Клейтон хмурится, а его глаза прищуриваются, пока я веду его к дивану, заставляя сесть. Я бы даже назвала эти глаза милыми, если бы он не выглядел таким чертовски опасным все время.

— Садись сюда, — приказываю ему, почти уверенная в том, что Клейтон не уловил, что я говорила ему по пути к дивану. — Я собираюсь перевязать твои раны.

— Нет.

— Да. Но сначала, выпьем по стаканчику.

Оставляю его сидеть с раздосадованным выражением лица, подхожу к холодильнику и ищу что-нибудь проверенное, чтобы выпить. Взгляд останавливается на текиле.

Возвращаюсь с бутылкой и двумя стопками. Клейтон с подозрением смотрит на меня, когда я ставлю всё на кофейный столик перед нами.

— Чтобы расслабиться, — объясняю я. — Где находится ванная?

Он поздно поднимает взгляд и не разбирает моих слов, из-за чего выглядит растерянным.

— Ванная, — повторяю я.

Он указывает на коридор возле кухни. Вхожу в нее и открываю шкафчик под раковиной, где нахожу аптечку. С треском закрыв дверцу, смотрю на себя в зеркало. Я выгляжу такой… напряженной. Кого я пытаюсь обмануть, притворяясь, что управляю ситуацией? Я собираюсь наложить свежую повязку на лицо Клейтона Уоттса. Я в квартире Клейтона Уоттса, и руками вот-вот будут исследовать его лицо.

Делаю глубокий вдох и выдох.

Когда возвращаюсь к дивану, нахожу Клейтона сидящим с двумя уже наполненными стопками в руках. Сжав челюсти, он смотрит на меня суровым взглядом, затем предлагает текилу.

Я сажусь на кофейный столик перед ним, беру стопку, чокаюсь с ним и говорю:

— До дна!

Он выпивает ее одним глотком. Я… медленно пью свою, пока стопка не пустеет. Черт возьми, текила очень крепкая. Я поворачиваю голову и прокашливаюсь, глаза мгновенно слезятся.

«Мне не следует пить много, — понимаю я. — Одной достаточно».

Но прежде чем говорю это вслух, Клейтон наполняет стопки по второму разу.

— О. — Мои глаза округляются. — Думаю, мне…

— До дна, — говорит он с ухмылкой, обрезая пути к отступлению, затем выпивает.

Бросаю на него несчастный взгляд и опрокидываю в себя содержимое. Когда жидкость обжигает горло, понимаю, что смеюсь и моргаю от ожога.

— Вау! — вскрикиваю я.

Когда наши взгляды встречаются, я мгновенно трезвею. Его пристальный взгляд проникает глубоко внутрь меня.

Сфокусируйся, Деззи. Я слишком сильно ударяю стопкой о стол, когда ставлю ее. Открыв аптечку, достаю набор первой помощи и крошечную салфетку с антисептиком.

Когда начинаю снимать старый пластырь с его лица, он дергается. Посылаю предупреждающий взгляд. Глаза Клейтона вызывающе блестят. Это рычание сорвалось с его губ?

Когда он, наконец, расслабляется, осторожно снимаю пластырь. Почему такое ощущение, что я имею дело с каким-то диким зверем? Хмурюсь от вида уродливой раны. У меня есть странное благословение — сильный желудок. Ничто не может заставить меня чувствовать себя плохо, ни вид крови, ни рвота, ни большие зияющие раны. Может быть, я должна быть медсестрой. Возможно, я упустила свое призвание.

— Это будет немного больно, — предупреждаю я, вынимая антисептическое средство из упаковки.

Клейтон растерянно приподнимает бровь — пропустил мои слова. Затем я касаюсь его щеки салфеткой, и он с шипением отшатывается.

— Клейтон!

Он смотрит на меня, затем сдается, расслабляется и позволяет обработать рану.

Вполне возможно, моих усилий недостаточно и ему следует обратиться в больницу, чтобы наложить швы. Я не медик. Большая часть того, что я знаю, из фильмов и пьес, которые смотрела, например, о медсестре, любимый человек которой в конце умирает от заражения крови.

Эта мысль отрезвляет меня. Давай не будем убивать Клейтона.

— Повязка, — говорю я, накладывая ее.

Я понимаю, что он не отводит от меня взгляда. Внезапно моя уверенность снова рушится. Теперь, когда должным образом закончила с наложением пластыря, вдруг обнаруживаю, что моим рукам больше нечем заняться. Мы просто смотрим друг другу в глаза, а настороженный взгляд Клейтона вдруг сменяется на что-то гораздо более зловещее… Что-то темное и нуждающееся…

Нечто голодное.

— Спасибо, — неожиданно говорит он.

Эти слова словно щекочут меня, улыбка расплывается на лице. В ответ подношу раскрытую ладонь к подбородку и опускаю ее: «Спасибо».

Теперь улыбается Клейтон. Через секунду он повторяет мой жест, только немного по-другому.

— О, — произношу я. — Я делала это неправильно?

Он снова повторяет жест.

Я повторяю движение за ним.

— Нет, — говорит он и берет мою ладонь.

Прикосновение его пальцев к моим посылает электрический ток вдоль позвоночника, касаясь волос на затылке.

— Так, — бормочет он настолько тихо, что это вряд ли можно назвать словом.

Он медленно подносит мою руку к своему подбородку, затем направляет ее наружу, демонстрируя жест моей рукой. И когда заканчивает, не отпускает ее.

— Клянусь, я делаю так же, — говорю ему, и сердце колотится так быстро и так сильно, что Клейтон, наверное, чувствует мой пульс кончиками пальцев.

— Еще раз, — приказывает он.

Вместо того чтобы показать, я беру его левую руку и подношу пальцы к своему подбородку.

Затем подношу их немного выше, прикасаясь к губам.

Его взгляд прикован к моему. Упс. Я разбудила зверя?

Еще нет. Приоткрываю губы, позволяя одному из его пальцев скользнуть внутрь. Он соленый на вкус и кожа грубее, чем я ожидала. Его реакция заставляет мое сердце биться еще сильнее — то, как его губы приоткрываются, а глаза не отрываются от моих, не мигая. Он словно парализован.

Нежно прикусываю кончик пальца, с вызовом глядя в его глаза.

Рычание, глубокое и похожее на волчье, срывается с его губ как предупреждение.

Предупреждение, на которое я не обращаю внимания.

Затем одним быстрым мощным движением он перехватывает мое запястье той рукой, которую я пробовала на вкус. Теряю дыхание от этого действия, но не останавливаю его. Приветствую его.

Клейтон тянет меня на себя, и наши губы сталкиваются, неуклюже пытаясь поймать друг друга.

Его дыхание, неровное и яростное, омывает мою щеку.

Рукой он тянется к моему затылку, запутываясь в моих волосах и фиксируя меня на месте, чтобы удержать напротив его губ. Мои руки зажаты между нашими телами. Я нахожусь в плену его губ, и никуда не собираюсь уходить.

О, Господи, он такой сильный и властный, когда целует. Я никогда не чувствовала такой силы. Его губы двигаются напротив моих и ощущаются, словно он ест свой любимый десерт, которого так долго жаждал и которого был лишен долгое время.

А его язык… Его вкус сводит меня с ума, он такой идеальный, такой манящий…

Руками нахожу его грудь. Он такой твердый и гладкий, даже сквозь обтягивающую футболку чувствую каждую мышцу его мускулистого тела, особенно когда они напрягаются от его попыток уничтожить мой рот поцелуем. Он — гора мышц и ярости, а я хочу исследовать каждый миллиметр его тела.

Пальцами дерзко скольжу по соскам.

Клейтон стонет в ответ, вздрагивая от моего прикосновения.

Затем кладет свои сильные руки на мои бедра, и одним мощным толчком стаскивает меня с кофейного столика и бросает на диван. Я задыхаюсь от нашего поцелуя. Потом Клейтон отстраняется, его звериные глаза исследуют мои.

Он спрашивает разрешения?

Клейтон Уоттс, у вас оно есть.

Как будто пытаясь убедить еще больше, он садится на меня верхом и хватается за низ своей футболки. О, Боже. Он медленно тянет ее вверх, заставляя материал скользить по его торсу, чтобы устроить для меня шоу. Сантиметр за сантиметром мне открывается вид на его пресс — да, все шесть кубиков на месте, полный сексуальный пакет — а затем на два холма его грудных мышц, которые просто идеальны. Татуировка ползет по его шее, продолжается на его груди в колючем гнезде чернил, что делает его экзотичным и опасным.

Клейтон отбрасывает футболку в сторону, и его вид без одежды, сидящего на мне, — это слишком. Со мной такого не бывает. Так нереально.

Его стройные бедра спрятаны в джинсах, туго обтягивающих его большие мускулистые ноги, которые удерживают меня на месте.

Я целиком и полностью в его власти.

Потом Клейтон наклоняется вперед и покусывает мою шею, посылая мурашки вверх и вниз по телу, пока я извиваюсь от удовольствия.

Вес его тела давит на меня, почти лишая воздуха. У меня так кружится голова от того, что он делает с моей шеей, что я едва замечаю это. На самом деле, поощряю, цепляясь за него в животной попытке слить наши тела воедино.

Прижавшись к нему, я на долю секунды задумываюсь, не слишком ли быстро все происходит между нами.

В следующую секунду я беззвучно кричу: «О Боже!».

Клейтон проделывает путь до моего уха, обводя языком линию подбородка. Когда он снова достигает моего рта, наши внутренние животные воссоединяются, и я обнимаю его за плечи, прижимая его к себе.

— Деззи, — шепчет он, на мгновение отстраняясь.

— Клейтон, — отвечаю я, наше тяжелое дыхание смешивается.

Губы встречаются в поцелуе, он приподнимается и проводит руками вниз по моему телу, достигая бедер. Его пальцы дразнят меня под топом, щекоча чувствительную кожу.

Господи.

Медленно и уверенно, пальцами он снова прокладывает себе путь наверх, задирая топ.

Я приподнимаюсь, и Клейтон его снимает.

Он нависает надо мной, пока рукой спускается от кружевного лифчика к обнаженному животу, затем проводит вдоль пояса джинсов, поигрывая пуговицами. Я сжимаю ноги, чувствуя возбуждение.

— Подожди.

Клейтон видит, что мои губы двигаются. Он приподнимает брови, по-прежнему тяжело дыша.