Слезы набежали Мойре на глаза. Джек для нее потерян безвозвратно. Она не хотела выходить замуж, но мысль о том, как будет страдать ее дитя, казалась невыносимой.

— Я, право, не знаю, Кевин. Кому может понадобиться согрешившая женщина? Я понимаю, что ты хочешь мне добра, но не вижу выхода для себя. Если ты хочешь, чтобы я уехала, я так и сделаю.

— Ты глупости болтаешь, девочка. Это твой дом. И ты ошибаешься, когда говоришь, что ни один мужчина не захочет взять тебя в жены. Я уже знаю, кто этот добрый человек. Он сделает это охотно.

Кэти вдруг захлопала в ладоши.

— Ну конечно же! Падди! Бедняге так нелегко приходится с его ребятишками! Кроме того, он всегда питал слабость к Мойре. Никогда не забывает спросить о ней при встрече.

— Падди Магуайр, — задумчиво повторила Мойра. — Я слышала, что Кейла недавно умерла. Какая ужасная трагедия! Он так ее любил. Я не могу сесть ему на шею с чужим ребенком.

— Падди не перестанет тебя уважать из-за этого. Он, правда, намного старше тебя, но замечательный отец и хороший хозяин. Тебе с ним будет хорошо, Мойра, поверь мне.

— Я… Об этом надо бы хоть чуть-чуть подумать, — сказала Мойра. — Просто невозможно так вот сразу решить.

— Времени у тебя не так уж много, дорогая, — напомнила ей Кэти.

— Я просто не знаю… не знаю, — всхлипнула Мойра, затем повернулась и убежала.

— Я вовсе не хотел ее огорчать, — смутился Кевин. — Ведь Мойра знает, как я ее люблю. Одного хочу: чтобы мне в руки попался тип, благодаря которому девочка попала в такое ужасное положение.

— Мойра любит этого человека, Кевин, Не знаю, что между ними произошло, но она утверждает, что он хотел на ней жениться. Это она ему отказала.

— Она слишком молода и неопытна. Он воспользовался своим преимуществом, — жестко повторил Кевин. — Не следовало отпускать ее из дома.

— Ты не смог бы ее удержать. Потерпи немного, дай ей время прийти в себя.

— Мойре нужен Падди, а Падди нужна Мойра. Мне до смерти неохота лезть в чужую личную жизнь, но я обязан взять дело в свои руки и поговорить с Падди.

Оставшись одна у себя в комнате, Мойра стала обдумывать слова Кевина. Она знала жителей своей деревни и понимала, как они отнесутся к внебрачному ребенку. Его станут называть ублюдком, будут смеяться над ним. Какое мучение видеть, что с ним обращаются как с отверженным. Почему невинное дитя должно страдать за чужой грех? Мойре не хотелось выходить за Падди, но что было делать?

Дня через два Падди зашел к ним. Он обладал мужественной, хотя и грубоватой красотой. В его темных глазах светились доброта и уважение к Мойре. Голос звучал мягко вопреки крупным габаритам его обладателя, а скромность Падди невольно располагала к нему. Он ничем не напоминал Джека и, конечно, не сможет его заменить, но что-то в поведении и во всем облике Падди вселяло в Мойру уверенность, что этот человек никогда не станет плохо обращаться с ней и ее ребенком.

В первый раз Падди заглянул к ним ненадолго и совсем мало времени провел наедине с Мойрой. Но в течение следующей недели Кэти и Кевин старались побольше оставлять их вдвоем, и Падди в конце концов набрался храбрости для откровенного разговора.

Кроткий великан довольно долго стоял рядом с Мойрой, вертел в руках шляпу и все не решался произнести первое слово.

— Не пройтись ли нам немного? — предложил он наконец. — Вечер такой хороший.

Чуть более взволнованная, чем ей бы хотелось, Мойра тем не менее согласно кивнула.

— Только подожди, пока я возьму плащ.

Вечер и в самом деле был прекрасный. После бесконечно долгого молчания Падди заговорил:

— Я знаю о твоей беременности, Мойра. Кевин мне сказал. Ты нуждаешься в муже, мне нужна жена. Я буду тебе хорошим мужем, если ты станешь заботиться о моих ребятишках. Смерть Кейлы для нас тяжкое горе. Это случилось внезапно. Конечно, мне трудно одному с осиротевшими детьми. Я нуждаюсь в тебе не меньше, чем ты но мне. Мы знаем друг друга столько лет. Я помню тебя еще совсем крошкой. Новорожденной малышкой с чудесными глазками. Ты не изменилась, Мойра. Ты выйдешь за меня?

Мойре подумалось, что это самая длинная речь Падди за всю его жизнь. Она была тронута до глубины души.

— Ты такой добрый, Падди, ты самый хороший человек из всех, кого я знала, но…

— Я понимаю, не я отец твоего ребенка, но Кевин сказал, что тот человек не женится на тебе. Мне жаль, что… — Он беспомощно развел руками, не находя слов. — Что ты попала в трудное положение. Господь наш говорил: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень». Я никогда не брошу в тебя камень, девочка. К твоему ребенку я буду относиться так же, как к своим детям.

— Я знаю, Падди. Кевин прав, ты очень хороший человек. Но несправедливо обременять тебя лишними заботами.

— А разве я не обременяю тебя двумя детьми, которых не ты родила? — возразил Падди. — На мой взгляд, это одно и то же.

— Мне надо подумать. Я дам тебе ответ через день или два…

…Через два дня Мойра согласилась выйти за Падди. Кевин был без памяти рад этому, но Кэти мучили некоторые сомнения. Лишенный всякого чувства поцелуй скрепил уговор, и Мойра с горечью подумала о совместной жизни без любви. Разумеется, дети принесут ей радость, но как это чувство далеко от того, которое она испытывала, лежа в объятиях любимого человека и отвечая на его ласки.

Джек бродил из угла в угол по комнате, в голове стоял туман. Господи, как он мог пасть так низко? Что и говорить, ему случалось быть более пьяным, но он никогда при этом не чувствовал себя виноватым. Спенс потерял с ним всякое терпение, а постоянное неодобрение Петтибоуна отравляло Джеку существование. Матильда вовсе не старалась угодить хозяину, когда он наконец вспоминал о еде. Джилли вела себя так, словно это он выгнал Мойру из дому. Но он же хотел жениться, неужели им это непонятно?

Как назло, Спенс все еще не установил личность человека, изображенного на миниатюре в медальоне Мойры. Джек не понимал, почему это так важно, однако подсознательно стремился выяснить, кто этот человек в военном мундире.

Опустившись в кресло, Джек уставился в пространство, вспоминая вкус и аромат Мойры. Рядом с ней он был полон жизни, удовлетворен своим существованием и пребывал в ладу с миром. Но Мойра отказалась выйти за него замуж, причинила ему глубокую боль, а он отплатил ей тем же. Бросила бы она его, если бы понимала, что обращаться с ней подобным немыслимым образом его вынудили дьяволы, которые владели им прежде? А теперь вот гордость не позволяет ему последовать за Мойрой в Ирландию.

«Поспеши».

Джек поднял голову и вперил затуманенный взгляд сначала в один, потом в другой темный угол комнаты, но не увидел ничего, кроме неясных теней. Впрочем, ему не надо было видеть леди Амелию, чтобы понять, что она нанесла ему очередной визит. Вскочив, Джек налил себе бренди из графина, стоявшего на столике.

— Добро пожаловать в гости к дьяволу, миледи!

Он сделал большой глоток и едва не захлебнулся — таким отвратительным показался ему вкус старого, выдержанного бренди. Он выплеснул остатки в камин и тупо смотрел, как ярко вспыхнуло пламя, из которого тотчас материализовалась леди Амелия.

«Поспеши».

— Убирайтесь отсюда, черт бы вас побрал! Я в вас не нуждаюсь. У меня от вас одни неприятности. Я был счастлив, пока вы не взялись за мое исправление. Я же говорил вам, что уже поздно. Дьявол слишком глубоко запустил в меня свои когти.

«Он тебя не получит».

Джек расхохотался:

— Вы опоздали, миледи, он меня уже заполучил. «Ты должен ехать к Мойре. Она в тебе нуждается».

— Она не хочет быть со мной и вполне ясно дала это понять.

«Мужчины такие дураки».

— А как насчет гордости? Дозволено мужчинам ее иметь?

Леди Амелия опустила голову, и Джек готов был поклясться, что по ее щекам заструились слезы. Он понял, что не ошибся, когда капля влаги упала у его ног.

— Чего вы в самом деле от меня хотите? Убирайтесь, черт побери, говорю вам, убирайтесь!

Леди Амелия промолчала, глядя на него с таким трагическим выражением, какого он в жизни не видел.

— Мойра бросила меня. Она уехала. Оставила меня в дураках.

«Твой ребенок в тебе нуждается».

— У меня нет детей, — насмешливо возразил Джек. — Наверное, миледи спутала меня с каким-то другим Грейстоком.

Твой ребенок… Твой ребенок… Твой ребенок…

Слова леди Амелии застучали у Джека в мозгу с такой силой, что он закрыл уши руками, чтобы заглушить звук, но это не помогло. Слова повторялись все громче и настойчивее. Джек не выдержал. Схватив бутылку бренди за горлышко, он запустил ею в привидение. Бутылка пролетела сквозь леди Амелию и со звоном разбилась о стену.

«Запомни мои слова. Я больше не вернусь».

— Скатертью дорожка! — издевательски осклабился Джек. — Поищите кого-нибудь другого для ваших экспериментов.

— Сэр, с вами все в порядке? — Петтибоун с непривычной для него поспешностью влетел в комнату, освещая себе путь высоко поднятой свечой; ночная рубашка обмоталась вокруг его тощих ног. — Я слышал шум, милорд.

Джек посмотрел в сторону камина и с облегчением обнаружил, что леди Амелия исчезла.

— Отправляйтесь спать, Петтибоун, — проворчал он. — Я уронил бутылку. Уберете осколки утром.

Слуга оглядел стену, увидел разводы на полу и понял, что это объяснение не совсем соответствует действительности.

— Очень хорошо, милорд. В таком случае покойной ночи. Слуга тихонько притворил за собой дверь и удалился, опасаясь, что его хозяин тронулся умом.

После ухода Петтибоуна Джек некоторое время ждал, не вернется ли леди Амелия, и размышлял, что она, собственно, имела в виду. И чем больше он размышляя, тем загадочнее казались ему ее слова. Она знала, что детей у него нет, но почему же так настаивала, что он нужен своему ребенку? — Проклятие, — бормотал он. — Что бы это значило?

Леди Амелия молчала. И не появлялась.