— У вас было много горя, — тихо сказал Куинн, и она кивнула. Незачем было отрицать это, но показаться жертвой ей тоже не хотелось. Несмотря на глубокие раны, она была храброй и сильной женщиной.

— В жизни многие люди переживают беду, — разумно заметила она. — Об этом мне постоянно напоминает моя работа консультанта. В этой стране среди причин подростковой смертности на втором месте стоят самоубийства. Нам еще предстоит приложить много усилий, пока большинство людей не поймут это. Эндрю покончил с жизнью с третьей попытки.

— Его лечили какими-нибудь лекарственными средствами? — с сочувствием поинтересовался Куинн.

— Время от времени. Он не всегда принимал лекарства. Частенько делал вид, что принял, а сам не принимал. Ему не нравилось, как он себя чувствовал после приема лекарств. Он либо возбуждался, либо становился вялым, апатичным. Я часто слышу об этом, когда дежурю на «горячей линии».

Куинн восхитился тем, что она добровольно делает столь важное дело. Она действительно хороший человек, и было нетрудно догадаться, почему она сразу понравилась Джеку. Она была человеком открытым, честным и не боялась показать свою уязвимость. Разговаривая с ней, Куинн вспомнил, что есть на свете и другие люди, которые страдают не меньше, чем он. И тогда он рассказал ей о Джейн. О годах, когда работал слишком много и напряженно и проводил большую часть времени вне дома, о том, как удалился от дел, о ее неожиданной болезни и смерти.

— Все было кончено раньше, чем мы это осознали.

— Сколько времени это продолжалось? — с сочувствием спросила Мэгги.

— Девять месяцев. Она умерла в июне. В течение первых пяти месяцев я путешествовал и вернулся только в ноябре. Вернулся, чтобы привести в порядок дом и весной выставить его на продажу.

— А что вы намерены делать потом? — с интересом спросила она.

Мэгги заметила, что он отдает предпочтение «географическому» способу лечения, как называли это в консультативной службе. Ей не хотелось говорить, что этот способ не дает желаемых результатов. Наступает момент, когда, где бы он ни находился, ему все равно придется взглянуть в глаза тому факту, что жены больше нет и что то, что он не сделал для нее, так и останется несделанным. Важнее всего суметь простить себя, как Мэгги простила себя и даже Чарлза за смерть сына. Если Куинн этого не сделает, ему никогда не удастся преодолеть бесконечную мучительную агонию.

— Я строю яхту в Голландии, — признался Куинн и рассказал о нескольких месяцах, которые провел осенью на борту «Виктории», и о своем решении купить парусник Боба Рамзи и завершить его строительство. — Хочу уйти в кругосветное плавание. Возможно, на какое-то время, а может, навсегда.

Куинн говорил об этом с явным облегчением, как будто был уверен, что на борту яхты его оставят в покое терзающие демоны. Мэгги могла бы сказать ему, что это не так, но не сказала. Ей ли не знать, что этого не следует делать! Однако она представила себе его яхту и радостно улыбнулась.

— Похоже, это настоящая красавица, — восхищенно и чуть ли не с завистью сказала Мэгги.

— Вы ходите под парусами? — удивился Куинн.

— Когда-то ходила. Я выросла в Бостоне и ежегодно проводила лето на Кейп-Код. Ребенком я обожала ходить под парусами. Но уже долгие годы этого не делала. Муж терпеть не мог лодок. Эндрю они тоже не очень нравились. Так что это было очень давно.

— Моя жена и дочь тоже не любили ходить под парусами, особенно после гибели сына. Много лет назад, когда мы только что переехали сюда, у меня была яхта. Но некогда было ею пользоваться. И после гибели Дуга я ее продал. А теперь моя мечта осуществится.

Куинн улыбнулся им обоим, и Джек, наслаждавшийся их разговором, радовался тому, что заставил Куинна пригласить Мэгги на ужин. Но даже он не подозревал, что между ними столько общего. Оба они нуждались в общении и дружеском участии. Оба проводили слишком много времени наедине с собой, предаваясь тяжелым воспоминаниям. Вечер вроде этого пойдет на пользу обоим.

— Кеч длиной сто восемьдесят футов — весьма внушительная мечта, — заметила Мэгги. — Наверное, это впечатляющее зрелище.

— Так оно и есть, вернее, будет. Строительство закончат в сентябре. — Куинн предложил ей посмотреть чертежи, и оба склонились над столом.

Джек, вымыв посуду, присоединился к ним. Вечер получился на редкость удачный, и, к удивлению Куинна, пятничный ужин втроем оказался даже приятнее, чем обычно. Присутствие Мэгги, несомненно, оказало благотворное влияние, несмотря на ее грустную историю. Все заметно оживились, когда Куинн в мельчайших подробностях стал описывать яхту. Мэгги задавала интересные вопросы. Она чрезвычайно много знала о парусниках, помнила всех наиболее известных строителей и дизайнеров. Ее познания в этой области произвели на Куинна немалое впечатление. Когда он убирал со стола чертежи, Джек предложил сыграть в кости, что они обычно делали в конце пятничных вечеров. Мэгги это предложение, кажется, позабавило, и она рассмеялась.

— Я уже много лет не играла, — предупредила она, однако умудрилась обыграть каждого хотя бы по одному разу, но потом пальму первенства отобрал Куинн. Он был по сравнению с ними экспертом и обычно обыгрывал Джека.

Тем не менее, все трое превосходно провели время, и Мэгги ушла домой только после полуночи. В соответствии с расписанием ее дежурство на «горячей линии» для подростков, склонных к самоубийству, начиналось в час ночи, и она была в удивительно хорошем настроении.

После ее ухода Джек задержался всего на несколько минут.

— Замечательная женщина, — сказал он, улыбаясь Куинну. — Она много пережила. Эндрю был ее единственным ребенком, и парень, который подрабатывает у нее садовником, сказал, что она сама его обнаружила. — Этого она не рассказывала. — Ее мужа, судя по всему, хорошим человеком не назовешь, потому что после всего этого он ее покинул.

Тем не менее, Мэгги и слова дурного не сказала о бывшем муже. Такая женщина заслуживала того, чтобы рядом был человек, на которого можно опереться.

— В подобных обстоятельствах люди нередко причиняют друг другу боль, — сказал Куинн. — Возможно, Джейн тоже следовало бросить меня. Слава Богу, она этого не сделала. Я в то время мог думать только о том, что чувствую сам, потеряв сына. Казалось, что если я не буду об этом говорить, то боль пройдет, но она лишь затаилась внутри и пожирала нас обоих.

Однако, прочитав дневники жены, он ясно увидел, что Джейн понимала не только свое, но и его горе и позволила ему горевать по сыну на свой манер, как ему было нужно. Весь тяжкий груз утраты она несла на своих плечах, совсем как Мэгги, потерявшая сына.

Вскоре Джек уехал, я Куинн еще долго возился на кухне. Когда он наконец поднялся наверх, то, выглянув из окна спальни, увидел свет на кухне у Мэгги. Он теперь знал, что она дежурит у телефона, отвечая на звонки тинейджеров по «горячей линии». Когда он лег в постель, свет у нее все еще горел. Куинн достал один из дневников Джейн, начал читать и заснул, держа его в руках. Сегодня, думая о ней, он впервые почувствовал умиротворенность. Он почему-то понял, что, каким бы глупым и бесчувственным он ни был, она искренне простила его. Возможно, он всегда это знал. Не знал он другого: сможет ли сам простить себя. Но этого он, наверное, никогда не узнает.

Глава 7

На следующей неделе по предложению Куинна Мэгги снова присоединилась к нему и Джеку за пятничным ужином. У всех троих выдалась удачная неделя, и все трое были в хорошем настроении. Они снова говорили о яхте и играли в кости. Мэгги принесла шоколадный торт, который испекла сама. В течение следующего месяца проводить пятничные вечера втроем стало для них приятной традицией и хорошим началом уик-энда.

Обучение Джека чтению продвигалось успешно, и он усердно совершенствовал свое умение. Мэгги принесла Куинну несколько книг, чтобы он мог воспользоваться некоторыми педагогическими приемами, которые могли бы пойти на пользу Джеку. А Куинн показал им обоим самые последние изображения яхты, полученные из Голландии. Работа над лодкой с молниеносной скоростью приближалась к завершению. Наступил апрель, и работа Джека тоже близилась к концу. Они, как могли, оттягивали ее окончание. Куинн позвонил агенту по недвижимости, и тот приехал, чтобы осмотреть дом. Он предложил добавить кое-что еще, что, по его мнению, могло бы еще больше привлечь потенциального покупателя, и Куинн решил выставить дом на продажу в мае или июне. Он не хотел продавать его слишком быстро, потому что нужно было где-то жить до сентября, когда будет окончательно готова яхта. Агент по недвижимости, уверенный, что дом продастся быстро, спешил внести его в свой реестр.

Куинн рассказал об этом Мэгги и Джеку в очередной пятничный вечер и передал Джеку перечень дальнейших улучшений, предложенных агентом по недвижимости. На сей раз тот смог самостоятельно прочесть его. Мужчины с улыбкой переглянулись. Джек к этому времени читал без всяких затруднений.

На следующей неделе началась жара, и в пятницу они втроем ужинали в саду у Мэгги. По такому случаю она накрыла синей скатертью складной стол. Они ели жареного цыпленка и гамбургеры, а также картофельный салат, который приготовил Куинн. Ужин по всем признакам походил на летний пикник. Мэгги была удивительно хороша в белом полотняном платье с распущенными длинными волосами. Гвоздем вечера стало сообщение Джека о том, что он встретил в церкви очень милую молодую женщину. Мэгги сказала, что рада за него, а Куинн обвинил ее в том, что она безнадежно романтична. Джеку недавно исполнилось тридцать шесть лет, и ей казалось, что ему самое время в кого-нибудь влюбиться. Теперь, когда он научился читать, ему было нечего скрывать и нечего стыдиться. За десертом она выразила надежду, что он женится и обзаведется детьми.

— Почему бы вам самой не сделать то же самое? — в свою очередь, поинтересовался Джек, когда они лакомились на десерт арбузом и свежей черешней.