И она прошмыгнула мимо.

Оззи прошел через сад к церкви. Могила Эстер была неподалеку от дорожки, ее украшал букетик свежих лакфиолей. Оззи задумался, кто принес цветы. Он вошел в церковь и дошел до алтаря. Осборн гордился своим приходом, включающим три главные улицы Труро. В этом квартале когда-то жил Кондорус, последний кельтский граф Корнуолла, чья семья была сметена норманнским завоеванием. Влиятельные и богатые люди со всей округи приходили сюда на службу каждое воскресенье. Хотя жалование было небольшим, но жизнь приятной.

Сегодня церковь пустовала. Доктор Бенна предложил Озии, причем весьма нахально, помолиться за жену и ребенка. Но этим он занимался каждую ночь до отхода ко сну. Неужели из-за этого происшествия следует предполагать, что Господь в своей бесконечной мудрости не услышал его ночные молитвы? Правильно ли призывать Господа заняться тем, что он, возможно, проглядел? Вряд ли. Вряд ли так поступит человек набожный. Куда лучше опуститься на колени и помолиться за то, чтобы Бог дал ему сил вынести всё то, что взвалил на его плечи. Дважды вдовец в таком молодом возрасте, двое малолетних детей, лишенных матери во второй раз. Пустой дом. Еще одна могила.

В этой молитвенной позе, с преклоненной перед алтарем головой, его и нашел двадцать минут спустя доктор. Викарий выглядел так, будто все два часа с начала кризиса посвятил мольбам Господу о жизни для любимой жены и ребенка.

Услышав шаги, Осборн вздрогнул и раздраженно оглянулся, словно этот звук его удивил.

— Доктор Бенна? Ну как?

Бархатный сюртук на Бенне был надет кое-как, сорочка в пятнах и расстегнула у ворота.

— А, мистер Уитворт. Когда вас не смогли найти, я подумал, что обнаружу вас здесь.

Оззи уставился на доктора, облизал губы, но не заговорил.

— У вас сын, мистер Уитворт.

— Боже! — воскликнул Оззи. — Правда? Живой и здоровый?

— Живой и здоровый. Весом в шесть с половиной фунтов.

— Это же мало, ведь так?

— Нет-нет, вполне удовлетворительно.

— Обе девочки были крупнее. Насколько я помню, по восемь фунтов. Но разумеется, у них была другая мать. Но как же приятно! Сын! Боже ты мой! Вы же знаете, как я всегда хотел сына, чтобы стал продолжателем рода. Семья Уитвортов уходит корнями в глубокую древность, а я — единственный сын, и, должен признаться, меня было трудно выносить. Говорят, я весил десять фунтов. Вот матушка обрадуется! Он вполне здоров? Я уже выбрал имя. Джон Конан Осборн Уитворт. Так мы отметим родство с Годольфинами. Да... а как?..

— Миссис Уитворт прошла через тяжкие испытания. Теперь она спит.

— Спит? Она поправится?

— Есть все основания на это надеяться. Должен признаться, что я весьма огорчен ее состоянием, весьма огорчен. Эти родовые судороги серьезно угрожали ей и ребенку. Продлись они еще пятнадцать минут, и оба могли умереть. Но вскрытие яремной вены помогло. Как только мы откачали достаточно крови, она затихла, и вскоре появился на свет младенец. Пришлось повозиться с плацентой, и очень аккуратно, чтобы не задеть матку, иначе могли бы возобновиться припадки или даже произойти выпадение матки. Но всё прошло хорошо. Господь ответил на ваши молитвы, мистер Уитворт, и вознаградил усилия врача!

Оззи уставился на доктора Бенну пронизывающим взглядом. Внезапное разрешение кризиса слегка его ошеломило, он не умел быстро переключаться с одних эмоций на другие, и такая перемена — то он уже считал себя дважды вдовцом, а то вдруг оказался счастливым родителем и мужем — была для него слишком поспешной. В его голове промелькнула мысль, что доктора иногда преувеличивают серьезность заболевания, чтобы вызвать большую благодарность после излечения. Мысль заставила его нахмуриться.

— Мальчик. Когда я могу его увидеть?

— Через несколько минут. Я поспешил облегчить ваши страдания, но там еще кое-что нужно сделать.

Бенну смутила реакция счастливого отца, и он тоже нахмурился.

— Но должен предупредить насчет вашей жены, мистер Уитворт.

— Да? Вы же сказали, что она здорова.

— Всё окончилось благополучно, но на ее долю выпали тяжкие испытания. Сейчас она спит, и ее ни в коем случае нельзя беспокоить. Разумеется, я оставлю указания акушерке. Но когда ваша жена наконец-то проснется, она вряд ли будет помнить что-либо из произошедшего, в особенности припадки. Ей нельзя об этом говорить. Это может сильно повредить такой чувствительной женщине и привести к нервному расстройству.

— А, что ж, ну ладно, — ответил Оззи. — Значит, лучше ей не говорить. Ничего сложного, я прикажу слугам.

Бенна собрался уходить.

— Через десять минут, мистер Уитворт, вы сможете увидеть сына.

Он удалился из церкви, всем своим видом показывая, что не одобряет поведения священника.

Оззи последовал за ним. Снова сияло солнце, и он прищурился и опустил взгляд. Джон Конан Осборн Уитворт. Он лично будет крестить сына, как только Морвенна снова встанет на ноги. Нужно устроить праздник. Матушка будет рада. Матушка не особо одобряла его выбор, считая, что можно было найти и кого получше. Нужно пригласить Джорджа и Элизабет, других влиятельных людей: Полвилов, Майклов, Эндрю и Томасов.

Оззи уже собирался войти в дом, как увидел на дорожке у церкви высокого худого человека с небольшим пакетом в руке. Молодой человек носил очки, на вид ему было чуть меньше тридцати. Он остановился у двери в дом.

— Чего вы хотите? — резко спросил Оззи.

— Прошу прощения, викарий, не заметил вас, солнце било в глаза. Доброго вам дня, сэр.

— Вы Хоук, так ведь?

— Нет, Солвей, сэр. Артур Солвей. Из библиотеки графства.

— Ах да. Ну да, — Осборн отстраненно кивнул.— Чего вы хотите?

— Книги вот принес, сэр. Их спрашивала мисс Ровелла. Для себя и для миссис Уитворт. Она сказала... Сказала, чтобы я отнес их наверх.

— Ах, вот как, — Осборн протянул руку. — Что ж, сейчас не лучшее время для вашего визита. Я их отнесу.

Солвей поколебался.

— Благодарю, сэр.

Он отдал пакет, хотя и неохотно.

— И что это? Романтические истории? — Оззи с отвращением взял пакет. — Не думаю, что...

— О нет, сэр. Одна книга — про птиц, а другие — по истории Франции и античной Греции.

— Хм... — хмыкнул Оззи. — Передам их мисс Чайновет.

Солвей собрался уходить.

— Да, сэр, и скажите, пожалуйста, мисс Чайновет, что другие книги про Грецию еще не вернули.

Мистер Уитворт рассеянно кивнул и вошел в дом. Библиотеку на Принц-стрит открыли четыре года назад, там предлагали около трех сотен книг на любые темы. Оззи этого не одобрял, ведь никогда не знаешь, что можно найти в этих книгах, три четверти из которых — светские, и неокрепшие, непросвещенные умы могут набраться слишком фривольных идей. Этот молодой человек служил библиотекарем, теперь Оззи вспомнил. Нужно предупредить Морвенну и Ровеллу, что это дурная привычка. Оззи испытывал искушение швырнуть книги в реку. Потом он припомнил кое-что еще.

— Подождите, — окликнул он удаляющегося молодого человека.

— Сэр?

— Скажите-ка. Возможно, вы знаете. Наверняка в библиотеке сплетничали. Выборы сегодня состоялись?

— О да, сэр, уже два часа как. В ратуше. Так волнительно...

— Да, знаю, знаю. Кого выбрали?

— Ох, викарий, там была такая суматоха, потому что голоса разделились почти поровну. Тринадцать к двенадцати. Тринадцать к двенадцати. Ну прямо ноздря в ноздрю!

— Ну и?..

— Сказали, что кандидат лорда Фалмута не прошел. Как там его зовут? Странное имя. Солтер, что ли?

— То есть...

— С перевесом в один голос выбрали кандидата сэра Фрэнсиса Бассета. Все только об этом и говорят. Это мистер Уорлегган, как вы знаете, сэр. Не отец, а сын. Мистер Джордж Уорлегган, банкир. Так было волнительно! Ноздря в ноздрю! Тютелька в тютельку!

— Благодарю. Это всё, Солвей.

Осборн развернулся и медленно пошел к дому.

На пороге он немного постоял, наблюдая за уходящим молодым человеком. Но его мысли были далеко.

Ветер взъерошил его волосы. Оззи вошел внутрь и вспомнил, что неплохо бы поесть.


Глава девятая


В тот месяц, когда родился Джон Конан Осборн Уитворт, до Корнуолла дошли слухи, которые в скором времени подтвердились, что генерал, чье имя Росс Полдарк вечно забывал, одержал удивительные победы на севере Италии. Находясь во главе сорокатысячного французского сброда — плохо одетого, плохо обутого, плохо вооруженного и полуголодного (их рацион ограничивался в основном хлебом и каштанами) — он перешел через Альпы, за шесть сражений разгромил австрийцев и пьемонтцев, а пятнадцатого числа захватил Милан.

Говорили, что он два года предлагал этот план своему руководству, и наконец его поставили во главе армии, и несмотря на все минусы рельефа и вопреки правилам военного дела, он преуспел. Английский морской офицер, командор Нельсон, во время плавания по Средиземноморью заметил, как французы молниеносно прошли по Лигурийской дороге вдоль побережья, а также выяснил через разведчиков, что это за силы, и потребовал высадить в тылу небольшой английский десант, чтобы предотвратить вторжение, перерезав путь обозу. Но было уже поздно — слава генерала Бонапарта прокатилась по всей Европе.

И вся Италия теперь лежала беззащитной перед ним. Правда, по слухам, австрийцы собирали новую крупную армию по ту сторону Альп, но пока ничто не могло помешать французам двинуться на богатые города центральной и восточной Италии. Коалиция Англии, Австрии, России, Пруссии, Сардинии и Испании уже давно распалась. Голландия перешла на сторону врага. Кто станет следующим? Морская эскадра французов уже стояла в Кадисе и безо всякого стеснения ремонтировалась в королевских доках. Если Франция преуспеет в Италии, то Испания первой присоединится к победителю. А у Испании — восемьдесят линейных кораблей.