медленно подняла ладонь, сжатую в кулак.


А Дмитрий даже не заметил ничего в ее руках, когда спасал от падения, ведь он действительно испугался за Юлю и ее состояние.


Не спеша, он вытащил из хрупких пальцев смятый кусочек бумаги и, расправив его, увидел уже выученные наизусть слова: «Мама, мне нужно твое тепло. Чудо».


Быстро сунув клочок в карман, он снова посмотрел на притихшую девушку в его объятиях. Такая нежная и беззащитная, она была сжата в комочек и нуждалась в его помощи и заботе. И Дима собирался ей это дать, даже если сама Юля будет против.