Медленная улыбка, появляющаяся на губах Келли, заставляет меня улыбнуться в ответ.

- Посмотри на себя, пытаешься свести Мр. Прескотта с ума. Мне нравится это.

Хммм. Я не хочу, чтобы ему это понравилось. Я хочу, чтобы он возненавидел это. Потому что моя политика на сегодня: смотри, но не трогай.

Это должно стать самым превосходным планом во всем мире, или самым ужасным, когда-либо придуманным.

Я ненавижу коридоры общежития. Они напоминают мне о моем не столь отдаленном прошлом. Когда учился на первом курсе и готов был отыметь любую милую девушку, которая отвечала мне улыбкой. В мой первый год в колледже я побывал в намного большем числе комнат общежития, чем способен сосчитать. У меня был секс на таких узких односпальных кроватях, что вы вряд ли можете себе представить. А двухъярусные? Бл*дь, кажется, однажды я едва не сломал одну из них.

Урок выучен! Не занимайтесь сексом на верхней койке в комнате общежития. Не имеет значения, даже если девушка весит пятьдесят килограммов, и ты планируешь пробыть не более десяти минут. Эти двухъярусные кровати сделаны из палок.

Я сказал Джейд, что заберу ее, но на самом деле опасаюсь того, что может случиться, когда зайду внутрь, потому что это означает, что увижу различных девчонок. С некоторыми из них я мог быть когда-то... раньше. Может быть? Я не знаю. Большинство девушек, живущих в общежитии, еще очень молоды, а я не трахал новичков какое-то время.

По крайней мере, это то, в чем я уверен.

Я провожу рукой по лицу, чувствуя себя мудаком мирового класса. Я никогда не заботился обо всех тех девушках, с которыми был. Не то, чтобы я использую их и бросаю, как вчерашний мусор, когда заканчиваю с ними, но... ладно, да. Своего рода так я всегда и относился к женщинам. Я не подлый. Они знают, что получат в итоге, когда занимаются со мной сексом. В конце концов, эти слова ключевые.

Заниматься. Сексом.

Обязательства для баб. Перед глазами встает жизнь моих родителей. Я серьезно считаю, что они не любят друг друга. Больше похоже на то, что они просто терпят друг друга. Они были вместе так долго, что уже не знают, как можно существовать друг без друга. Мои сестры выстроились в очередь, чтобы жить в таком же браке. Сначала колоссальная, сногсшибательная свадьба, потом как можно быстрее родить необходимых детей, сделать небольшую пластику, чтобы сохранить тело и лицо невредимыми, заниматься в зале, как сумасшедшие, пока муж работает долгими часами. Или делает вид, что работает долгими часами. Экстравагантный дом, славные каникулы. И так по кругу…

Нет, спасибо.

Я сам себе хозяин. Это лучший вариант. Я видел достаточно потрясений и чуши на всю оставшуюся жизнь. Девочки мечтают вонзить в меня свои когти, и я избавляюсь от них каждый раз. В конечном итоге они сдаются. Моя репутация опережает меня. Обычно я предпочитаю этот путь.

Так какого я постоянно думаю о Джейд? Я выбит из колеи. Хочу ее... это я точно знаю. Она поступает так, словно ненавидит меня большую часть времени, и мне чертовски нравится это по какой-то нездоровой причине. Она - проблема. Ни одна девушка не является проблемой для меня.

Никогда.

Решив, что черт с ним, я выхожу из машины и нажимаю на пульт, блокируя двери.

Я направляюсь прямо к входу в общежитие, засовывая ключи в карман, мои шаги решительны, а мысли в смятении. Надеюсь, она выйдет навстречу. Это бы серьезно облегчило мою жизнь. Так чертовски облегчило, что даже не смешно...

Я поднимаюсь по лестнице, никакой Джейд нет в поле зрения. Я уже запомнил номер ее комнаты в общежитии. Я точно знаю, куда идти, и как войти в здание, поворачиваю направо, готовый двигаться в этом направлении, когда слышу, как кто-то зовет меня по имени.

И это не Джейд. Я узнаю ее голос, где угодно.

Медленно я поворачиваюсь и вижу какую-то девчонку, стоящую передо мной, ее облегающая футболка подчеркивает маленькие сиськи (никакого лифчика, выделяются соски) и крошечные шортики, которые должны быть, вероятно, вне закона. То есть, одно неверное движение, и я, вероятно, увижу ее вагину.

Да, я подумал, что слово вагина, вроде как, взрослое. Скажите, это громко? Возможно, нет. В душе иногда я все еще двенадцатилетний мальчик, запертый в теле двадцатиоднолетнего.