Встретив такой прием, она злилась и на себя за то, что сегодня вечером волновалась о своей внешности, размышляла, что лучше надеть. Она слегка накрасилась, надела хорошие шерстяные брючки и кремовый облегающий свитер. И отказалась от бесформенного анорака, в котором она всегда чувствовала себя как приземлившийся парашютист, в пользу плотной кожаной куртки. Однако, призналась она себе ей действительно стало лучше из-за равнодушия Роба. А Мак вновь удивил ее, когда, войдя в класс, кинув на стол шлем и плюхнувшись в кресло, сделал ей комплимент.

— Ты здорово выглядишь сегодня. — Он расправил свою куртку на спинке стула, отщелкнул застежки рюкзака и достал блокнот вместе с кучей промасленных тряпок. — Прости, что опоздал. Проблемы с мотором.

— Спасибо, — ответила она, польщенная его искренностью. — Ну как, вино оказалось хорошим?

Он взглянул на нее и серьезно кивнул.

— Да, нормальное. Нормальное.

— Мне показалось, ты должен быть доволен своим «Божоле». Ведь это был хороший выбор?

— Да, вино было хорошим. Да, действительно отличное вино.

Его ответ заинтриговал ее.

— А вечер был только… нормальным?

— Да. Вернее всего будет сказать так.

— О! — Она постаралась подобрать уместно-сочувственный тон. — Значит, твое свидание получилось не слишком впечатляющим?

— Мое свидание? — Он перестал раскладывать вещи и странно посмотрел на нее, решив не отвечать, и Джулия смущенно кашлянула, чувствуя, что опять не туда полезла.

— А как у тебя прошел вечер? — Мак изучающе посмотрел на нее.

— Ты имеешь в виду субботу?

— Да. Розовый дезодорант помог свиданию?

Она не смогла сдержать улыбку. На самом деле дезодорант был засунут в дальний угол шкафчика в ванной, и она не была уверена, что воспользуется им хоть когда-нибудь.

— Моему свиданию? — переспросила она, загадочно вздернув бровь.

— Однако, — он хмыкнул, — последний выпуск «Семейного счастья» был просто потрясающий, правда? Я просто сползал со стула. Поверить не мог, что они не получили машину. Они были так близко! Еще один ответ, и она была бы у них!

— Да, очень волнующе. А эта женщина с «химией» просто всех замучила. Как будто в теплице можно найти растительное масло!

— Она просто перепугалась. — На лице Мака отразилось сочувствие. — Это, должно быть, очень жутко — ждать, когда на тебя наедет эта бибикающая штука. А этот Лес Деннис, однако, приятный парень, правда?

Она остановила себя, прежде чем углубиться в оценку достоинств Леса Денниса как приглашенной звезды.

— Подожди, — медленно проговорила она, — но ведь семья Криббен из Ипсвича получила машину! Ты не смотрел его!

Уголки губ Мака поползли вверх, и она неожиданно осознала, с каким невозмутимым видом он отпускал свои комментарии. Она попалась, с головой! Мысленно она дала ему очко.

— Все в порядке, — продолжал он. — Тебя не должно смущать, что ты в субботу вечером оставалась дома. Я тоже обычно всего лишь валяюсь перед телевизором в это время. На этой неделе я записал все свои любимые программы. Просто у меня еще не было времени их посмотреть.

— Ой, а я рассказала тебе, чем все кончилось!

— Только не рассказывай мне, как дела в Лансароте у Тигги из Сюррея и Кевина из Лондона, а то я совсем расстроюсь. Я собираюсь посмотреть видео сегодня, после занятий.

— Надеюсь, тебе это удастся. Ведь сегодня уже четверг.

— Я был занят на этой неделе. Мне нужно было закончить работу.

— О! Сейчас большой спрос на декораторские работы?

Он снова посмотрел на нее со слегка заметной иронией, но все же по глазам можно было догадаться, что его что-то забавляет.

— Ну ты же знаешь людей. Им все время нужно что-нибудь покрасить.

— Я догадываюсь, — кивнула она, думая о своих выцветших обоях: их стоило бы оживить, возможно, если собрать всю наличность, денег хватит, чтобы попросить Мака обновить ей стены?

— По крайней мере сегодня я успел переодеться. — Он кивнул на свои джинсы. — Ты, очевидно, заметила, что на прошлой неделе я был в краске? Я же не говорил тебе, что работаю декоратором, я даже не собирался делать этого.

— Разве не говорил? — Она задумалась. Кроме краткого разговора в самую первую неделю, она действительно никогда не расспрашивала его о себе. — Да, ты прав. Ты мне не говорил.

— Ты наблюдательна, — заметил он, открывая первую страницу своего блокнота. — Я думаю, что на этой неделе мне стоит попробовать что-нибудь написать. После прошлого раза я думал об этом. Я не сумею ничего добиться, если не буду стараться, так ведь?

— Да, — с облегчением ответила Джулия. Среди прочих размышлений в течение этой недели ее иногда посещала мысль о том, как вести себя с ним на этот раз. — Смотри сам. Можешь попытаться написать сейчас, а если хочешь, мы сначала займемся чтением, а напишешь после перерыва.

— Я думаю, лучше попробую написать сейчас.

В его словах слышался положительный настрой. Он откинул гриву светлых волос, взялся за ручку и вновь взглянул на нее.

— Не важно, что я напишу? В тот раз ты сказала, что это может быть письмо или что-нибудь о себе. Но мне этого не хочется писать. Можно я напишу то, что хочу?

— Конечно, — согласилась Джулия. — Все что угодно. И не бойся наделать ошибок. Я попробую помочь тебе разобрать их.

— Хорошо.

Сжав в пальцах ручку, он сосредоточенно склонился над чистым листом бумаги.

Она вновь открыла папку и пролистала упражнения, сознательно игнорируя его попытки освободить себе пространство. Вместо этого, пока минуты текли, она занялась составлением плана последующих занятий. Она пыталась не думать о Робе и Сандре, запертых в крохотной комнатушке всего в нескольких ярдах отсюда. Пока она разговаривала с Маком, ей удалось не думать о них, но сейчас, слыша приглушенные голоса, доносящиеся из-за двери, она не могла прекратить размышлять, чувствует ли себя Сандра так же, как она на прошлой неделе? Ее пронзила ревность, вызывающая новый приступ подавленности. Она вцепилась в твердый край папки. Нужно держать себя в руках!

Она продолжала смотреть на одну и ту же страницу, пока вошедшая с чайным подносом Бренда не объявила перерыв. Джулия, посмотрев на часы, с удивлением убедилась, что уже действительно восемь часов: все-таки Мак сегодня припоздал, и еще какое-то время они разговаривали. Слава богу, значит, это не полный провал в сознании. Она пока не сходит с ума.

На ее счастье, Роб и Сандра так и не покинули своей уединенной кельи, чтобы выпить чаю вместе со всеми. Любезная Бренда отнесла им его и, выйдя от них, вновь плотно прикрыла дверь.

— Они мило беседуют, — тихонько сообщила она Вивьен, старательно излучавшей из-под шляпы мудрость и доброжелательность.

Джулия положила себе в кружку сахар из пакета, который Бренда поставила на стол, пояснив то ли доверительным, то ли просто осипшим голосом, что ей ни в жизнь не запомнить, кто что с чем пьет. Джулия, потягивая кофе маленькими глотками, подумала, как все снисходительны к Бренде, легко прощая ей, что не получают то, чего просили.

— Нам всем нужно подумать о нашей маленькой вечеринке в честь окончания семестра, не так ли? — возвестила, усаживаясь в кресло, Вивьен, и Джулии показалось, что она выглядит чрезвычайно счастливой из-за того, что ей удалось придумать столь важное событие для всего класса.

— А когда будет конец семестра? — Бренда нырнула в свою сумку, в которой вполне мог бы поместиться автомобиль, и извлекла оттуда потрепанный ежедневник. Несколько листков бумаги выскользнули из него и разлетелись по комнате. — Ой, мои записки! — вскрикнула она, бросаясь за ними.

Все стали наперебой предполагать, когда должен заканчиваться семестр, и искать свои ежедневники или клочки бумаги, чтобы записать дату. Джулия терпеливо созерцала все это. Ей уже доводилось наблюдать этот ритуал всеобщего замешательства. Проблема состояла в том, что семестр в вечерней школе не совпадал с обычным школьным или студенческим, поэтому все, у кого были дети, оказывались совершенно сбитыми с толку, а те, у кого детей не было, начинали строить самые дикие предположения о том, какая дата кажется наиболее разумной для окончания семестра. И в тот момент, когда все запутывались окончательно, Вивьен обычно вносила ясность. Джулия ждала, что так она поступит и на этот раз.

— Знаете, это ваше дело. Когда бы вы сами хотели закончить семестр? — проговорила Вивьен, ободряюще глядя на класс и встречаясь с ничего не выражающими взглядами.

— Мне все равно, — с мягким дублинским акцентом произнес обычно молчаливый Кьеран. Фиона, которая работала с ним, и тоже молчунья, кивнула в знак согласия.

— О, дорогая, — зарделась Бренда. — Я просто не знаю: через неделю — слишком рано, а через три недели я должна ехать к сестре.

— Через две недели у меня встреча с управляющими, — сказал Джордж, нажимая кнопку на ручке и царапая что-то в ежедневнике.

— А может, мы будем продолжать заниматься? — предложила Ширани со свойственной ей безапелляционностью. — Мне не нравятся все эти каникулы, когда ничего не происходит. По-моему, это скучно.

— Ну, это если у тебя нет маленьких детей, — возразила Вивьен не без некоторого самодовольства.

— Мои дети уже выросли. Это действительно скучно, скажу я вам — только я, мой муж и телевизор. Мне нравятся занятия. Я люблю выходить из дома. Понимаете меня? — Ширани пожала плечами и, заметив пристальный взгляд Алека, рассмеялась, отмахиваясь своей изящной ручкой. — Знаю, знаю, я опять много болтаю. Все, я молчу.

— Говори сколько хочешь, женщина. Я привык к этому. Слышала бы ты мою миссис! Вот это болтовня!

— У нас должны быть каникулы, — невозмутимо продолжала Вивьен. — Как насчет того, чтобы закончить через две недели? Это всем подходит?