Линк очень быстро обнаружил, что даже после трех дней общения ему пришлось избавляться от воспоминаний о Дейзи как от вредной привычки. Дейзи была бестолковой, слишком крупной на его вкус, болтливой и совершенно неуправляемой. Она внесла в жизнь Линка элемент хаоса, но в то же время — тепло и дружеское участие. А такое непросто забыть Особенно когда вспоминалось вдруг среди ночи, как они оказались одни в номере мотеля. Иногда Линку удавалось заставить себя вспоминать лишь о том, сколько ненужного беспокойства доставила ему эта женщина. Но тут же приходилось признать, что именно благодаря Дейзи он получил работу в Прескотте

Перед отъездом Линк послал Дейзи цветы в знак благодарности. Затем он собрал вещи и уехал в Огайо.

Линк купил небольшой домик в викторианском стиле, присмотренный для него Чики на Такома-стрит, примерно в миле от университетского городка. Конечно, он предпочел бы жилье посовременнее, но домик в течение примерно сорока лет сдавали для жилья студентам, он отчаянно нуждался в ремонте и поэтому стоил дешево, насколько вообще могут быть дешевыми цены на жилье в университетском городке. Каркас дома был крепким, комнаты хорошо проветривались, а дыры в стенах вполне можно было заделать с помощью штукатурки и краски.

— Не могу выразить, как я вам благодарен, — сказал Линк Чики, когда она водила его по дому. — Вы помогли мне сэкономить кучу денег.

Просияв, Чики похлопала ладонью по дубовым перилам лестницы.

— Ну разве не прелестный дом? Дейзи получит массу удовольствия, приводя его в порядок. — Она наклонилась вперед. — Знаю я вас, мужчин, вам все равно где жить. Но для Дейзи нужно что-нибудь необыкновенное.

— Совершенно согласен, — сказал Линк, а про себя подумал, что Дейзи нужна психотерапия и круглосуточная сиделка, но это — не его проблема.

Чики снова любовно погладила перила, явно представляя себе Дейзи, стирающую с них пыль или выполняющую другие домашние обязанности, и Линк нахмурился, глядя на ее счастливую физиономию. Чики все еще надеялась, что Дейзи заменит ей дочку. Что ж, он сообщит ей попозже, что Дейзи не приедет в Прескотт. А сейчас Линк просто не вынесет ее расспросов и бурного потока сожалений. Он скажет Чики осенью, когда начнутся занятия, и ей будет на что отвлечься. Хотя не понятно, как это сработает, — Чики, в общем-то, не имела никакого отношения к занятиям. Вообще, насколько успел понять Линк, основная проблема Чики состояла в том, что ей абсолютно нечего было делать.

Чего нельзя было сказать о Линке. Он вызвал водопроводчика, чтобы тот починил трубы, электрика, чтобы тот привел в порядок проводку, и маляров, чтобы выкрасили дом снаружи. «В желтый с бело-голубой отделкой», — сказала ему Чики. Оказывается, так хотела Дейзи. И Линк пошел на поводу, потому что это было проще, чем начинать спорить и объяснять, что Дейзи не приедет. Все остальное Линк сделал сам, вспомнив о тех годах, когда ему приходилось ремонтировать домик своей матери. У семьи не было тогда средств переселить ее в лучшее жилье. Ирония ситуации состояла в том, что, когда двое младших братьев окончили колледжи и все стали зарабатывать достаточно, чтобы мать могла переселиться в новый дом, она все равно отказывалась переезжать, и Линку приходилось по-прежнему наведываться в Сидней латать новые дыры и трещины, штукатурить и красить. Что ж, теперь у него будет два дома, которые требуют ухода. Это вовсе не входило в его планы. А все из-за женщин. Из-за упрямства матери, которая не хочет переезжать, из-за хитрости Чики, подсунувшей ему эту развалюху, и из-за нелепого вкуса Дейзи, которая ее выбрала.

Самое ужасное состояло в том, что Чики была права. Дейзи наверняка понравился бы этот дом. Продолжая штукатурить и красить стены, Линк представлял, как шелестит в гостиной ее длинная юбка, как она снимает шляпу в прихожей с высокими потолками, улыбается ему из-под арки, ведущей в кухню, своей знаменитой улыбкой, сидит на дубовых ступеньках и, поглядывая на него сквозь резные перила, объясняет ему смысл жизни.

Однажды Линк с удивлением обнаружил, что, не выпуская из рук кисти, мысленно спорит с Дейзи, доказывая ей, что это очень практично — выкрасить все стены в белый цвет И больше всего его раздражало не то, что он поймал себя на таких мыслях, а то, что Дейзи побеждала в этом споре. От Чики не было никакой помощи, хотя она забегала время от времени с записками о том, где купить занавески и коврики, где дешевле и вкуснее хлеб. Каждая записка начиналась словами «Дорогая Дейзи». И во всем был виноват он сам.

Линк сам положил начало этому бреду, ляпнув впервые, что у него есть невеста. Он вспоминал все, что говорила Дейзи о придуманных им сказках. Что, пусть эти сказки нереальны, это не значит, что они неправдивы. Дейзи не было рядом, но она словно была повсюду.

Вздохнув, Линк продолжал красить. Расставляя в просторных старых комнатах свою кожаную мебель с хромированной отделкой, он знал, что сказала бы на это Дейзи. И его не покидало ощущение, что она права, так что очень хорошо, что Дейзи была далеко и не могла сказать всего этого.


— Вчера Линк уехал в Прескотт, — сказала Джулия Дейзи в начале июня.

— Я знаю. — Дейзи кивнула на огромный букет, стоящий в вазе на столике у двери. — Он прислал мне цветы.

Джулия внимательно посмотрела на букет из гладиолусов, камыша и рогоза.

— Линк знал, какие цветы выбрать, чтобы тебе угодить, — сказала Джулия. — Он что, успел узнать тебя поближе в Прескотте?

— Нет. — Дейзи старалась изо всех сил, чтобы подруга не расслышала грусти в ее голосе. — Не захотел. Наверное, я не вызвала в нем никаких чувств, кроме разве что зубной боли.

— Неужели? — Джулия вопросительно посмотрела на Дейзи. — Но он ведь тоже не совсем в твоем вкусе, не так ли?

— Да. — Дейзи сдалась, не в силах больше скрывать свои эмоции: — Он совсем не в моем вкусе. Он сводит меня с ума, если уж ты хочешь знать. Я имею в виду… он совсем как мой отец, весь состоит из правил и приказов.

— Но… — начала было Джулия, однако Дейзи перебила ее:

— Но мне очень хорошо рядом с ним. Очень спокойно. Линк все-таки не совсем как мой отец. Он не заставляет меня чувствовать себя виноватой или никому не нужной. Он… я иногда чувствовала себя рядом с ним бесполезной трещоткой, но он терпел мою болтовню и мои выходки, хотя я видела, как все это ему не по душе. Хотя вокруг нас были люди, которым приходилось рассказывать сочиненную им сказку, я все равно чувствовала себя в безопасности. — Она встретилась глазами с Джулией. — Я никогда не чувствовала себя в безопасности. По крайней мере, с тех пор, как поняла, что у моей матери очень плохо с чувством реальности. А мне было тогда года четыре.

Свернувшись калачиком в старом кресле Дейзи, Джулия смотрела прямо перед собой.

— Ты права насчет Линка. Но именно это не нравилось мне в нем, когда мы были вместе. Никаких случайностей, никаких приключений. Пока рядом Линк, все всегда идет по плану, все держится под контролем.

— Да. — Дейзи вспомнила, как они мчались сквозь ночь в ужасной машине Линкольна. — И мне это очень нравилось.

— Только это?

«Ну хорошо, не только. Мне нравилось его тело». Чтобы отвлечься от подобных мыслей, Дейзи встала и прошла на кухню.

— Только это, — произнесла она вслух. — Хочешь соку?

— Я предпочла бы услышать правду.

Громко вздохнув, понимая, что Джулия от нее не отстанет, Дейзи повернулась к подруге:

— Ну хорошо, мне нравилось не только это. Я не могла спокойно смотреть на его тело. И он до сих пор снится мне по ночам. Но это тело присоединено к мозгу, который считает меня героиней ночных кошмаров, а я не смогла бы вынести постоянного неодобрения, даже если бы он захотел взять меня с собой в Прескотт. А Линк вовсе этого не хочет. Он даже ни разу не заговорил со мной при встречах, а сейчас вообще уехал, так что рассуждать не о чем. Так ты хочешь соку?

Часто заморгав, Дейзи поняла вдруг, что глаза ее полны слез. Она поспешно повернулась и пошла к холодильнику, не дожидаясь ответа Джулии.

Но Джулия явно не считала разговор законченным.

— А ты поехала бы в Прескотт, если бы Линк позвал тебя?

Вынув из холодильника сок, Дейзи осторожно закрыла дверцу.

— Не знаю. Может быть. — Она обвела широким жестом свою квартиру. — Все это вовсе не нравится мне. Если я хочу расти как художник, мне надо делать себя заново. Я не могу держаться за прошлое и продолжать делать одно и то же, жить, как жила. Мне надоело постоянно нуждаться в деньгах и убеждать себя, что я — хороший художник, даже если никто больше так не считает.

— Я так считаю, — заявила верная Джулия.

— А теперь мне даже писать стало тяжело. — Прислонившись к рабочему столику, Дейзи пыталась сформулировать мысли, мучившие ее уже в течение года. — Я чувствую себя словно в тюрьме в своей прежней оболочке. И понятия не имею, как выбраться из этой тюрьмы. Я знаю только, что мое прежнее я — уже нереально. Я стала другой.

— И Прескотт заставил бы тебя в корне измениться, — закончила за нее Джулия. — Ну да, конечно, но ведь тебе пришлось бы начать новую жизнь со лжи.

— Может быть, и нет. — Закрыв глаза, Дейзи представила себя в маленьком викторианском коттедже. Это было не так уж трудно — Дейзи постоянно думала об этом доме с тех пор, как Чики привезла ее тогда на Такома-стрит. — Сам колледж достаточно консервативен, а городок — нет. Там была картинная галерея. И дом — такой чудный маленький домик. Не квартира, а дом. Может быть, там я смогла бы сделать из себя нечто реальное.

Затрещала кофеварка, и стоявшие перед глазами виды весеннего Прескотта тут же испарились, возвращая Дейзи в ее квартирку: захламленную и душную, как вся ее жизнь, которую так хотелось изменить.

— Но это все равно не сработало бы, — закончила Дейзи. — Просто я хочу таким образом убежать от ответственности.

— Может быть, — сказала в ответ Джулия. — А может быть, и нет. Линк — хороший парень. Кто знает, может, у вас бы и получилось.