– Э-э-э… да. Извини. Показалось, что услышал знакомый голос. – Хватит уже дурака валять. Сколько можно понапрасну высматривать Ниель. Значит, ей не хочется быть тут со мной, иначе пришла бы. Зато есть девушка, которой это нравится, – вот она, прямо передо мной.

– Твоя бывшая? – Джейд морщит носик.

Я качаю головой:

– Нет, что ты, ничего такого. – Хотя не факт, что я и впрямь не натолкнусь тут на какую-нибудь из своих бывших, но об этом лучше не думать.

Я пытаюсь завязать с Джейд беседу. Не получается. Неподходящее место, чтобы узнать человека. И чем сильнее напиваются все вокруг, тем больше я трезвею. Пора закругляться, пока она еще хотя бы помнит, кто я такой.

– Извини, но мне надо соседа до дома подбросить, – вру я, когда Джейд начинает покачивать бедрами – знак того, что ей хочется потанцевать. А я не танцую.

– Дай мне телефон, – говорит она и протягивает маленькую ручку с наманикюренными пальчиками. – Я тебе свой номер вобью, может, встретимся как-нибудь.

Я протягиваю Джейд мобильник. Она вбивает туда свой номер и звонит сама себе.

– Ну вот, теперь и у меня твой номер есть.

Я наклоняюсь, чтобы обнять ее, и она касается губами моей щеки.

– Спокойной ночи, Кэл, – мурлычет она мне в ухо.

Я вдруг понимаю, что мне расхотелось уходить, но Джейд уже убегает и кричит что-то девчонкам на танцполе.

Ну, по крайней мере, не совсем уж зря вечер пропал.

* * *

В голове как будто молот бьет. Я утыкаюсь лицом в подушку и молюсь, чтобы кошмар поскорее прекратился. И тут понимаю: это не в голове вовсе. Кто-то колотит в дверь. Я кое-как разлепляю глаза, стараюсь что-то разглядеть в темноте. Тащиться к двери открывать совсем не хочется. Со стоном переворачиваюсь на другой бок, надеясь, что человек за дверью, кто бы он ни был, уйдет. Но стук не смолкает.

Я жду – пусть Эрик открывает.

Грохот снова разносится по комнате.

Блин! Эрика же нет.

Ворча, я откидываю простыню и кое-как поднимаюсь. Полусонный, волочу ноги к двери – такое ощущение, что до нее целую милю топать.

– Иду! – кричу я, когда дверь вновь содрогается от ударов.

Наконец открываю, и меня сразу же ослепляет яркий свет в коридоре. Я щурюсь и вижу, что на меня смотрят ярко-голубые глаза. Приглаживаю волосы рукой и снова моргаю, пытаясь понять, не мерещится ли мне.

– Ниель?

– Привет, Кэл, – говорит она, лучась энергией.

– Э-э-э… что ты здесь делаешь?

Я открываю дверь пошире, чтобы гостья могла войти, но она так и стоит в коридоре.

– За тобой пришла.

Я трясу головой, пытаясь сообразить, что происходит.

– Откуда ты знаешь, где я живу? И зачем тебе спальный мешок?

– Порасспрашивала кое-кого в общежитии. Нашла девушку, которая с тобой раньше встречалась. А у нее подруга встречалась с кем-то из братства, где твой сосед состоит, вот так я и выяснила твой адрес.

Ничего не понимаю. Только стою и бессмысленно таращусь на Ниель.

– У тебя спальный мешок есть? – деловито спрашивает она.

– Э-э-э… ну да, – неуверенно отвечаю я, пытаясь вспомнить, есть он у меня на самом деле или нет. – А что?

– Бери его и выходи, я буду ждать в пикапе, – командует Ниель и, схватив с крючка мои ключи от машины, исчезает в глубине коридора.

– Прямо сейчас? – механически переспрашиваю я.

Понятия не имею, который час; знаю только, что надо спать.

– Угу, – бросает она через плечо и выходит на улицу.

Я тру глаза, стараясь заставить себя проснуться. Может, это происходит не наяву?

И тут слышу, как Ниель заводит мой пикап на парковке.

– Похоже, все серьезно, – бормочу я, тяжело дыша.

Куда же, черт побери, она собирается меня тащить посреди ночи… да еще со спальным мешком? Конечно, соблазнительно представить, как я забираюсь в спальный мешок вместе с Ниель, но я уверен, что эта девушка задумала что-то совсем другое. И у меня, похоже, нет выбора, так что я тащусь обратно в комнату и начинаю собираться.

Бросаю взгляд на часы и изумленно моргаю: 4:12. Неудивительно, что я так туго соображаю.

Наконец я выхожу, одетый, со спальным мешком в руках – он отыскался в шкафу на верхней полке. Ворчу себе под нос, глядя на темное небо: «Какого черта я ей подчиняюсь?»

– Можно, я поведу?

Вообще-то, с тех самых пор, как этот пикап перешел ко мне от старшего брата Девина, я такого никому не позволял. Но сейчас мне до лампочки, я слишком устал – все равно в таком состоянии, пожалуй, и за руль садиться опасно, – и я киваю, забираюсь внутрь и откидываюсь на пассажирское сиденье, бросив спальный мешок на пол.

Ниель дает задний ход и выезжает, слегка дернув – поторопилась отпустить сцепление. Кое-как, слишком резко переключившись на первую скорость, выезжает на дорогу. Я стискиваю зубы, глядя, как она возится с рычагами передач, но в конце концов как-то приноравливается.

– Возьми. – Ниель вынимает из держателя кружку-термос и протягивает ее мне. – Не уверена, что это можно пить. Никогда раньше кофе не варила.

Я открываю крышку, и от горького запаха кофе у меня даже волоски в носу шевелятся.

– Ничего себе. Еще не пробовал, но уже вижу, что крепкий.

– Поможет проснуться, – с лукавой улыбкой говорит она.

Я собираюсь с духом и делаю глоток – челюсти сами собой сжимаются.

– Черт побери! Я теперь, наверное, еще три ночи не засну. – (Ниель смеется.) – Так что… Куда мы едем-то?

– Смотреть на Леониды, – поясняет она.

– На кого?

– Леониды – это звездопад, метеоритный дождь. Если небо будет ясное, часов в пять мы его увидим. А потом, думаю, можно будет рассвет встретить.

– А-а, – только и говорю я.

Бред какой-то. Я оглядываюсь на Ниель – она улыбается мне, и ее глаза светятся от радости. Нет, она точно ненормальная. В хорошем смысле. И ведь именно это мне в ней нравится – в любое другое время суток.

Мы молча едем по пустынным улицам. Я прислоняюсь головой к спинке сиденья и закрываю глаза.

* * *

Просыпаюсь от толчка, когда пикап резко подбрасывает. Мы свернули на заброшенную дорогу, заросшую травой и изрезанную глубокими следами колес.

– Где это мы?

Нас снова подкидывает на ухабах, и я хватаюсь за ручку над дверью.

– Как-то гуляла тут и нашла это место, – поясняет Ниель, внимательно глядя на дорогу, окруженную густым лесом. – Я вроде как заблудилась, ну и вот… сам видишь. По-моему, классно.

– Ты что, одна сюда ходила? В такую глушь?

– Ага, Кэл, испугался?

Я вижу ее насмешливую улыбку в свете приборной панели.

– Ты хоть понимаешь, что просто напрашиваешься на встречу с каким-нибудь убийцей с топором наперевес?

Но она лишь смеется.

Перед нами открывается поляна. Ниель останавливает машину у какой-то сторожки с надписью «Лагерь „Луч“», вырезанной на деревянной табличке над дверью. В свете фар я вижу, что домик старенький, давно не ремонтированный. Перила на крыльце сломаны, сетчатая дверь болтается на петлях.

– Ну как тебе пейзаж?

– Самое подходящее место для того, чтобы любоваться на метеоритный дождь, – иронически замечаю я. – А вообще сильно смахивает на декорации к фильму «Пятница, тринадцатое».

– Не волнуйся. Пока я рядом, с тобой ничего не случится, – с усмешкой говорит Ниель.

Вытаскивает с заднего сиденья спальный мешок и захлопывает дверцу. Убойный кофе и собачий холод сделали свое дело – сна у меня уже ни в одном глазу. Я достаю из карманов перчатки, надеваю их, а потом забираю свой спальный мешок и иду за Ниель к пирсу, который вдается в озеро восклицательным знаком. Учитывая, что домики тут готовы от ветра повалиться, пожалуй, и на причал этот соваться – не самая лучшая идея.

– Надеюсь, ты туда не пойдешь? – кричу я Ниель и перехожу на бег, чтобы ее догнать.

– Конечно пойду, мы же будем оттуда на метеоры смотреть, – объясняет она, и изо рта у нее вырывается облако пара. До чего же холодно!

Остановившись на промерзшей земле у самого причала, я рассматриваю длинный ряд старых досок. Темно, не разглядишь как следует, очень ли ветхие, но вроде бы не сгнили еще.

Ниель без колебаний ступает на причал. Я жду, что она вот-вот провалится. Доски трещат, причал мягко проседает в воду, но ничего не ломается.

– И надо же было такое придумать… – бурчу я, идя за ней.

Чувствую, как доски под моим весом слегка прогибаются, но держат.

Когда я подхожу, Ниель вглядывается в небо и спрашивает:

– Север у нас в какой стороне?

Я достаю телефон и открываю приложение – фонарик с компасом. Показываю направо:

– Вон там.

Сориентировавшись, Ниель разворачивает спальный мешок.

Я смотрю на зеркальную гладь озера и вдыхаю ледяной воздух. И что я тут забыл? Потом оглядываюсь на Ниель – она сидит, засунув ноги в спальный мешок. Смотрю, как она достает из своего бездонного, как у Мэри Поппинс, кармана термос, а из другого – пакетик с зефиром. И улыбаюсь. Нет, что я тут забыл, как раз вполне ясно.

– У тебя там, может, и обогреватель есть?

Она закатывает глаза:

– Не говори глупости. Иди сюда, садись.

Я расстегиваю спальный мешок и разворачиваю его рядом с Ниель. Она открывает термос, от него поднимается струйка пара.

– Дай угадаю, что у тебя там. Горячий шоколад?

– И не просто шоколад, а мой любимый. – Она наливает в крышку. – На, попробуй.

Я сажусь на свой темно-синий спальный мешок и беру у нее из рук крышку. Пахнет шоколадом, но только… еще слаще.

– Боишься отравиться?

– Да ничего подобного, – обиженно возражаю я. Делаю маленький глоточек. Черт, а вкусно! – Что это?

– Горячий шоколад «Милки вэй». Я туда еще карамели и мокко добавила.

– О, как в моем любимом мороженом.

– Ммм? – Непонятно, что она хочет сказать, с полным-то ртом зефира.

Я смеюсь.

Она проглатывает зефир и безудержно хохочет. И тут я забываю обо всем на свете. Я и раньше слышал, как Ниель смеется, но сейчас ее смех звучит совсем иначе – легко, беззаботно. Я так ясно помню этот смех. Это одно из моих самых любимых детских воспоминаний.