– Что вы предлагаете? – пробормотала Шарлотта.

У Стюарта отлегло от сердца. Он снова взял ее за плечи и посмотрел ей в глаза.

– Надо посетить те места, где трудно остаться незамеченным. Театр, например. Согласны?

Шарлотта медлила с ответом. Наконец решила: пусть все будет в лучших итальянских традициях.

– Согласна посетить итальянскую оперу, – ответила она.

В этот вечер Стюарт приехал рано. Он был уверен в том, что ход его мыслей – правильный. Люди Питни прочесывали недорогие кварталы Лондона, побывали в Дувре и других портах. Даже посетили Гретна-Грин, пограничную шотландскую деревушку, где без излишних формальностей совершались скороспелые свадьбы «с побегом». Но до сих пор нигде не было обнаружено никаких следов Сьюзен. Либо ее увез настоящий поклонник – в этом случае они прятались до поры до времени в любовном гнездышке, – либо к ее исчезновению действительно имел отношение таинственный взломщик. Было ясно: тайные посещения дома каким-то неизвестным прекратились сразу же после исчезновения Сьюзен, и Стюарт полагал, что это – вовсе не случайное совпадение.

Но сейчас Дрейк ужасно нервничал. Ожидая Шарлотту, он мерил шагами комнату. Имелась еще одна причина, по которой ему хотелось сопровождать Шарлотту при выходах в свет, но он не желал признаться в этом даже себе самому. У него сердце разрывалось, когда он видел, как она страдает, волнуясь за племянницу и терзаясь чувством вины. Ему хотелось, чтобы к Шарлотте вернулись ее прежняя живость и жизнелюбие, хотелось видеть ее улыбки и слышать смех. Он мечтал, чтобы она снова стала той женщиной, которая однажды поразила его воображение и покорила его сердце. За прошедшую неделю Стюарт понял, что испытывает к Шарлотте нечто большее, чем просто вожделение. Она была честна и прямодушна. Ему нравился ее бесстрастный холодный ум и сдержанный юмор, если он не был направлен на него самого. Но даже если объектом ее насмешек становился он, Стюарт, то все равно приходилось признать, что она во многом права. Вынося свои суждения, эта женщина была беспощадна, но так же требовательна и бескомпромиссна была и к себе самой. И Стюарт не мог не ценить в ней эти качества.

Естественно, ему приходилось подавлять свои инстинкты. Ведь эта женщина попала в затруднительную ситуацию, и он вызвался ей помогать. В конце концов, он – не беззастенчивый негодяй, идущий напролом ради удовлетворения своих прихотей. Дрейк снова и снова старался убедить себя в том, что просто хочет, чтобы Шарлотта снова стала улыбаться. В том, что помогает ей из бескорыстных побуждений, ради нее самой, и что больше всего в этот вечер ему хочется найти Сьюзен. Ему очень хотелось верить, что он вовсе не собирается соблазнять Шарлотту, совсем, не собирается, у него в мыслях такого нет.

– Ну, как я вам?

Стюарт не мог оторвать взгляда от Шарлотты. Она надела платье из красного шелка с глубоким декольте. Покрой платья выгодно подчеркивал все достоинства ее фигуры. Шею же украшали нитки жемчуга, а темные локоны были подняты вверх и заколоты шпильками, тоже украшенными жемчужинами.

Остановившись перед Стюартом, Шарлотта проговорила с коварной улыбкой:

– Мистер Дрейк, разве вы не знаете, что неприлично смотреть на женщину так пристально, как вы.

Стюарт захлопал ресницами.

– А я… Я смотрел на вас слишком пристально? Ах, простите…

– Охотно прощаю. Полагаю, мне следует вас простить, потому что именно такого эффекта мы с вами и хотим добиться. Ведь мы хотим, чтобы все нас заметили, не правда ли?

– Вас заметят в любом случае, – ответил Стюарт, и он нисколько не покривил душой.

Разумеется, он прекрасно понимал, что Шарлотта – необыкновенно привлекательная женщина. И именно он подал ей мысль выйти в свет, чтобы все ее заметили. Но нельзя же быть настолько элегантной, соблазнительной, очаровательной! А может все дело не в Шарлотте, a в нем самом? Стюарт все чаще ловил себя на мысли, что неравнодушен к этой женщине…

Он накинул Шарлотте на плечи бархатный плащ и она одарила его очаровательной улыбкой еще сильнее распалившей желание. Все свидетельствовало о том, что ему предстояло провести захватывающий, вечер.

Стюарт намеревался принять приглашение присоединиться к герцогу Уэру в его ложе, одной из самых заметных в Королевском оперном театре. Он сообщил Шарлотте, что уже поделился с другом своими планами и возлагает на этот вечер особые надежды. Когда они прибыли в оперу, Стюарт сразу повел Шарлотту в ложу к герцогу.

В ложе она тотчас же заняла место впереди и даже пододвинулась ближе к перилам и наклонилась, так что любому, кто бросал на нее взгляд, открывалось интригующее зрелище ее низкого декольте. Стюарт сел рядом с ней, а она, не теряя времени даром, взяла театральный бинокль и стала внимательно рассматривать зрителей.

– Мистер Дрейк, у вас есть какие-нибудь предположения? Где может находиться похититель, если, конечно, он существует?

Стюарт взял у нее бинокль.

– Совершенно не обязательно, что он сам сюда придет, хотя, разумеется, это было бы нам на руку. Нам нужно, чтобы все сплетники увидели нас с вами вместе, и мы этого непременно добьемся.

Шарлотта выхватила бинокль из рук спутника.

– Значит, вы сомневаетесь, что сегодня он – здесь?

– Кто знает? Славное не это. Главное, чтобы все узнали, что ты в Лондоне.

Шарлотта нахмурилась.

– Подавайте предположим, он часто посещает оперу, – сказала она. – И предположим, что именно сегодня он здесь. Как же нам его узнать? – Шарлотта отвернулась от Стюарта и снова поднесла бинокль к глазам.

Может, она допустила ошибку, решив приехать в оперу? Нет, едва ли. Даже если злоумышленника здесь нет, ее, Шарлотту, непременно заметят. И они с Дрейком действительно привлекали внимание. Вскоре Шарлотта увидела, что многие женщины, поглядывая на них, перешептываются. Мужчина же, сидевший в соседней ложе, откровенно на нее таращился, и его соседка, время от времени поглядывая на Шарлотту, что-то шептала ему на ухо. Да, ее многие заметили: причем некоторые смотрели на нее с любопытством, другие – с презрением. Шарлотта прекрасно осознавала, какое впечатление производила, – но ведь она приехала сюда именно с этой целью, то есть намеренно желала вызвать интерес у окружающих.

Отложив бинокль в сторону, она спросила:

– Что будем делать теперь?

– Надеюсь, наслаждаться музыкой.

– Вы любите оперу?

– Наверное. Честно говоря, я впервые оказался в оперном театре.

– Впервые?

Стюарт разглядывал людей в партере.

– Да, впервые, Не все же такие меломаны, как вы, дорогая моя.

– Но ведь оперный театр расположен в самом центре Лондона, – заметила Шарлотта. – И полагаю, он находится здесь уже много лет.

Стюарт изобразил крайнее удивление:

– Разве? Кто бы мог подумать?

Укоризненно покачав головой, Шарлотта спросила:

– Какие же развлечения вы предпочитаете, мистер Дрейк?

Он взглянул на Шарлотту с такой красноречивой улыбкой, что у нее тут же отпало желание продолжать расспросы.

– Нет, я не хочу об этом слышать. Пожалуйста, ничего не говорите мне об этом.

– Не буду. В таких случаях я всегда предпочитал действовать, а не рассуждать. – Он снова улыбнулся, и его голубые глаза заблестели.

Шарлотта почувствовала себя ужасно неловко. Оказалось, что достаточно всего лишь нескольких слов Дрейка, чтобы ее охватило желание. Что же с ней будет, если он и впрямь перейдет к действиям? Пытаясь скрыть свое смущение, она проговорила:

– Впервые я посетила оперу в Венеции. В театре яблоку было негде упасть. Но никто не обращал на сцену внимания, пока не началась увертюра и не прозвучала первая ария. Когда же на сцену вышла примадонна, зал затих и затаил дыхание. Никогда не слышала, чтобы кто-то пел так красиво. Наверное, так поют только ангелы в раю. Певица заставила весь зал плакать вместе с ней и смеяться. И любить ее всем сердцем. С того самого дня мне хотелось видеть ее и слышать снова и снова. И я не пропускала ни одного оперного спектакля, где звучало ее великолепное сопрано. – Шарлотта умолкла, вспоминая, как очаровало ее тогда мастерство певицы, как покорила ее сердце страсти, которой была наполнена музыка.

Она бросила взгляд в сторону сцены, где занавес еще не поднимали. Лючия рассказывала ей, что за кулисами мгновения перед тем, как поднимут занавес, можно сравнить с ожиданием возлюбленного – это волнение и душевный подъем, смешанные с радостным предвкушением. Шарлотта не забывала ни на секунду о том, что рядом с ней – Стюарт, необыкновенно привлекательный в своем строгом вечернем костюме. Она ощущала сейчас все то, что так красочно описывала Лючия, – и восторг, и предвкушение счастья. Нет-нет, она не должна поддаваться на его чары. Будь здесь Лючия, она не преминула бы заметить: тот факт, что она, Шарлотта, оказалась рядом с Дрейком в день, когда он впервые слушает оперу, – очень доброе предзнаменование. Шарлотта гадала: растрогает ли его сердце оперная музыка, подействует ли на него так же сильно, как действует на нее?

– Вы рассказывали о своей подруге синьоре да Понте? – неожиданно спросил Стюарт.

Шарлотта вздрогнула и попыталась выбросить из головы мысли о возлюбленных и добрых предзнаменованиях.

– Да, о ней. Я никогда не слышала, чтобы кто-то пел так же бесподобно, как она.

– А теперь она уже не выступает на сцене?

– Нет. – Дрейк больше ничего не сказал, но Шарлотте почему-то захотелось рассказать ему, почему больше не поет Лючия. – Видите ли, это я во всем виновата. Я представила ей, одного из компаньонов моего мужа, и он в тот же миг потерял от нее голову. Чтобы расположить ее к себе, он подарил ей турецкий табак, и тогда потеряла голову она – от табака. Она очень быстро пристрастилась к табаку, в результате почти утратила голос. А другие певицы, более молодые, конечно же, воспользовались этим и отобрали у нее главные роли. Отправляясь в Англию после, смерти брата, я пригласила ее составить мне компанию, и Лючия согласилась – думаю, она хотела уйти со сцены, пока ее еще не забыли. – Стюарт по-прежнему молчал, и Шарлотта, решив сменить тему, добавила. – Расположение нашей ложи идеально подходит для наших целей. На нас уже многие обратили внимание.