– Тот самый?

– Парень, с которым ты встречалась. К которому переезжаешь! – Выхватив у американцев пачку пятифунтовых купюр, Сэм запихнул деньги в кассу и швырнул на блюдце сдачу. Они уставились на него, потрясенные этакой бесцеремонностью. Мальчик-подросток с пластинами на зубах и в шортах-бермудах стал быстро настраивать свой фотоаппарат. Такой снимок будет хорошо смотреться среди фотографий английских достопримечательностей: Биг-Бен, здание Парламента и эксцентричный англичанин с бритой головой и паршивым характером.

– Я просто поверить не могу, что все это время речь шла о нем. Чарли Мендес. Долбаный Чарли Мендес с его идиотской спортивной тачкой. За каким чертом ты собираешься к нему переезжать?

Дилайла стиснула зубы, приготовившись дать отпор.

– За тем, что он очень милый! И он мне нравится!

– Милый? Ты, должно быть, шутишь. Да он самый настоящий урод!

Дилайла пыталась сохранять спокойствие, но это было невозможно. Именно с Чарли ей хотелось быть рядом в этой жизни. Она не в силах была стоять и слушать, как Сэм поливает его грязью.

– Мне наплевать на то, что ты думаешь. Я могу жить, с кем хочу. Кто ты такой, хотелось бы мне знать, чтобы так со мной разговаривать? Ты ведешь себя как последний идиот.

Сэм покраснел.

– Это ты сейчас делаешь большую глупость. Я думал, ты умнее. Ты что, не знаешь, что он – главный кобель во всей округе?

– Почему бы тебе не заткнуться, Сэм? Ты не соображаешь, что несешь! – Дилайла пыталась говорить спокойно, но голос ее звенел от злости.

– В самом деле? – Сэм снова подошел к окну и, приоткрыв жалюзи, стал тыкать пальцем в окно. – Вот о ком я говорю. Об этом неудачнике. Он же занят только собой. Он тебя заманивает… Если уже не заманил, – добавил он шепотом, чтобы Дилайла не расслышала.

Но она расслышала и побледнела, даже сжатые губы стали белыми.

– Пошел к черту! – выкрикнула она, и слезы злости брызнули у нее из глаз.

Слова Дилайлы были для Сэма как пощечина. Его гневный запал как рукой сняло, и он замолчал. Глядя на Дилайлу, он уже жалел обо всех сказанных им словах, но было слишком поздно. Он не мог взять их назад.

Дилайла подхватила Фэтцо на руки и прижала его к груди.

– Ты можешь сколько угодно думать, что знаешь Чарли, но это не так. Ты просто ревнуешь.

– Ревную? – Сердце Сэма на мгновение перестало биться. Итак, его тайна раскрыта. Дилайла обо всем догадалась. Поняла, что он в нее влюблен.

Но Дилайла ни о чем не догадывалась. Она понятия не имела о том, чем вызван гнев Сэма. Просто на него что-то нашло, и он наговорил ей гадостей. Если бы она знала истинную причину, она бы ни за что не произнесла своих следующих слов:

– Да, ревнуешь. Ревнуешь, потому что он удачлив, а ты торчишь в этом вонючем кафе. Если кто и неудачник, так это ты.

У Сэма перехватило дыхание. Так вот что она о нем думает! Неудачник из вонючего кафе. Ему вдруг все стало безразлично. Откуда взялась эта ярость и злость? Он не смог взглянуть в глаза Дилайле и отвернулся. Он больше не злился на нее. Только на себя. Если бы он смог сдержаться… Его плечи поникли. Смешно, не правда ли? Он хотел защитить ее, а получилось, что сделал ей больно. И себе тоже.

Американцы затаили дыхание. Ждали продолжения.

– По-моему, мы оба сказали вполне достаточно. Я ухожу.

Она сказала это совсем тихо и отстраненно. И медленно пошла между столиками к выходу. Хлопнула дверь, звякнул колокольчик. Сэм видел, как она села в машину, и «БМВ» тут же отъехал от тротуара. Серебряная пуля. Прямиком ему в сердце.

ГЛАВА 26

Вивьен осторожно присела на стул, обтянутый прожженным сигаретами, вызывающе алым нейлоном, на котором валялся недоеденный пакетик чипсов с луком и сыром. Справившись с отвращением, она взяла пакетик двумя пальцами и теперь держала в вытянутой руке.

– Пожалуйста, Сэм, убери это… – прошептала она, скривившись.

Сэм поспешно взял у нее пакет, скомкал его и швырнул в и без того переполненную пепельницу.

– Как ты мог притащить меня в эту дыру, – прошипела Вивьен, когда Сэм уселся рядом. – Мы здесь окружены… – она понизила голос, – …рабочим классом. – Она бросила взгляд на кучерявого мужчину, уткнувшегося в экземпляр «Биг Исью».

– Откуда в тебе этот снобизм? – Сэм глотнул пива, а Вивьен воинственно сложила руки на груди и закинула ногу на ногу. Шпилька ее туфли утонула в пропитавшемся пивом ковре. Какого дьявола она согласилась встретиться с Сэмом в этой дыре? И как у него язык повернулся предложить такое?

«Рэмс Хед» была ужасающего вида забегаловкой с игровыми автоматами и телевизорами, по которым беспрерывно шли спортивные программы. Вивьен хмуро взглянула на хозяйку – толстую румяную брюнетку в леопардовой кофте, с толстой золотой цепью на шее. Она стояла, облокотившись о стойку бара, и неуклюже заигрывала с читателем «Биг Исью»: вызывающе покусывала соленые орешки и поглаживала торпедообразную ручку бочонка с пивом «Гиннесс».

– Хочешь перекусить? За мной ленч, – предложил Сэм, стараясь вызвать улыбку на поджатых губах Вивьен. Но результата не добился. Она рассеянно пробежала глазами меню, написанное цветными мелками на черной доске – тщетная попытка сделать его заманчивым. Заведение могло похвалиться (если можно так сказать про меню, состоявшее всего из двух дежурных блюд) пирогом с мясом и почками (разогретым в микроволновке и выдаваемым за домашний) и блюдом под названием «плугманс» (что-то с чеддером). Как человек, привыкший к сыру пармезан, изящно выложенному на листьях ночной фиалки, Вивьен не впечатлилась.

– По-моему, у меня пропал аппетит. – Она взяла свой стакан с теплым тоником, стерла с него чью-то помаду рукавом кашемирового жакета, небрежно наброшенного на плечи, и сделала пробный глоток.

– Как напиток? – поинтересовался Сэм, все еще пытавшийся втянуть ее в разговор.

– Мокрый, – огрызнулась Вивьен, пронзая соломинкой размякший ломтик лимона и выбрасывая его из стакана прямо на пол. – Ну, давай, раскрывай карты. Ты сказал по телефону, что дело срочное.

– Да, срочное.

– И в чем суть? Дай бог, чтобы у тебя был веский повод будить меня ни свет ни заря и затаскивать на этот пустырь.

– Это насчет Дилайлы.

Вивьен вздохнула. Она не удивилась.

– Я так и думала. Полагаю, она сказала тебе, что переезжает к Чарли.

– Да, конечно, сказала. – В голове Сэма пронеслась вся вчерашняя ссора. Он уныло вперил взгляд в свой стакан.

– Правильно ли я поняла, что ты не очень обрадовался?

– Обрадовался? Тому, что она переезжает к Чарли Мендесу? Скажешь тоже! – Допив пиво большими глотками, Сэм со стуком поставил стакан на столик. При упоминании имени Чарли Мендеса кровь ударила ему в голову. На Сэма удивленно уставились рокеры, сидевшие неподалеку. Они всегда приходили сюда на водопой. Малейшее неудобство, причиненное бритым парнем или его шикарной птичкой, – и Сэм с полным удовольствием запустит в их сторону чем-нибудь тяжелым.

Не желая нарываться на неприятности или получить солидный счет за ущерб и уборку помещения, включающий разлитое пиво и сгоревшие пироги с мясом и почками, Вивьен схватила Сэма за руку и громко зашипела:

– Ты сказал Чарли Мендес? Тот самый Чарли Мендес с подмоченной репутацией, чей папаша, лорд Ривсбери, умер пару лет назад?

Сэм мрачно взглянул на Вивьен.

– Именно тот.

Вивьен откинулась на спинку стула и захлопала в ладоши:

– Боже мой! Какой захватывающий сюжет! Я правильно помню, что он унаследовал парочку немаленьких домов, очень крупный счет в банке и впечатляющий список недвижимости в Лондоне?

Не понимая, что причиняет боль Сэму, она шумно восторгалась, чем привлекла внимание читателя «Биг Исью», который оторвался от газетной полосы и стал пялиться на голые ноги Вивьен.

– А заодно и лицензию на кафе.

– Кафе? – не поняла Вивьен.

Сэм кивнул. Зубы его были стиснуты, глаза прищурены. И тут до Вивьен дошло.

– Твое кафе? Кафе «Примадонна»?


Именно в этот момент их разговора мистер «Биг Исью» слез со стула возле стойки и решил вмешаться.

– Извините, – сказал он, перегнувшись через стол всеми двумя метрами своего тела и оказавшись лицом к лицу с Вивьен. Та отпрянула.

– В чем дело? – отшатнулась она, сверля его ледяным взглядом. Потом чуть отодвинулась назад, чтобы лицо собеседника оказалось в фокусе, и первоначальное потрясение сменилось осознанием того, что этот склонившийся перед ней сорокалетний мужчина весьма недурен собой. Волевой подбородок, иссиня-черные волосы, по-байроновски спадающие на лоб, отличная фигура, да к тому же самая широкая мужская грудь, какую ей доводилось видеть. В самом деле, очень симпатичный.

– Вы – мисс Пендлбери? – спросил он и нервным движением откинул назад волосы, очень сексуально падавшие на глаза. Он ее знает?

– Да, это я. – Вивьен судорожно пыталась вспомнить, откуда этот чертовски миловидный читатель «Биг Исью» может знать, как ее зовут.

– Преподобный Джилс Мактагарт. Если не ошибаюсь, мы встречались в церкви Святой Марии, куда вы приходили, чтобы договориться о предстоящем венчании с вашим женихом?

Голос у него был звучный и низкий, а говорил он с легким шотландским акцентом. Он протянул ей руку, и из-под манжеты показалось впечатляющее запястье, загорелое и крепкое.

И тут наконец до Вивьен дошло! Это же тот самый викарий, с которым они с Гарольдом встречались на прошлой неделе, когда пришли в церковь договориться о дне свадьбы. Он и тогда показался ей очень симпатичным, но сегодня он был просто неотразим.

– Преподобный Мактагарт, простите, я не узнала вас без… э-э… облачения.

Тут Вивьен цепким взглядом подметила под джемпером высокий воротничок на мускулистой шее. Она протянула священнику руку. Он нежно сжал ее своими огромными пальцами и взволнованно потряс.

– Надеюсь, вы не сердитесь, что я прервал вашу беседу с… э-э… вашим другом, – сказал он и смущенно взглянул на Сэма, ожидая, что его представят.