— Я до сих пор замужем за Питом, — тихо проговорила Мэгги.

Фабиан на мгновение замолк, потом снова подался к ней:

— Ты можешь сколько угодно заново придумать свое прошлое, Мэгги, но оно не изменится от этого на самом деле. Если ты мне не веришь, возвращайся к нему. Возвращайся в привычное окружение и попытайся жить так, как будто ничего не было. Клянусь тебе, через неделю ты прибежишь обратно.

Она судорожно вцепилась в чашку, молча глядя на него и слушая.

— Мэгги, ты изменилась, а он — нет. Не важно, что ты вернулась работать в паб. Это потому, что в тебе живет тяга существовать так же, как и раньше, пытаться держаться за прошлое. Но для тебя его уже нет. Только на страницах, которые ты печатаешь. Мэгги, Пита больше не существует для тебя. — Он провел рукой по лицу и посмотрел в сторону. — Мэгги, ты теперь сама по себе. Почему ты не желаешь с этим смириться?


Мэгги проснулась, удивляясь тому, что за чудесное ощущение разбудило ее. Ее целовали, нежно, осторожно, и это было восхитительно. В ответ она слегка прильнула к горячим губам. Ее рука осторожно провела по твердому, сильному плечу и остановилась на широкой спине, поглаживая гладкую кожу. Мэгги таяла. Ее тело теряло форму, как будто она плыла на пушистом облаке, окруженная теплым небом. А ее кожа все еще горела после ночи любви. Она вновь ощутила на себе тяжесть его напряженного тела, в возбуждении прижимающего ее к простыням.

Фабиан отстранил от нее лицо, и ее губам вновь стало холодно. Его глаза широко распахнулись. Он выглядел так, как будто услышал что-то.

Из коридора вновь раздался громкий стук в дверь Мэгги.

— Черт побери, — прошептал он. — Проклятая Наоми. Я надеялся, что сегодня ночью она осталась у Грэма.

— Тсс! — остановила его Мэгги.

Они застыли, у Мэгги напряглось все тело. Они слышали голос Наоми, зовущий ее через дверь, и снова стук. Потом они услышали, что дверь комнаты Мэгги открывается. Глаза Мэгги увеличились и потемнели от дурного предчувствия. Ее кровать была нетронута. Наверняка, если Наоми до сих пор не догадалась, что происходит, сейчас она поймет все. И тут Мэгги резко подняла голову с подушки, услышав разговор в холле, прямо у них за дверью.

— Я не знаю точно, где она, — небрежным тоном объявила Наоми. — Она знает, что вы должны приехать?

— Нет, — ответил женский голос.

Мэгги в ужасе закрыла глаза и сжалась под Фабианом. Он взволнованно посмотрел на нее.

— Что такое? — прошептал он.

— Иисус, Мария, и Иосиф в одном торпедном катере! — Ее лицо поледенело и стало белым и холодным, как снег. — Это Кэй.

— Кто такая Кэй? — прошипел он.

— Моя чертова дочь!

— Ты уверена?

— Конечно, идиот!

Они снова замерли, их тела сплелись в неразрывной неподвижности, когда Наоми начала колотить в дверь к Фабиану.

— Фабиан?!

Они уставились в глаза друг другу. Зрачки Фабиана стали такими же черными и огромными, как у Мэгги, отражая ее внутренний ужас. Он поднял брови в немом вопросе. «Что им теперь делать?»

— Скажи что-нибудь, — почти беззвучно проартикулировала одними губами Мэгги. — А то она войдет.

Вновь раздался стук. Мэгги обратила к Фабиану встревоженное лицо. Если он так и не издаст ни звука, какого угодно, хоть писка, — а он и не казался способным ни на что большее, — Наоми обязательно сунет нос в комнату. Для нее это было обычным делом, и они оба это знали. Она увидела, как дрогнули его губы, но глаза были пусты, словно в поисках слов он обнаружил в голове один туман.

— Одну секундочку, Наоми! — громко крикнула Мэгги. Фабиан, так и не слезая с нее, в ужасе сжался. После секундной паузы дверь широко распахнулась.

— А, вот ты где, это… — Голос Наоми упал.

Фабиан повернулся, открывая Мэгги, — оба лежали обнаженными. Перед Мэгги предстала застывшая в невыразимом шоке физиономия Наоми. Рядом с ней стояла Кэй, ее дочь, со сползающей с лица заготовленной улыбкой. Рот Кэй открылся при виде матери в чужой постели, под парнем, чем-то неуловимо похожим на Пита Сампраса.

— Кэй, — сказала Мэгги, садясь и натягивая на грудь край простыни, — я не знала, что ты приезжаешь. Ты бы хоть предупредила.

— Ну конечно. — Лицо Кэй походило на утес.

— Наоми, пожалуйста, закрой дверь, — невозмутимо продолжила Мэгги. — Я не люблю заниматься любовью при свидетелях.

— Боже всемогущий! — сквозь зубы выдавила Кэй.

— И, пожалуйста, дорогая, угости Кэй чашечкой чая. Я спущусь через минуту. Конечно, Кэй, если ты захочешь остаться и поговорить со мной.

Кэй медленно кивнула, сжав губы в прямую линию.

— Да уж, я бы хотела с тобой поговорить.

Повисла пауза, во время которой никто не пошевелился. Мэгги, подняв брови, взглянула на Наоми.

— Наоми! Дверь, пожалуйста!

Наоми подскочила. У нее был вид, что она вот-вот грохнется в обморок или ее стошнит. Она закрыла дверь, и та со щелчком захлопнулась. Мэгги подождала, пока стихли шаги двух пар ног, спускающихся по лестнице, и перевела дух, только услышав, как за ними закрылась дверь большой комнаты.

— О господи! — пробормотал Фабиан с неопределенным выражением. — Кажется, Наоми действительно до сих пор ни о чем не догадывалась.

— Да, похоже. — Мэгги села и отстранилась от Фабиана. — Видно, мы ее переоценивали.

— Что ты собираешься делать теперь? — Он спустил ноги с края кровати и с подавленным видом медленно поднялся.

— Я собираюсь быстренько залезть в душ, одеться и спуститься вниз, чтобы поговорить с дочерью. — Она взглянула на часы. — По-моему, мы заспались.

— Это потому, что ты не давала мне заснуть всю ночь. — Его глаза потеплели.

Она вздохнула, проведя рукой по волосам.

— Думаю, тебе лучше уж остаться здесь, раз у тебя такое настроение, — посоветовала она. — Кэй, скорее всего, не вынесет дальнейшей демонстрации твоих амурных устремлений. Я попрошу Наоми принести тебе чашечку чая.

— Если она еще со мной разговаривает.

— Ну, если она начнет строить из себя оскорбленную добродетель, я принесу тебе чай сама, — сказала Мэгги с решительностью. — Не надо теперь считать себя отверженным. Меня беспокоит только Кэй. Но я думаю, что она это как-нибудь переживет.

— О’кей. — Он, согласно склонив голову, наблюдал, как она упруго поднялась с кровати и надела рубашку, скользнув в рукава тонкими запястьями. — Мэгги?

— Что, Фабиан?

— Ты кажешься такой… Я не знаю. — Он покачал головой. — Спокойной.

— Да, — согласилась она, подумав. — Я спокойна. Это странно, но это так.

Мэгги быстро приняла душ и оделась в своей комнате. Она решила надеть джинсы. Они шли ей и прекрасно сидели на фигуре. Сейчас она окончательно в этом убедилась. К ним она выбрала зеленую водолазку с эмблемой своего колледжа и уселась перед зеркалом. Она тщательно, как всегда, накрасилась, а волосы оставила сохнуть, распустив по плечам. Да, она была не молода. Она сознавала это, видя себя целиком в зеркале, но она была Мэгги. И сегодня ей это очень нравилось.

Убедившись, что Фабиан в своей комнате в безопасности, она спустилась вниз. Толкнув дверь в большую комнату, она увидела Кэй, сидящую на диване с чашкой чая. Наоми с книжкой на коленях развалилась в кресле. Мэгги усомнилась, сказали ли они друг другу хоть слово за это время. Кэй была старше Наоми, ей было двадцать четыре, и Мэгги знала, что она считает, что у нее не может быть ничего общего с такой девушкой. Идея получения высшего образования в Оксфорде нисколько не занимала Кэй. У нее была хорошая работа торгового агента, служебный автомобиль и постоянный бойфренд, за которого она, по всей видимости, скоро выйдет замуж. Даже пример Мэгги как первопроходца не вдохновил ее на размышления о перспективах больших, чем очередная премия или сбережения, которые она откладывала на покупку дома.

И сейчас, с этим выражением лица, она была очень похожа на Пита. «Просто невероятно похожа», — подумала Мэгги. Кэй унаследовала его тип — темнокаштановые волосы, сейчас уложенные мягкими волнами, светлые глаза и скорее его, чем материнскую фигуру. Она была на добрых шесть дюймов выше Мэгги и более худощава. Мэгги оценила, что дочь действительно хорошо выглядит, явно следит за собой и, если бы не вызванная шоком бледность, производила бы впечатление здоровой и полной сил молодой женщины. Ее отглаженный брючный костюм и новые туфли на «кубинском» каблуке выдавали преуспевание, и Мэгги, как мать, была довольна. Она взглянула на Наоми, которая сидела с каменным лицом и делала вид, что погружена в чтение.

— Наоми, дорогая, у тебя нет дел наверху? — деликатно спросила она.

— Конечно. — Рывком поднявшись, Наоми вышла из комнаты, как всегда, с грохотом захлопнув дверь. Мэгги задумчиво посмотрела ей вслед. Наверное, и не стоило ждать от нее иной реакции. Она обернулась к Кэй: — Я вижу, она угостила тебя чаем?

— Что здесь происходит? — оборвала ее Кэй.

Мэгги подошла к креслу, освобожденному Наоми, и села в него.

— Мне кажется, ты и сама знаешь ответ.

— И сколько уже это продолжается? — требовательно спросила Кэй.

— По-моему, несколько недель, — ответила Мэгги, стараясь припомнить точно. — Но, видимо, предпосылки возникли раньше.

— Ты потеряла стыд! — с горестной миной, качая головой, вынесла вердикт Кэй. — И как же ты это называешь?

Мэгги, склонив набок голову, изучала выражение ее лица. Как бы она ни страшилась возникновения вражды, холодея от одной мысли о ее возможности, сейчас она не могла придумать ничего лучше, чем быть откровенной. И теперь, когда все уже свершилось, ужас отпустил ее.

— Я полагаю, «жить в свое удовольствие», Кэй.

— Посмотри на себя! — Она холодно окинула мать взглядом с головы до ног. — В джинсах и этой идиотской университетской майке, ты считаешь себя девочкой? Нет, мам, ты старуха. Это отвратительно. Это… извращение, вот что это такое.