– Право же, старина, вам следует постараться выражать свои мысли яснее. – Роланд постучал себя по лбу. – Боюсь, здесь у меня не так много шариков. Тонкие намеки имеют неприятное обыкновение теряться, им требуются более точные указания.

Джакомо испустил тяжелый вздох, означавший, что все англичане безнадежны.

– Прежде, – произнес он наконец, – здесь не было женщин. – Он увесисто и неодобрительно подчеркнул слово «женщин».

Роланд навострил уши. Женщин, вот как?

«Бёрк, старый ты мошенник».

Если отбросить в сторону все неистовые речи Уоллингфорда насчет обольщения, Роланд уже некоторое время замечал, что между Финеасом Бёрком и маркизой Морли возник намек на привязанность. В общем-то он с удовольствием наблюдал за развитием событий. Обворожительная и красивая леди Морли была также снобом высшей марки, и видеть, как она, словно комнатная собачка, задыхаясь, гоняется за его нетитулованным и не блестящим другом Бёрком (довольно привлекательным мужчиной, хотя чересчур высоким, рыжим, как морковка, и неразговорчивым с дамами), оказалось весьма занимательным. Но неужели все зашло настолько далеко? Неужели маркиза Морли, любимица лондонского высшего общества, в самом деле уступила мистеру Финеасу Бёрку, члену Королевского общества? Или, как предположил Уоллингфорд, она просто пытается соблазнить его, чтобы выиграть пари?

А бедняга Бёрк, влюбился ли он сам? Право же, очень интересно. Возможно, даже полезно.

– А, – сказал Роланд. – Вот теперь мы говорим на одном языке. Представьте, я как раз сам собирался прогуляться к озеру. Наверное, смогу заглянуть к нему.

Он прикоснулся к кепке и начал спускаться вниз по склону.

Во время душевных терзаний нет ничего лучше физических упражнений.

Глава 12

Лилибет не собиралась спать, да и какая мать собралась бы? Конечно, она понимала, что очень устала. Невозможно бодрствовать полночи, любуясь игрой лунного света на потолочных балках и сгорая от тоски по английским негодяям с темно-золотистыми волосами, и не почувствовать себя на следующий день слегка разбитой.

Но прохладный ветерок с озера взбодрил ее. Филипп, ухватившись за руку, тащил мать вдоль берега довольно быстрым шагом. Они без конца спотыкались о дурацкие камни, отчего оба хохотали, а плетеная корзинка для пикников колотила ее по бедру. В конце концов они остановились на том же месте, где устраивали пикник накануне. Лилибет уселась под то же самое дерево, наблюдая за Филиппом, игравшим на берегу. Она представляла себе длинное тело Роланда, растянувшееся на покрывале в красную клетку, и все ее нервы плясали, как под ударами электрического тока. И меньше всего думала про сон.

Пока не открыла глаза через некоторое время, чувствуя, как ноет онемевшая спина, и обнаружила, что Филиппа нигде не видно.

Лилибет с трудом поднялась на ноги.

– Филипп! – позвала она. По воде бежала рябь, порыв ветра откинул волосы с ее лба. Над головой проплыло дружелюбное белое облачко, на мгновение затемнив ландшафт. – Филипп! – уже громче закричала Лилибет, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

У нее за спиной пара птичек устроила неистовый скандал, разорвав тишину. Лилибет слышала, как шуршат листья, как трепещут крылья.

Она побежала к озеру.

– Филипп! Филипп! – Собственный голос возвращался к ней эхом, слабый и призрачный, отражаясь от скал на противоположном берегу. Сердце колотилось в ушах сильно и быстро, так же, как бежали ноги по траве. Вода в озере выглядела такой спокойной, такой невинной, лишь изредка подергиваясь небольшой рябью, – она просто не могла поглотить пятилетнего мальчика.

Лилибет резко повернулась, окинула взглядом берег – небольшой каменистый пляж, разбросанные тут и там оливы, виноградники и террасы, видневшиеся между ветвями с темными листьями.

– Филипп! – закричала она изо всех сил.

Теплый весенний ветерок не принес ей ответа.


Судя по виноватому лицу Финеаса Бёрка, Роланд пришел как раз вовремя. Он решительно вошел в двери квадратного каменного строения, не дав Бёрку ни малейшей возможности не впустить себя, и огляделся по сторонам. Никаких непосредственных признаков плотских забав. Никаких снятых корсетов, разбросанных туфель. Собственно, вообще никаких следов еще одного человека.

Во всяком случае, пока.

Еще лучше, если леди прячется. Шкаф у стены, громадный каркас авто на чурбанчиках в центре комнаты. Куча возможных местечек. Роланд чуть не потер руки от предвкушения. Не говоря уже о пользе разоблачения секретов Бёрка, он ужасно любил интриги.

Так что начал Роланд с места в карьер:

– Ну и что это за сарай такой? И почему ты все время запираешься?

– Безопасность, – ответил Бёрк. – Мы, моторные энтузиасты, народ соперничающий.

– Ха-ха. Кроме того, это очень помогает удерживать обольстительных маркиз на расстоянии, а?

Роланд встал посреди комнаты и краем глаза увидел две чашки с чаем на верстаке сбоку. Белый фарфор курился паром.

– И это, конечно, тоже. – Голос Бёрка, бесспорно, звучал хмуро.

Роланд ухмыльнулся и повернулся.

– Как по-твоему, что это такое с Уоллингфордом случилось вчера вечером? Я его едва узнал. Все эти разговоры про гусиный пух…

Лицо Бёрка слегка расслабилось.

– Подозреваю, старина, что у твоего братца возникло немало своих проблем, – сказал он, снисходительно улыбнувшись, и Роланду даже показалось, что он вот-вот подмигнет.

Роланд присвистнул и удивленно округлил глаза.

– Что ты говоришь! Уоллингфорд и леди Морли? Ну, мне кажется, что это естественный союз – оба они такие вспыльчивые интриганы и все такое. Кроме того, это объясняет вчерашний вечер, все эти обвинения, что она, мол, тебя соблазняет. Ревность, у моего-то брата! Ха-ха. Отлично.

И с удовлетворением отметил, как Бёрк начинает краснеть. Ярко-рыжие волосы не могли скрыть гневную краску на щеках.

– Я вовсе не про леди Морли, – буркнул Бёрк.

– Нет? Но кто… Боже правый, ты же не можешь думать, что Лили… только не про леди Сомертон! Не вздумай ее порочить… – Для надежности он угрожающе шагнул вперед.

Бёрк вымученно хохотнул и отскочил к верстаку.

– Мир, старина! Не ее милость. Боже правый, нет.

Теперь изображаем ошеломление.

– Так кто же? Только не мисс Харвуд! Ты не можешь говорить это серьезно.

– Исключительно догадки. – Бёрк облокотился на верстак, прикрывая чашки с чаем. Взгляд его метнулся мимо Роланда к полу.

Роланду захотелось встряхнуть друга за плечи и преподать ему пару уроков скрытности. Пока его поведение просто разочаровывает. Стрелять в сидящую утку – это уж и вовсе не спорт.

Ему очень нравился Финеас Бёрк, не говоря уже о конфиденциальном факте их семейного родства, случившегося (какая неловкость) не с той стороны одеяла благодаря деду Роланда по матери, герцогу Олимпии. Во-первых, Бёрк был единственным, чье умственное превосходство Роланд признавал. Во-вторых, он сумел остаться человеком порядочным, несмотря на свою гениальность. Впрочем, не настолько порядочным, чтобы Роланд не мог немного повеселиться.

Он откашлялся.

– Хмм. Мисс Харвуд. Надо думать, в шторм любая гавань сгодится. Но какое отношение имеет ко всему этому гусиный пух?

– Понятия не имею, – ответил Бёрк и устроил целое представление, вытащив часы и всматриваясь в циферблат. Волосы его попали под луч света и вспыхнули беспощадно оранжевым. – Слушай, у твоего визита есть какая-то цель или ты просто явился, чтобы поизводить меня? У меня полно работы, знаешь ли.

«Ха-ха. Даже не сомневаюсь, пес ты эдакий. Работы, точно».

– Да-да. Конечно. – Роланд медленно повернулся вокруг своей оси, словно в первый раз рассматривая помещение. – Так. Вот она какая, значит. Мастерская гения, куда простые смертные и входить боятся. Все эти… эти штуки… и… эй, что это? – воскликнул он, словно хлестнул кнутом.

Из-под автомобиля послышался приглушенный звук. Бёрк торопливо шагнул вперед.

– Просто запасные детали. Послушай, Пенхэллоу…

Лорд Роланд церемонно повернулся к огромной машине в центре помещения и сделал несколько шажков назад, словно пытаясь охватить взглядом все ее великолепие. Да, вот оно: всплеск чего-то голубого под рамой. Славная леди Морли. Какое развлечение! Хотя, если говорить правду, он был весьма разочарован, увидев ее полностью одетой.

– А это! Сама машина? Совершенно великолепно! Право же, старина, я сражен. Э-э-э… это двигатель?

– Да, я почти уверен.

– Ха-ха. Какое чувство юмора, а? Ну ты и типчик. – Он сделал глубокий вдох. – Это что, запах лилий?

– Пенхэллоу, ради всего святого! Оставь меня в покое. Прибереги это все для ужина.

– Бёрк, ты скотина. Я пришел с дружеским визитом, чтобы подбодрить тебя…

– Меня не требуется подбадривать, – отрезал Бёрк. – Убирайся.

Роланд понимал, что ему следует уйти. Этого требовала по меньшей мере мужская солидарность. И он уже получил всю необходимую ему информацию: Бёрк (или леди Морли, или они оба) технически нарушали пари, что впоследствии могло оказаться весьма полезным. Но за дверью его ждала необходимость принять решение о сэре Эдварде, а вот внутри… в общем, дразнить Бёрка оказалось слишком занимательно. Кроме того, ему нравилась идея заставить элегантную леди Морли и дальше сидеть как прикованной под автомобилем, опасаясь за свою репутацию и жизнь, – именно в таком порядке.

– Да будь оно все проклято, Бёрк, – воскликнул Роланд, позволив себе дрогнуть голосом, почти всхлипнуть. – Все так запуталось! Вчера вечером… вся эта чушь насчет поднимания ставок… о, ты должен знать, что я просто ужасно в нее влюблен.