Боже, я хочу, чтобы она поселилась на моем плече. Мне нравится, когда она прижимается ко мне. «Прежде чем эта ночь закончится, — клянусь себе, — я заставлю ее вцепиться своими сексуальными пальчиками в мою спину».

В течение следующего получаса в «Толпу» заходит все больше и больше народа, и нам очень везет, что мы заняли столик заранее. Какого хрена во вторник так много народа? Бар никогда не бывает так заполнен в будние дни.

Деззи, кажется, тоже замечает это, поскольку подталкивает меня локтем и говорит:

— Становится очень шумно!

Я ухмыляюсь и пользуюсь случаем пошутить:

— Очень шумно, — соглашаюсь я. — Не могла бы ты сказать им быть немного тише? У меня проблема: я не слышу, что говорят мои друзья.

Деззи очень сильно смеется, потом хлопает меня по руке и что-то говорит.

Я сосредотачиваюсь на ее губах.

— Что?

Она повторяет:

— Я рада, что пришла.

Ее грудь поднимается и опускается с каждым вздохом. Уже не знаю, из-за чего это: из-за ее лифчика, топа или того факта, что она зажата между мной и Брантом, а может из-за какой-то чертовой магии, но я наслаждаюсь видом, который открывается моим глазам во всей красе.

Я наклоняюсь и говорю:

— Не могу дождаться, когда ты поднимешься на сцену.

Деззи слишком долго смотрит мне в глаза, в то время как ее собственные светятся в тусклом свете лампы, которая висит над нашим столом. И если не ошибаюсь, я чувствую притяжение ее губ. Своим дерзким взглядом она приглашает меня поцеловать ее.

Затем Деззи переводит внимание на сцену. Я тоже смотрю, и замечаю, что народ аплодирует.

В следующий момент Деззи покидает нас. Я вижу, как гитарист уступает свой стул Деззи, когда она поднимается на сцену. Все за столом хлопают, поэтому я делаю то же самое, следуя их примеру, и останавливаюсь, когда вижу, что руки их перестают двигаться. Тогда единственным, что удерживает мое внимание, становится Деззи.

И она смотрит прямо на меня. Ее тело светится под резким светом сцены. Должен заметить, исходя из моего технического опыта, только особый типаж человека может сделать уродливый свет красивым.

И, черт, у нее получается сделать это, даже не прилагая усилий.

Деззи поднимает руку к микрофону, подносит его к губам и представляется.

Но я не могу разобрать ни слова. Расстроенный, достаю телефон, решая запустить то дурацкое приложение для преобразования речи в текст, которое недавно скачал. Но на помощь мне приходит Дмитрий и начинает жестикулировать. Думаю, прямо сейчас я мог бы расцеловать его за интуицию.

— Привет, я Деззи, — переводит мой потрясающий сосед. — Некоторые из вас знают меня с прошлого раза. Или с прошлого вечера. Да без разницы, я не очень хороша в этих вещах. Ха! Эти сумасшедшие музыканты, Дирк и… как тебя зовут?.. Лоренцо, хотели, чтобы я спела одну из своих песен. Хотите послушать? У меня есть кое-что… но оно немного подростковое. Я… — Дмитрий останавливается, я смотрю на Деззи, чтобы понять, что происходит. Она смеется. Когда она снова начинает говорить, он продолжает: — Ладно. Я спою ее! Надеюсь, вам понравится. Я понятия не имею, что собираются делать музыканты, но они хорошо импровизируют. Песня называется «Лгунья».

Деззи закрывает глаза, переносясь в то место, откуда исходит вся музыка и красота. Все то напряжение, которое я заметил в ней, как будто испаряется. Совершенно расслабленная и свободная, как ветер, она берет микрофон и подносит к своим розовым губам.

Благодаря Дмитрию, я вижу поток слов:


Этот лак на моих ногтях,

Кудри в моих волосах,

Мой талант и мой стиль —

Все подделка. Я лгунья.


Макияж на твоем лице,

Надетая на тебе одежда из кожи или кружева,

Эти духи, которые ты используешь —

Просто очередная ложь,

Просто еще одна вещь на пути.

Ты тоже лгунья.


На самом деле, ты не выглядишь такой.

Еще одна ложь на миллиард долларов,

Которую тебе продали за ту же цену.

Неважно, мыло, духи или шампунь,

Я не думаю, что ты знаешь себя так хорошо,

Как думаешь.


Как и я, актриса, которая лжет каждый день,

Читая очередную реплику из очередной пьесы,

Притворяясь другим человеком, с другим именем.

Все мы лжецы.


И в тот момент, когда ты готова отпустить это,

Поскольку устала от этого шоу,

Ты заглядываешь в чужие глаза

И, наконец, видишь

Единственный путь на свободу.

Быть лгуньей, которая никогда не лжет.


После того, как спет последний куплет, музыканты, кажется, все еще наполняют комнату музыкой: руки гитариста перебирают струны, пока Деззи что-то напевает, ее глаза закрыты, и она потеряна в песне.

А я потерян в ней, мои руки скрещены на груди, а челюсть плотно сжата.

Она открывает глаза и находит взглядом мой.

Я задаюсь вопросом, видит ли она мою ложь.

Мою правду.

Мой путь к свободе.

А потом зал заполняется аплодисментами, и я поднимаю руки, чтобы присоединиться к ним, наблюдая, как Деззи принимает овации. Она смеется, щечки становятся розовыми, в конце делает демонстративный поклон.

Она возвращается за стол, ее друзья делятся своими эмоциями по поводу песни, осыпая ее комплиментами, улыбками и смехом. Дмитрий говорит о том, насколько красивый у нее голос, но беспокоится о значении слов:

— Если я солгал тебе, — говорит он, одновременно с этим жестами переводя мне, — то очень извиняюсь и, знаешь, не пиши песню обо мне.

Через некоторое время Деззи поворачивается ко мне и что-то говорит. Я смотрю на нее, ожидая, когда она повторит свои слова, когда внезапно перед моим лицом появляется экран телефона:


Хочешь выбраться отсюда?


Я ухмыляюсь в знак согласия, затем хлопаю Бранта по плечу, предупреждая, что мы уходим. Дмитрий замечает, что я собираюсь уходить, и машет рукой на прощание. Я отвечаю ему жестом:

— Нам нужна квартира на некоторое время.

Ответ Дмитрия — ямочка от широкой улыбки и решительный кивок.

Хороший мальчик.

После этого мы выходим наружу в тишину улицы. Кожей ощущаю заметное изменение вибраций и шума, как будто делаю глоток прохладной воды. А может, это просто ветерок ночного воздуха.

Мы могли бы держаться за руки, но не делаем этого. Мы не на том этапе. Честно говоря, я даже не уверен, с каких пор стал парнем, который хочет держать чью-то руку. Не знаю, почему вдруг стал одержим этой идеей. Может, дело в близости Деззи. Наверное, мне стоит приобнять ее или…

Нет, что за херня. Почему я думаю об этом?

Я смотрю на нее. Либо она решила посмотреть на меня в тот же момент, либо наблюдает за мной давно. Я сухо усмехаюсь. Не знаю, прозвучало ли это как смешок или нет, но я почувствовал его в груди.

Потом замечаю, как шевелятся ее губы. Могу ошибаться, но думаю, Деззи спрашивает о том, идем ли мы ко мне.

— Если ты не против, — отвечаю я.

На это она кивает.

Я, блядь, словно взлетаю в данный момент.

Когда же дверь квартиры оказывается перед моим носом, я едва могу вставить ключ в замочную скважину. Я чертовски взволнован. Последние три дня я отчаянно хотел провести с ней ночь. Жаждал ее прикосновений и страстно желал обнять ее. Я настолько чертовски сильно хочу Деззи, что практически подпрыгиваю от нетерпения.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашиваю я на автомате, быстро двигаясь в сторону кухни и не сводя с нее глаз.

Она кусает губы.

Я застываю у кухонного стола, наблюдая за ней. Мир становится очень-очень тихим.

— Так… это значит «да»?

Губы Деззи приоткрываются. Она делает вдох, и взглядом встречается с моим. В ней сидит какое-то напряжение. Думаю, она ждет, что я сделаю первый шаг. Она хочет, чтобы я сбросил все предметы со стола безрассудным взмахом руки, потом подхватил ее и усадил на него, чтобы трахнуть. Я вижу эту фантазию в ее глазах. Тоску к этому…

— Да? — подсказываю ей. — Выпить?

Затем слезы появляются в ее глазах.

Ох, блядь. Я неправильно понял.

— Деззи?

Она качает головой, слезы застилают глаза, не желая скатываться по щекам. Затем она приподнимает подбородок и говорит что-то, глядя на меня холодным взглядом.

Я не улавливаю ее слов.

«Лжец, — думаю, говорит она. — Не заслужил».

Мое тело каменеет, ее губы продолжают быстро двигаться.

— Деззи, — повторяю я, подходя к ней и обнимая за плечи.

Она отворачивается и крепко зажмуривается, стиснув зубы.

Она злится.

— Деззи. — Я пытаюсь заставить ее посмотреть на меня, наклоняю шею и потираю ее плечи. Блядь, ее кожа такая гладкая. — Деззи, говори.

— Я говорю! — кричит она яростно, ее полные слез глаза встречаются с моими. Я вижу, как напрягается ее шея, ноздри раздуваются, все тело сжимается от напряжения. — Это все, что я делаю!

Я полностью запутался.

— Извини, — говорю я, чувствуя вину за свое поведение на этих выходных, но я думал, мы это преодолели. — Я не должен был тебя отшивать. Я был напуган. Я был гребаным идиотом. Ты заслуживаешь парня лучше, чем я.

— Нет. — Глаза Деззи округляются. — Это ты заслуживаешь девушку лучше меня, — говорит она, хлопая себя по груди. Она один раз машет рукой перед своим лицом, потом убирает большой палец руки за ухо — «Лучше». Затем тычет пальцем себе в грудь — «Меня».