Олимпия отправила в оргкомитет подтверждение и взнос за обеих, написав, что дочери будут счастливы принять участие в бале. Мужу ничего не сказала, рассудив, что времени до декабря еще много и все уладится. Он лишь один раз высказался на эту тему, когда ее затронул приехавший на выходные домой Чарли. Гарри произнес тогда три слова, но этого было достаточно.

– Я не поеду, – проворчал он и вышел, оставив Олимпию беседовать с сыном.

– Дело твое, – негромко отозвалась Олимпия, хорошо помня слова свекрови и Маргарет Вашингтон. Она надеялась, что за семь месяцев может многое измениться.

Чарли согласился сопровождать на балу Джинни, хотя у той недавно и появился постоянный приятель. Она последовала совету матери и решила пока не приглашать на бал своего ухажера, ведь за семь месяцев еще много воды утечет.

Олимпия очень надеялась, что все с течением времени образуется.

Пока же страсти как будто улеглись. Ну и слава богу! Мир в семье, кажется, снова воцарился.

Глава 3

На летние каникулы Чарли приехал из Дартмута непривычно притихший. Это было совершенно не похоже на Чарли, ведь он учился успешно, играл в университете в теннис и хоккей, а недавно начал осваивать гольф.

Во время каникул Чарли встречался с друзьями, ходил с сестрами на тусовки и даже согласился пойти на свидание с одной из подруг Вероники, съездил с Максом в Центральный парк погонять мяч, а с наступлением жары повез на Лонг-Айленд на море. Внешне все было как обычно, Чарли ни дня не сидел на месте, но Олимпия чувствовала, что с сыном не все в порядке, и тревожилась за него. Сын был каким-то притихшим, отстраненным и поникшим. Вскоре Чарли должен был ехать в летний лагерь в Колорадо и всем говорил, что ждет не дождется отъезда.

Олимпия не могла себе представить, что гнетет ее старшего сына. Но и приставать к нему с расспросами, зная характер Чарли, не решалась.

Как-то в субботу утром, отправившись с мужем на теннисный корт, Олимпия сказала Гарри о своей тревоге. Чарли в этот раз остался дома с Максом, отпустив их поиграть. Они обожали играть в теннис или сквош. Тем более что для Олимпии и Гарри это была почти единственная возможность побыть наедине. Им нечасто доводилось оставаться вдвоем, ведь почти все вечера и выходные они проводили с сынишкой, поэтому каждая такая возможность была на вес золота. Но сейчас, когда Чарли был дома, у них появилась бесплатная нянька – тот всегда с готовностью вызывался побыть с братом.

– Я ничего не заметил, – отвечал Гарри, вытирая вспотевшее лицо полотенцем. Он выиграл матч, но с небольшим отрывом. Оба мастерски играли в теннис и находились в отличной форме. Сетования Олимпии на то, что старший сын как будто не в своей тарелке, его удивили. – Мне показалось, все как всегда. С чего ты взяла, что у него проблемы?

– Пожалуй, ничего определенного, но я же вижу, что его что-то тяготит. Я замечаю, когда он думает, что никто на него не смотрит, вид у него такой подавленный, а иногда встревоженный. Не могу понять, в чем дело. Может, ему учиться разонравилось? Или это дела сердечные?

– Олли, а может, ты все напридумывала? Мало ли о чем может думать молодой человек?! Тем более что Чарли всегда был склонен к философствованию. Он – человек не поверхностный, и потом, может же он хотя бы дома быть самим собой, не так ли? – Гарри наклонился к жене и поцеловал ее. – Хорошая была игра, правда?

– Еще бы! – Олимпия улыбнулась в ответ и прижалась к Гарри. – Ты же выиграл. Ты, когда выигрываешь, всегда доволен игрой.

– Зато в прошлый раз в сквош ты меня сделала!

– Только потому, что ты потянул ногу. А так ты не даешь мне ни малейшего шанса. В сквош ты намного сильнее меня.

Зато она лучше играла в теннис. Впрочем, спортивные амбиции были чужды Олимпии. Для нее гораздо важнее было то, что и ей, и Гарри по-прежнему хотелось быть вместе, быть вдвоем. Спустя столько лет их чувства нисколько не остыли.

– А ты сильнее меня профессионально, – сказал вдруг Гарри, и Олимпия удивилась. Никогда раньше Гарри ее не хвалил.

– Да нет, не говори глупостей. Это ты превосходный адвокат! Просто ты утешаешь меня после проигрыша. Я все поняла – это грубая лесть.

– Ничего подобного! Ты действительно стала лучшим адвокатом. Ты и студенткой была способной, мне ли не знать! Ты умеешь работать вдумчиво, основательно, скрупулезно и при этом сохраняешь творческий подход. Иногда ты просто творишь чудеса. Я восхищаюсь твоими успехами. Когда я был практикующим адвокатом, я тоже старался работать методично, но мне всегда недоставало этой творческой жилки. Ты же порой действуешь почти вдохновенно.

– Ого! Ты это серьезно? – Олимпия взглянула на мужа с признательностью, такой комплимент из его уст она слышала впервые.

– Абсолютно. Если мне понадобится совет юриста, я обращусь к тебе. А вот теннису учиться я бы у тебя, наверное, не стал.

Олимпия легонько ткнула мужа в бок, а он в ответ крепко поцеловал ее. Как же ей повезло с мужем! За все прожитые вместе годы у них практически не было разногласий, а случай с приглашением на бал был скорее исключением. Гарри остался, насколько могла убедиться Олимпия, при своем мнении, но она решила пока к нему не приставать. Благо, времени впереди оставалось еще много.

По дороге домой она снова заговорила о Чарли:

– Интуиция мне подсказывает, что его что-то гложет, он просто не хочет об этом говорить.

– Если все так и есть, в конце концов он сам заговорит с тобой, – заверил ее Гарри. – Всегда же так было, ты же знаешь.

Гарри хорошо знал, насколько близкие отношения связывают Олимпию со старшим сыном. Впрочем, его Олимпия обладала всеми мыслимыми достоинствами. Ему все в ней нравилось как в самом начале их совместной жизни, так и теперь. Точно так же, как и в ней за все эти годы не угасла любовь и уважение к своему избраннику. И еще Гарри знал, что обычно в отношениях с детьми чутье Олимпию не обманывает. И раз ей кажется, что с Чарли что-то не так, скорее всего, причина для волнений все же есть.

– Может, у него несчастная любовь? – предположил Гарри.

Олимпия знала, что в последнее время ее сын не был никем серьезно увлечен. Чарли – не затворник, и интересы у него весьма разнообразные, но постоянной девушки у него точно не было.

– Не думаю, что дело в девчонках. Мне кажется, тут что-то посерьезнее. Но что это может быть за проблема – ума не приложу.

– Во всяком случае, работа в лагере пойдет ему на пользу, – успокаивал жену Гарри.

А в это время Чарли самозабвенно предавался игре с младшим братом. Из-за дверей доносились шум и воинственные крики.

Чарли играл с Максом в ковбоев и индейцев, для боевой раскраски Чарли использовал зубную пасту и губную помаду матери.

При виде их физиономий Олимпия расхохоталась. Макс, в шортиках и ковбойской шляпе, носился по дому, целясь в сводного брата из игрушечного ружья. Гарри тоже включился в игру, а Олимпия сразу пошла на кухню готовить ленч. Хорошее настроение не покидало членов семьи все утро.

А спустя несколько дней из Дартмута пришел счет от психотерапевта. Олимпия заволновалась. Она осторожно задала вопрос Чарли, но тот успокоил мать, заверив, что с ним все в порядке. Чарли сказал, что весной покончил жизнь самоубийством один его друг и сначала это на него очень подействовало, но теперь все позади. Услышав это, Олимпия встревожилась еще больше, но виду не подала. Она в свое время перечитала немало книг по психологии переходного возраста и знала, что случаи, когда молодые люди без всяких внешних причин, вдруг неожиданно для всех совершают самоубийство, не так уж и редки. Она, конечно, думала и о погибшем юноше, но тревога за сына не оставляла ее.

Когда Олимпия поделилась своими страхами с Гарри, тот заметил, что у нее вконец расшатались нервы и что сам факт, что Чарли обратился к психотерапевту, уже обнадеживает. Плохо кончают обычно те, кто не идет за помощью. И потом – нет никакой связи между тем, что сделал приятель Чарли, и самим Чарли. Вполне естественно, что эта трагедия отразилась на психологическом состоянии юноши, но со временем все забудется. Олимпия согласно кивала головой, слушая Гарри, но покоя ее сердцу его слова не принесли. После этого несколько раз Чарли с отчимом играли по выходным в гольф, а однажды он приехал к Гарри в офис, и они вместе отправились обедать. Тогда Чарли и сказал, что его всерьез привлекает богословие и он даже подумывает после окончания университета принять сан. Гарри считал, что интерес Чарли к теологии остался в прошлом, но, как видно, он ошибался. Он всегда знал, что Чарли умеет заглянуть в душу другого человека и частенько находит выход из самых деликатных положений. Кто знает, может быть, мальчик примет правильное решение?! Но как к этому отнесется Олимпия?

За обедом, видимо не желая в деталях обсуждать свои планы на будущее с Гарри, Чарли пытался перевести разговор на бал дебютанток, но тут уж Гарри отказался говорить на эту тему. Сказал лишь, что не одобряет мероприятия, на которое допускаются только так называемые избранные.

На своем продолжала стоять и Вероника, но к моменту отъезда в компании подруг в Европу – а это был июль – она немного смягчилась. К тому времени Джинни уже успела заказать себе наряд – дивное бальное платье из белой тафты, с открытыми плечами и длинной юбкой, расшитой крошечными жемчужинами. Платье было точь-в-точь как свадебное. Джинни просто визжала от восторга.

Кроме того, тайком от Вероники они с Олимпией выбрали платье и для сестры. Облегающее, из белого атласа, с одной бретелью, идущей наискось через одно плечо – они обе решили, что Вероника такое бы надеть согласилась. Платье было элегантное и могло бы прекрасно подчеркнуть стройную фигуру Вероники. А Джинни больше понравился вариант с пышной юбкой. Оба платья были по-своему безупречны и в то же время подчеркивали индивидуальность характеров и стиля сестер.