– Но это же нормально, – пожал плечами Александр.

– А почему тех-то любить нельзя? Своих-то еще родить надо, а эти уже есть! И они уже хлебнули горя. Вот и надо им жизнь-то создать нормальную! Ну, чтобы их тоже кто-то любил! Вы же все только о любви и тарахтите! А когда нужна она, эта ваша любовь, так все! Нет ее?! И вообще не понимаю – ну как можно любить ребенка только из-за генетического состава?!

– Ну тогда сама бы себе завела, без всякого мужа.

– Так мне не дали! Кучу бумаг велели раздобыть, я миллион инстанций оббегала, собрала. Но оказалось, что зря. Потому что если у меня нет мужа, значит – неполная семья, то есть никакого усыновления! Дебилизм!

– Ну все равно, люди же как-то делают. И одинокие женщины становятся приемными мамами. Стоило ли из-за этого целую очередь мужей заводить?

– Я узнавала, интересовалась, но все в один голос говорили, что с отцом – куда проще. У нас ведь такая ерунда получается – все детдома битком набиты, а чтобы усыновить ребенка, столько надо помучиться! Ну да это ладно, но там ведь еще... ну как тебе сказать, вот будет у заведующей хорошее настроение – она пойдет навстречу, а нет – она тебя одними статьями задавит. А когда за твоей спиной сильный покровитель ...о! Поверь мне – теперь я знаю, что это такое! Короче... Вот я и стала вести подготовку и устраивать все блага для будущего ребенка. Я уже точно знала – это будет девочка. Я даже с ней познакомилась! Ходила, навещала ее почти каждый день. А потом... ее усыновили другие люди. Полная семья. – Маринка тяжело вздохнула. – Но, как мне сказала в детдоме нянечка, на мой век, к сожалению, сирот хватит.

– Так получается, ты уже дважды успела замужем побывать?

– Трижды, – уточнила Маринка. – Каркашин Матвей Борисович мне показался таким добрым, таким покладистым...

– И богатым, да?

– Ну конечно, – легко согласилась Субботина. – Но самое главное – мне казалось, он уж точно бы усыновил ребенка из детского дома. Он стал третьим моим мужем. Боже мой! Сколько я его обрабатывала...

– Чтобы женился? – не совсем понял Александр.

– Да нет же – женился-то он с большим удовольствием. А чтобы мы ребеночка усыновили! – горячо проговорила Маринка. – И ведь он сначала обещал: «Мусечка, любой твой каприз!» А потом как понял, что этому ребенку все его состояние после смерти перейдет, его как подменили: «Не хочу, чтобы мои, нажитые тяжким трудом деньги какой-то безродный разбазаривал! И еще неизвестно, что из него вырастет! Я еще и сам – о-го-го!! Смогу наследника сотворить!» А уж кого он там может сотворить? Болячек – миллион! И все – хронические. Да и красавец еще тот. Хоть бы раз подумал, какой носатый, ушастый карлик от него родится! А все туда же – у него, значит, будет принц породистый, а детдомовские – как дворняжки какие-то! А у самого мать всю жизнь с панели не слазила, а отец в тюрьме потерялся. Тоже мне – принц Гадский... Короче... я решила, что его деньги и недвижимость все равно должны к безродному перейти, только несколько другим путем... Хотя – почему безродному? Это мой ребенок и мой род, вот так!

– Стало быть, этого тоже – в отставку, да? – усмехнулся Александр и поинтересовался: – А вот Леонид Владимирович Ирбис, стало быть, захотел ребеночка усыновить, так?

Маринка задумалась.

– Он еще ничего не говорил. Но... думаю, я его постепенно приучать стану к этой мысли... Я уже вижу – он меня сильно любит, пусть хоть ради меня усыновлением займется. Он сделает, я знаю. А потом... потом можно и развестись. Мне муж и не нужен совсем, мне ребенок нужен... Я даже уже знаю кто – девочка маленькая, Ангелина. Ей семь месяцев, она из Дома малютки. Представляешь, Ангелина родилась со мной в один день... Узнает меня, ручки тянет... Два зуба внизу и все руки в рот толкает – еще, наверное, зубки режутся.

Александр смотрел, как мигом переменилась эта наглая деваха. Теперь у нее было какое-то блаженное и даже чуть стыдливое выражение лица, а глаза светились неподдельной теплотой и любовью.

– Ни фига не выйдет, – поднялся с дивана Александр. – Этот Ирбис никогда чужого ребенка не усыновит. У него даже когда двоюродную сестру материнства лишали, он племянницу не взял – не хотел себя порочить в глазах своих же друзей. Так что... обломилась ты с очередным мужем.

– А... а ты откуда знаешь? – не поверила Маринка.

– Еще бы мне не знать! Я ж Александр Леонидович Ирбис! Родной дитятя твоего ухажера!

Теперь он смотрел на Маринку с насмешливым выжиданием. А та не могла поверить:

– Ты-ы-ы?... Не может быть...

– Может, – пожал плечами молодой Ирбис. – А вот эта женщина... это моя мать и жена его. Он действительно хотел сказать, что уходит. Да только сначала мне и Машке сообщил. Сестре. Просил, чтобы мы мать подготовили. У нее сердце больное. Знал, гад, что она может не вынести... а мы ей ничего не говорили, но только мама все равно о чем-то догадывалась. Вот у нее с сердцем и приключилось...

– Погоди... – соображала Маринка. – А кто же тогда меня в этот... в погреб толкал?

– Я, – просто ответил Александр. – Вот так взял, поймал и увез тебя на Машкину дачу. Хотел, чтобы ты одумалась. Но вижу...

– Ты-ы-ы?! – вдруг сверкнула глазами Маринка. – Так это я из-за тебя!.. Я столько намучилась! Я думала, что там и помру! Ты меня... как какую-то... землеройку! Как крота какого-то! Я тебе как будто червяк, да?! Даже воды не оставил! Даже еды!!! Хотел, чтобы я там сдохла?

– Я тебе покупал нарзан! – рявкнул Александр.

– Никакого там нарзана не было!

– Правильно! Потому что я... забыл его в машине! А еду... так я тебя только на сутки оставил, не померла бы! Сами на диетах неделями сидите, а тут!

– А чего тогда про дядьку плел?! Страшного? Который меня убить хотел?

– А тебе не надо было знать, что я – сын твоего любовника. Убралась бы по доброй воле, все бы нормально было. Чем больше напугать, тем быстрее исчезнешь.

– Ладно. – Маринка торопливо забегала по гостиной. – Где мои тряпки? Куда ты их сунул?

– Да вон твои тряпки, в спальне висят, высохли, наверное, – кивнул Ирбис. – Еще в футболку мою влезла!

– Это мне мама твоя дала, ясно? Потому что она... она человек, а ты!

– Она человек, а ты у нее мужа увела! А у нее теперь с сердцем плохо! В больницу надо! А она боится!

– Ты... сам дурак! – огрызнулась Маринка и понеслась в спальню.

Вещи еще не все просохли, но теперь это уже не имело никакого значения. Она переоделась, тряхнула волосами и вышла в гостиную уже в полной боевой готовности:

– Где моя сумка? – От нетерпения она даже притопывала ножкой, точно боевая кобылка.

– Ну уж! – возмутился Александр. – Давай теперь на меня еще всякие сумочки повесим! Еще скажи, что я и деньги у тебя стащил!

– А машина моя где?

– Во-во! Давай и машину сюда же! Ты чего – и ключи потеряла?

– Не твое дело! – нащупала в кармане брелок с ключами Маринка. – Ты ее там и бросил, да?... Паразит... Могу себе представить, что с ней Бунчиковы сделают.

Она вынеслась в прихожую и презрительно сощурила глаза:

– Можете забирать своего папашу блудливого! Он мне на фиг не сдался! Все равно я уже от него поимела что хотела!

– Усыновил все-таки? – распахнул глаза Александр.

– Да уж конечно! Вы же все... породистые! Как бараны! Курдючной породы! – и вдруг усмехнулась: – А племянницу-то вашу ты тоже... не слишком разбежался брать.

Выпалив это, Маринка вышла. Вернее, вылетела в подъезд.

В кармане не было ни копейки, ее дом находился на другом конце города, да и не домой надо было, а сначала за машиной – к Бунчиковой. А это еще переться черт-те куда. И ведь даже не догадалась от этого изверга позвонить Криське или Филиппову, забрали бы... эх...

Она подошла к остановке и стала ждать. Очень скоро подошел автобус со знакомым номером, и Маринка быстро поднялась по ступенькам.

– Девушка, вы за билет расплачиваться думаете? – ехидно спросила ее толстая тетка-кондукторша.

– Думаю, только у меня денег нет, – пробубнила Маринка.

– А чего тогда думать! Вылезай давай! Денег у нее нет! – пошла в крик кондукторша. – На ногти пластмассовые небось хватило, а на проезд нет! Главное, сама вся в кольцах, а на автобусе без билета – зайцем!

Маринка поморщилась. Народу было немного, и теперь все с интересом разглядывали ее, точно заморскую игуану.

– Да не орите вы, расплачусь, – негромко проговорила Маринка и уставилась в окно.

– Тык и расплатись сначала! А то знаю я вас! До нужной остановки доедете. А потом окажется, что денег взять неоткуда. Высадишь вас, а вам и по фигу – все равно бесплатно доехали!

Маринка так и хотела сделать, но теперь этот номер уже не прошел бы. Она стянула с пальца колечко и сунула тетке в руку.

– Возьмите, говорю же – денег нет.

Тетка заморгала, уставилась на колечко, даже потерла его о штаны, а потом неожиданно вернула:

– Да ладно тебе, езжай, чего уж... Видно, и впрямь нет денег... Хрен с тобой. Бери свое кольцо назад, может еще пригодится.

– Да берите, чего вы! – не сразу сообразила Маринка. – Оно нормальное! В смысле – я сама его покупала, неворованное, не подделка.

– Вот и носи сама, говорю же: вещи с себя снимать – самая распоследняя штука. Да и не стоит этот проезд кольца такого... – отвернулась тетка и заорала на весь салон: – Граждане!!! Следующая остановка...


Бунчикова и ее муженек машину не тронули. И сумочка оказалась на месте, и деньги, и телефон. Ого, сколько сообщений и пропущенных звонков! Криська несколько раз звонила... Филиппов уже сегодня... ну и конечно, любимый! Ирбис звонил через каждые десять минут. И не лень ведь! Ладно, Криська с Филипповым подождут, а вот к любимому надо ехать, в конце концов, должна же она домой вернуться!

Только усевшись на мягкое сиденье своей машины, Марина смогла немного расслабиться и обдумать, что же с ней случилось и как поступать дальше. Нет, с Ирбисом она больше валандаться не будет. Анну Аркадьевну и в самом деле жалко – очень неплохая женщина. И так тепло отнеслась к ней, Маринке... Только вот как ему об этом сказать – Ирбиса она не станет передавать из рук в руки молоденькой преемнице, этого обратно в семью надо возвращать. Ну да она придумает что-нибудь. Во! Скажет, что ей сон приснился вещий! И сын в этом сне приснился. А сына она подробно опишет – поверит! Еще можно сказать, что, если он из семьи убегать станет, его ждет скорая кончина! Точно!