Он скривился в улыбке, направился к ней и протянул руку.

— А ты прыткая девочка.

Он был пьян и слишком самонадеян, когда снова кинулся на нее. На этот раз Диана смогла ускользнуть и броситься к двери. Однако она недооценила его проворство, потому что он успел схватить ее за волосы и дернул. Она упала на спину и перестала дышать.

Он мгновенно оказался на ней. Она подумала, что пороки ослабили его, но у него было тело воина, он был пэром, уверенным в собственном превосходстве над подвластным ему миром. Она с силой пнула его коленом, но он еще сильнее дернул ее за волосы, так что она выгнулась под ним, чтобы не сломалась шея. Его рот, горячий и мокрый, впился в ее шею, и она задохнулась, когда он укусил ее. Она стала молотить ладонями по его голове, но это ничего не дало, потому что он поймал ее руки и широко развел в стороны.

— Кто-то научил тебя, как надо защищаться, — сказал он перед тем, как припасть к ее губам.

Она бешено замотала головой, чтобы высвободить рот, но добилась лишь жесткого удара по лицу. В ушах у нее зазвенело, все было как в тумане.

Боже, она не может потерять сознание. Этому монстру все равно. Очнувшись, она обнаружит, что обесчещена. Она начала отчаянно бороться, головой ударяя его по лицу. Он откинулся назад, потому что из носа у него потекла кровь.

— Сука!

У нее оказалось мгновение, чтобы выскользнуть из-под него и вскочить на ноги с кинжалом в руке. С кровожадной усмешкой он кинулся на нее и поймал на середине пути к двери. Она упала, стукнувшись головой о сундук, стоявший у стены, но не выпустила кинжал. Он одной рукой железной хваткой взялся за ее запястье и, сколько она ни отбивалась ногами, другой задрал ей юбки и притиснулся к ее бедрам, удерживая на месте. Когда она уперлась пятками в пол, пытаясь оттолкнуть его, он только стонал, как в экстазе.

От удара в голове у нее гудело, сердце бешено билось, она задыхалась. Он отражал все ее попытки освободиться. Она чувствовала себя животным, попавшим в силки, и в этот момент полного отчаяния она позабыла обо всем, кроме того, что ей надо спастись.

Выхватив из-за пояса второй кинжал, она вонзила его куда-то между ребер.

Он все еще напирал на нее, но выражение удивления появилось на его лице.

— Черт… — Казалось, он смотрел куда-то поверх нее. — Том…

Кто-то приподнял его и, оттащив, положил на спину. Она скорчилась на полу, спутанные волосы закрывали ей глаза. Она надвинула на голову капюшон, отчаянно пытаясь прикрыться, спрятаться от того, что наделала. Над ней, несомненно, стоял брат виконта.

Все еще оставаясь на коленях, ужасаясь и стыдясь, она не могла отвести взгляд от виконта, тело которого уже обмякло, а на лице оставалось почти комичное выражение недоумения. Затем его лицо застыло, жизнь ушла из его глаз.

Она убила пэра Англии.

Она ничего не слышала, только толчки крови в ушах. Обычная женщина на ее месте упала бы в обморок или закричала, но мозг Дианы лихорадочно работал в поисках решения, что делать дальше. Она ожидала, что начинающий священник грубо поднимет ее на ноги, крикнет стражников и обречет ее на адский огонь или на что-нибудь подобное. Рискнув осторожно взглянуть на него, она увидела, что он потрясение смотрит на распростертое тело.

Не взглянув на нее, он хрипло произнес:

— Уходите.

Рот у нее открылся. Она нашла в себе силы прошептать:

— Но… я не хотела… он…

Брат виконта прикрыл глаза, как от сильной боли, его лицо было застывшей гримасой страдания.

— Я знаю, что он тут делал, и не виню вас. Он предавался греху. Возьмите ваш кинжал и уходите, пока вас не увидел еще кто-нибудь. Никому ничего не рассказывайте. При первой возможности покиньте замок.

Согнувшись, чтобы укрыться от его взглядов, испытывая стыд, благодарность и чувство вины, она подобрала свой головной убор и оба кинжала, вытерев их о сброшенную рубашку. Брат виконта Баннастера — новоявленный виконт — все это время стоял не двигаясь. Сделав глубокий вдох, она прислушалась у двери, открыла ее и выглянула. В коридоре никого не было. Она подняла пустой поднос, взяла его под мышку и, стараясь идти медленно, пошла туда, откуда пришла. На ходу она заплела косу и спрятала ее под головным убором. В главный зал она не вернулась, боясь, что на ее одежде может оказаться кровь, а на лице — синяк от пощечины.

Переодеваясь за занавеской в каморке, которую она делила с тремя другими служанками, Диана и не думала о побеге. Это навлекло бы на нее подозрения. Нет, она должна остаться, дока не найдут тело. Мэри уже согласилась уйти из замка вместе с ней, а так как Мэри родилась здесь, ей легко будет убедить стражников, что ей необходимо посетить родителей, живущих в деревне. Они смогут выбраться из замка вместе. В конце концов, их не будут подозревать — какой мужчина поверит, что женщина смогла справиться с виконтом?

Диана лежала в темноте на своем убогом тюфяке, и ее била дрожь. И все же постепенно приходило облегчение после того, как она побывала так близко от смерти. Но она забрала жизнь человека, а это большой грех, который Бог, должно быть, не простит ей, особенно если учесть, что она не может признаться священнику в том, что совершила.

Она знала, что только защищалась, и потому не считала себя виноватой в полной мере.

А как же новый виконт? Хотя она думала, что он не видел ее лица, он знал, что его брата убила одна из служанок. Молодой виконт был в шоке, но он ведь мог передумать и не пожелать покрывать ее? Что ей делать тогда?

Глава 1

Йоркшир, шесть лет спустя


Вот уже несколько недель, страдая от зимней стужи, Том Баннастер с несколькими сопровождающими ехал на север, и только возможность увидеть предполагаемую невесту удерживала его в дороге, а также тот факт, что его кузен, король Генрих, предложил ему предпринять эту поездку с тем, чтобы встретиться именно с этой девушкой. Это само по себе вызывало беспокойство. Но он был верноподданным и, хотя за последние шесть лет сменились четыре короля, сумел выбрать правильный путь. Конечно, порой он оступался, но, когда приходится полностью пересматривать то, что прочно усваивалось с детства, ошибки неизбежны.

Всадников, которые подстегивали своих коней, поднимаясь все выше по заросшим вереском Пеннинским горам, обрадовал открывшийся вид на Ричмонд. Том и трое его тяжеловооруженных спутников заулыбались, глядя друг на друга, завидев вдалеке огни города на реке Суэйл, поблескивающей среди присыпанных снегом клочков земли.

Постоялый двор, который они выбрали, выходил окнами на старинный каменный мост, аркой перекинутый через реку. Мужчины оживились — огромный каменный камин согревал комнату, и они могли получить вдоволь эля.

С удовольствием поедая пирожки с мясом, с которых капал жир, Том думал о девушке, которую скоро увидит. Сесили Уинслоу, сестра барона, слыла настоящей красавицей. Король предложил ей подумать об этом браке, но в то же время засомневался, что его кузен сумеет убедить девушку выйти за него замуж, Черт, Тому потребовалось долгое время, чтобы просто понять, как обращаться с женщиной, слишком необычным было его воспитание, и за прошедший год он наделал немало нелепых ошибок.

Чтобы справиться с нахлынувшими воспоминаниями, он глотнул эля. Он ведь был совершенно уверен, что убедит леди Элизабет Хаттон, дочь графа Олдерли, выйти за него замуж, — тем самым объединит два больших рода и восстановит спокойствие в Глостершире после того, как Генрих взошел на трон. Но ситуация изменилась к худшему, и прежде, чем он узнал об этом, ему пришлось запереть дочь лорда в ее спальне в башне замка Олдерли на время, пока он смог связаться с королем. Но ей удалось убежать, и после этого она переезжала с места на место со своей горничной, чтобы перехитрить его. Должно быть, ему следовало уволить своего управителя Милберна, предложившего столь неудачный план. Но часть вины лежала и на Томе, потому что от отчаяния он легко с ним согласился.

И теперь Том гадал — не помешают ли его прошлые глупые ошибки добиться расположения дочери барона, живущей далеко на севере? Том сумел в определенной мере восстановить свою репутацию — прошлым летом он помог королю в сложном деле, связанном с предательством. Может быть, Сесили Уинслоу в некотором смысле окажется ему наградой, прекрасная девушка, которую будет нетрудно заполучить в жены. Ему хотелось иметь наследников, детей, которых он бы любил и с которыми обращался бы лучше, чем в свое время с ним. Прежде он думал, что никогда не сможет иметь жену и детей, и мысль о том, что его ночи в случае брака не будут одинокими, приятно волновала. Потому что, хотя шесть лет тому назад он смог отказаться от принятия духовного сана и порой проводил время с пожелавшей этого женщиной, в его жизни все больше чего-то не хватало. Он хотел ощущать рядом… близкую душу, быть любимым и отвечать любовью.

Он подумал, что наконец-то готов оставить прошлое позади. Минуло уже шесть лет. Подозрения если и не исчезли совсем, то улеглись. Но вначале было очень трудно. Он единственный выигрывал от смерти брата, пусть доказательств, что он совершил убийство, не было. Только несколько лет тяжкого труда убедили его людей, что он намерен стать достойным главой рода, и позволили ему завоевать их симпатии.

Но королевский суд — другое дело. Он знал, что всегда найдутся доброхоты, которые будут считать, что он убил своего брата из жадности и жажды власти. И в течение долгого времени их подозрения заставляли его изображать поиски убийцы. Но он даже не видел лица девушки, потому что смотрел только на мертвого брата.

Возможно, король думал, что удачная женитьба будет способствовать дальнейшему укреплению позиций его кузена при дворе. Однако убедить благородную леди в необоснованности слухов было непростой задачей. Может быть, Сесили Уинслоу окажется не такой, как другие.