Хочешь потусоваться завтра вечером?


Я ошеломлена.

Сердце бешено колотится, когда читаю это сообщение пять раз подряд. Поднимаю взгляд, чтобы посмотреть на него. Клейтон смотрит мне в глаза, отчаянно пытаясь узнать ответ.

Он хочет потусоваться с тобой, Деззи.

Ты сумасшедшая, если откажешься. Даже не думай сказать «нет». Я никогда не прощу тебя, если ты скажешь «нет».

Но могу ли я согласиться? Я чувствовала себя настолько дерзкой, когда мои друзья с энтузиазмом советовали мне держаться подальше от Клейтона Уоттса, говоря мне, что он — плохое решение. Хлоя даже поведала мне о его отношениях. Теперь я задаюсь вопросом: должна ли прислушаться к их предупреждениям? Это игра, в которой он заманивает девушку в свою ловушку, сближаясь с ней, а потом бросает, как использованное полотенце? Я не собираюсь лгать: он выглядит именно таким парнем. Ну, он великолепен. У него убийственное тело. Он агрессивен, как дьявол, несмотря на мягкий голос.

Могу ли ему доверять?

Делаю глубокий вдох, встряхиваю волосы, затем с уверенностью смотрю в красивое лицо чудовища.

— Где? — беззаботно спрашиваю я.

Он снова печатает.


Боулинг на бульваре Кингстон.

Сразу за пределами кампуса.

В пешей доступности… максимум десять минут.

У моего соседа типа соревнования.

Я собирался пойти и подумал, что ты тоже захочешь пойти.


Несколько раз читаю эти слова, и мы встречаемся взглядами. Его взгляд… неуверенный. Как будто он боится моего ответа. Он так же боится моего отказа, как я боюсь его намерений?

Даже если соглашусь на это, я буду контролировать ситуацию. Это общественное место с большим количеством людей, и мне не придется целовать его снова или делать что-то, чего я не хочу.

Не то чтобы я не хотела поцеловать его, потому что я хочу.

Сильно.

О, черт. Я так облажалась.

Послушай, Деззи, ты в любое время можешь сбежать. Ты ему ничего не должна.

Верно?

Или, может быть, я боюсь того, что не захочу сбегать?

Чего я так боюсь?

Глава 12

Деззи


Итак, в итоге я согласилась.

Спрашивая, Клейтон возвышался надо мной. Эти его темные голодные глаза, сексуальные руки и идеальные пухлые губы — все это было убедительным.

Раздражающе убедительным.

Я не была в боулинге с тех пор как была ребенком. Но почему-то до сих пор помню прокуренный, пропахший потом воздух. Да, я точно не фанатка. Есть только одна причина, почему я добровольно страдаю.

И эта причина не здесь.

Стою у входа, чувствуя себя неловко. Слева от меня находится стойка регистрации, мужчина за которой уже четыре раза спросил, может ли он чем-нибудь помочь. Справа расположен игровой зал, полный чертовски шумных людей из братства «Альфа-Каппа». Передо мной — громкий лязг и грохот шаров на дорожках для боулинга.

Проверяю телефон и ругаю себя за то, что не спросила у Клейтона номер. По крайней мере, я уже могла бы получить сообщение о том, что он опаздывает или что всё отменено — кто знает. Вместо этого стою здесь, размышляя, стоит ли мне пойти выпить или, может, совершить десятиминутную прогулку до общежития, пока не стемнело. В конце концов, я помню предупреждение Виктории, что наш кампус находится между криминальным и богатым районами, и я не могу с уверенностью сказать, в каком именно нахожусь сейчас.

Кто-то подходит к стойке, перегибаясь через нее, чтобы поговорить с мужчиной, сидящим за ней. Это стройный, загорелый, полный энергии симпатичный парень в обтягивающих джинсах, порванных на коленях, и серой приталенной футболке с изображением лягушки. Повторно рассмотрев, замечаю, что у лягушки изо рта свисает косяк, а ее большие глаза налиты кровью. Этот беззаботный, жизнерадостный парнишка носит пару обуви для боулинга, одну перчатку без пальцев на левой руке и кепку, повернутую козырьком назад, скрывающую беспорядок каштановых волос.

Он оборачивается, и его глаза вспыхивают, когда встречаются со мной взглядом.

Я резко опускаю голову и смотрю на свой телефон, притворяясь, что занята очень интересным сообщением. На самом деле, на экране я вижу отражение своего обеспокоенного лица. Вот черт, я действительно так выгляжу?

— Привет.

Я поднимаю взгляд. Это тот беззаботный парень.

— Привет?.. — осторожно отвечаю я.

Одной рукой он подносит к груди сине-оранжевый шар для боулинга, из-за чего его бицепс напрягается от усилия.

— Ты выглядишь потерянной. Заблудилась?

В его голосе слышится легкий техасский акцент. Я посылаю ему извиняющуюся улыбку, затем качаю головой.

— Я не заблудилась. Спасибо за беспокойство.

Я снова возвращаюсь к своему суперинтересному телефону.

— Ты из Клангбурга?

Киваю, не поднимая головы. Он довольно милый, я не собираюсь ему лгать. Но если судить по его непринужденному поведению и искусному обаянию, на этой неделе у него наверняка было около восьми подружек, и, возможно, сейчас он рассматривает меня в качестве девятой. Я узнаю бабника, когда вижу его.

— Какая у тебя специальность? — спрашивает он, прислонившись к стене и осторожно перебрасывая шар из одной руки в другую.

— Театр.

— О, мило. Мой сосед… эм… В любом случае, ты здесь, чтобы поиграть в боулинг?

Он неловко переминается с ноги на ногу, что привлекает внимание к нему и заставляет задуматься, почему он так резко сменил тему.

— Просто посмотреть, — отвечаю я, затем бросаю взгляд на свой телефон, чтобы проверить время. Прошло уже тридцать минут. Где он, черт возьми? — А ты что изучаешь? — рассеянно спрашиваю я.

— Сиськи. Шучу. Титьки. Шучу. Э-э… — он широко улыбается, сверкая идеальными зубами, затем прижимает шар для боулинга к груди и отвечает: — Я думаю об архитектуре.

Не знаю почему, но меня забавляет этот самоуверенный парень. Я подавляю смешок.

— Ты думаешь об архитектуре? Еще не определился?

— Я… ух, я четыре раза менял специальности с первого курса. Не осуждай. — Он предупреждающе смотрит на меня, его голубые глаза сверкают. — Мне нравится всё пробовать на вкус, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Я абсолютно точно уверена, что знаю, что он имеет в виду.

— Мило, — говорю я. — Итак, с первого курса ты сменил специальность с сисек на титьки, затем на женскую грудь… и, наконец, остановился на архитектуре.

Он улыбается. Думаю, он оценил, что я использовала его юмор против него самого.

— Мне нравится… практическая специальность.

— Твоя мама, должно быть, тобой очень гордится.

— Уверена, что не потерялась?

— Неа. Просто жду кое-кого. Я точно знаю, где нахожусь.

Через секунду выражение его лица меняется. Затем в глазах появляется беспокойство, он меняет позу и спрашивает:

— Ты же не Деззи… верно?

Я смотрю на него и моргаю.

— Я Деззи.

— О, черт. — Он издает смешок, его лицо вспыхивает, затем он громко свистит. — Я должен был догадаться. Я такой придурок! Итак, ты Деззи. — Он протягивает свободную руку. — Ты подруга Клейтона, а я грубиян.

— А ты кто?

— Брант, — отвечает он с все еще протянутой рукой, пока я не решила, позволю ли ему пожать мою руку. — Ты здесь из-за меня. Я сегодня играю в боулинг. Турнир. Я любимый сосед Клейтона. Только… не проси его подтвердить это.

— Брант, — нерешительно повторяю я, пожимая его руку.

Он, кажется, не хочет выпускать мою руку.

— Твоя кожа, охренеть какая мягкая.

— Ты милый, — говорю я ему, — но я не заинтересована.

— Извини. — Брант отпускает мою руку и почти роняет шар для боулинга, когда дергается от меня — будто в тот момент, когда узнал, кто я такая, между нами появился какой-то магический барьер. — Ты… ты намного красивее, чем я ожидал.

Давлюсь смехом, не зная, как на это реагировать.

— А ты ожидал увидеть болотное чучело?

— Клейтон сказал, ты из Нью-Йорка, — продолжает Брант с неуверенностью в голосе, — поэтому я вроде как предположил, что ты… не знаю. Неопрятная? Нервная? С кольцом в носу, фиолетовыми волосами и немного грубая?

— Ты думаешь, что все из Нью-Йорка такие?

— Я прожил здесь всю свою жизнь, родился и вырос, — объясняет Брант, в его словах вновь проскальзывает южный акцент. — Я не часто выхожу из дома. Ты можешь прогнать меня в любой момент, серьезно, и я просто уйду и засуну голову в ведро со льдом или что-то в этом роде.

— Хорошо, что я приехала сюда, в Техас, — говорю я, дразня его в ответ. — Я была абсолютно уверена, что вы все ездите на лошади в супермаркет, уворачиваясь от перекати-поле на шоссе, и носите сапоги со шпорами на свадьбу лучшего друга.

— Свадьбу? О, нет. Клейтон никогда не женится, — говорит он, задыхаясь от смеха. — Этот чувак всегда…

А потом, едва только шутка слетает с его языка, я замечаю блеск в его глазах. Интересно, что он хотел сказать, но Брант опускает взгляд на ботинки, давая шанс Клейтону избежать сомнений, что его «лучший друг» чуть не посвятил в подробности его жизни девушку, у которой может быть к нему серьезный интерес.

У меня его не было. Я здесь, чтобы потусоваться. И всё.

— Позволь мне угостить тебя напитком, — неожиданно говорит Брант. — Что ты пьешь, Деззи? Я принесу для тебя. За счет заведения. Я знаю здесь людей. Просто скажи, что хочешь, у них есть всё.

Я улыбаюсь.

— Чай?

Он хмурится.

— Кроме этого.