Она никогда не могла сравниться в красноречии с Марго, никогда не была так сообразительна и бойка на язык. Но сегодня нашла свой голос – и поняла наконец важность всех тех проклятых уроков риторики. Бароны соглашаются – небольшим перевесом голосов, но соглашаются – поднять налог для своих фригольдеров еще раз и больше никогда не вспоминать про «иностранцев».

Однако, когда в помещение входит дядя, она замечает устремленные на него мрачные взгляды. Бароны еще не осознали его ценности для них – то есть для Англии. Живя на острове, они забыли, что являются частью остального мира. Они не видят дальше своего кошелька. Англия никогда не вернет былой славы, если возобладает такая узколобость.

Элеонора обнимает дядю, ей хочется защитить его от едких замечаний.

– Не слушай ты их, – шепчет она. – Они же как дети: спорят, кто англичанин, а кто нет.

– Приберегите этот совет для себя, моя госпожа, – усмехается он. – Держи нос выше, дорогая! Подумай о том, чего мы сегодня добились. Я стал главой королевского совета. А ты узнала, кто из баронов тебе друг, а кто нет.

– Да. Все они меня презирают, кроме Монфора.

– А какой великолепный защитник для тебя! Твой маленький подарок ему вернулся к тебе сторицей. Но если хочешь содействовать успеху мужа, нужно иметь при дворе больше сторонников. Что скажешь о самом богатом и могущественном из них, который сегодня не проронил ни единого слова? – Он кивает в сторону брата Генриха, белокурого широкоплечего мужчины в роскошном, как всегда, наряде – красном камзоле и горностаевой мантии. – Ричард Корнуоллский собрал денег и земель больше почти любого из ныне живущих. Многие говорят, что он, а не Генрих, лучше всего подходит, чтобы править Англией. И насколько я слышал, Ричард с этим согласен.

– Это измена! Я бы лучше обезглавила его, чем дружить с ним.

– Твой муж считает иначе.

И Элеонора знает, что это правда. Как Ричард ни высокомерен, как ни жаден, он единственный брат Генриха.

– Он может создать королю трудности. И их отношения далеки от совершенства. В прошлом они страшно ссорились.

– Препирательства братьев? – пожимает плечами Элеонора. – Ничего тут не поделаешь.

– Насколько я помню, ты со своими сестрами почти не ссорилась. Особенно с Маргаритой. Ты лучше всех должна знать, как пригладить взъерошенные перья соперничества.

Из другого конца зала Ричард замечает, что она смотрит на него. Поймав его взгляд, королева манит к себе Маргарет Бисет, служанку, и что-то ей говорит. Затем, приподняв юбку, поворачивается и уходит из зала.

– Куда ты, девочка?

– В свои покои. Я вызвала к себе Ричарда Корнуоллского, и он должен сейчас прийти. Такова воля королевы. – Она понижает голос: – Если он действительно так самоуверен, как ты говоришь, то у него есть много что сказать о сегодняшнем собрании. И я выслушаю все с огромным интересом.

Маргарита

Женское сердце

Понтуаз, 1237 год.

Возраст – 16 лет

Они встречаются за живой изгородью, в темных аллеях, под землей в погребе, где хранятся королевские вина, но глаза – ее глаза – всегда рядом, наблюдают. Маргарита и Людовик скачут верхом в лесу, но приближается посланник: «Белая Королева оторвет мне голову, если что-то случится с Вашими Величествами». Они пытаются укрыться в самом естественном месте для встреч – в Маргаритиных покоях – или у Людовика, но через несколько минут появляется Бланка – поистине гончая, преследующая сына. К Людовику гонец с не терпящим отлагательства делом; или как раз на этот момент назначено собрание – неужели он забыл? Маргарита, которую никогда никуда не зовут, которая никогда ничего не знает, казалась бы себе невидимкой, если бы не торжествующий взгляд Бланки, когда та вырывает покрасневшего Людовика из объятий жены.

– Править королевством – задача непростая, – говорит королева-мать. – У нас нет времени на фривольные занятия.

– Почему ты просто не можешь сказать ей «нет»? – умоляет мужа Маргарита.

Сначала Людовик просил потерпеть, давал обещания. Теперь же, на второй год супружества, он сжимает зубы и напоминает ей, что отвечает за все королевство. «Кто-кто отвечает?» – хочется ей спросить.

– Твой сын явился мне во сне, – шепчет она мужу ночью, когда он уже засыпает. – Ждет не дождется появиться на свет.

Эта уловка рассчитана на его интерес ко всему мистическому. Людовик садится на кровати:

– Клянусь Богом, ему не придется долго ждать.

Он обнимает жену и страстно ее целует, – но, как всегда, не может закончить начатое, а по сути – даже начать.

– Дневные заботы отобрали все силы, – жалуется король.

– Значит, мы должны встретиться днем.

– Моя мать никогда этого не допустит. Она говорит, что день отводится для исполнения обязанностей, а для удовольствий хватит и ночи.

– Рождение наследников – разве не наша обязанность?

Ага, она его поймала!

– Но как? Повсюду слуги и придворные. Кто-нибудь донесет маме.

– Нужны тайные знаки, тебе и мне, – мурлычет она. – Раз дерзость не помогла, следует прибегнуть к хитрости!

Она парит, как ястреб, выжидая своего часа. Вперед выходит трувер с новой песней для Белой Королевы. Незаметно для захваченной пением Бланки Маргарита соскальзывает с трона. Она дает слуге записку для Людовика и выходит в сад. Когда он появляется, они скрываются в высоких густых кустах. Он привлекает ее к себе – «Моя прекрасная женушка!» – и целует, как будто жить без нее не может. Ее губы имеют вкус клубники – его любимого лакомства. Его руки движутся, как медлительные всадники, по холмам и впадинам ее тела. Оба падают, задыхаясь, на душистую траву, платье задирается вверх, рейтузы соскальзывают вниз. Его кожа пахнет корицей и камфарой, его бедра образуют впадину, в которую он тянет ее, его горячее дыхание обжигает ее шею.

– Он вышел отсюда несколько мгновений назад, – Голос его матери трепещет, как обнаженный клинок, разделяя их.

– Я никого не видел, – слышится мужской голос. – Его Милость, наверное, прошел дальше, в умывальню.

– Я же не пойду за ним туда, а, как ты думаешь? Почему бы тебе не пойти и не посмотреть, умывается ли король? Доложишь мне в моих покоях, если не найдешь его, или пошли ко мне, если найдешь.

Голоса стихают. Маргарита снова поднимает платье:

– Скорее!

Но Людовик уже ничего не может.

– Merde![29] Моя мать…

Маргарита заставляет себя поцеловать его:

– Не беспокойся. У нас еще целая жизнь, чтобы родить наследника.

– Мы не можем ждать так долго. – Он прижимает ее к себе. Его сердце бьется о ее грудь.

Чуть погодя они встают и одеваются, она оправляет накидку, он завязывает шнурки на ее рукавах.

– У нас будет много детей, обещаю, – шепчет король.

Что-то хрустит у нее под ногой. Маргарита наступила на клумбу ирисов: цветов Франции. Она наклоняется и пытается выпрямить их, но их стебли сломаны, лепестки раздавлены.

* * *

И вот они снова едут, направляясь в Понтуаз, северный город, излюбленное место императора Балдуина Константинопольского[30], для купаний в реке Уазе. Сегодня император прибудет с какой-то неотложной просьбой, но содержание ее пока держит в тайне.

– Скорее всего, будет просить денег. Ты вряд ли понадобишься, – говорит Бланка Маргарите. – Почему бы тебе сегодня не поиграть с Изабеллой?

Но Изабелла не очень хорошо себя чувствует, поэтому Маргарита уложила ее в постель и, вместо того чтобы играть с ней, послала горничных приготовить королевские комнаты – развесить одежду, заправить постель, поставить любимое кресло у солнечного окна. Она открывает дверь – и видит Людовика, знаком приглашающего ее выйти на лестницу.

От его поцелуев кружится голова, но его рука поддерживает ее за талию. Другой рукой он расшнуровывает ее платье, и его ладони скользят внутрь, чтобы поласкать ее.

– Моя комната здесь наверху, – шепчет король. – О, королева, мы нашли себе место.

Нахлынувшее желание пульсирует, как кровь, – но их прерывает стук шагов на лестнице. Камердинер Людовика открывает дверь и сипит: «Королева идет». Людовик бросается вверх по ступеням. Оправляя юбку, Маргарита задается вопросом: кто же для него королева? Распахнув дверь в свои покои, она входит и зовет фрейлин: Жизель, Бернадетта, Амелия! – Ее голос звенит, как рыцарский рог. Фрейлины суетятся вокруг, снимая корсаж и чулки, надевают через голову красную юбку, застегивают на шее отороченную мехом мантию, укладывают волосы в золотой креспин, прикалывают корону. В зеркале Маргарита видит королеву. Пора бы и повести себя, как подобает королеве. Она смелым шагом выходит в зал, где маленький, тщедушный молодой человек протягивает раскрытые ладони к Людовику и Бланке.

– Без французской помощи, кузен, эти реликвии могут быть утрачены навеки, – говорит он. Клиновидная бородка придает нижней части лица пикантность – а по сути, подбородком его пикантность и заканчивается. Человечек напоминает крысу. Королевская крыса, в пурпуре и золоте, в красной мантии и короне, где избыток драгоценностей затмевает золото. Человечек умолкает, а она подходит к возвышению и садится на трон по левую руку от Людовика – Бланка сидит по правую. Людовик с улыбкой представляет супругу Балдуину, константинопольскому императору.

– Какой сюрприз увидеть тебя здесь, доченька, – гнусавит Бланка, словно зажала себе нос. – Надоело играть с Изабеллой?

– Я только что была у несчастной больной девочки, утешала ее. Она не видела свою маму несколько дней. Вы найдете ее в постели, она плачет и зовет вас.

Все взгляды обращаются к Бланке, которая так покраснела, что это стало видно у краев ее белой маски. Как она, конечно, знает, Изабелла слегла с болями в животе. Несколько дней назад девочка попросила у мамы денег на милостыню бедным, но та не пошла ей навстречу. Теперь девочка отказывается есть, пока мама не пришлет денег.