Джоан Коллинз - Чертовски знаменита

Рядом стоял Стивен и заботливо спрашивал, как она себя чувствует, говорил, что она выглядит потрясающе, а в душе он дивился, что с ней такое творится. Она казалась занятой своими мыслями, отсутствующей, как будто кто-то только что сообщил ей тревожные новости.

– А где Мэнди? – спросила она, явно делая усилие, чтобы сосредоточиться.

– Она целый день с тренером готовилась к марафону в Лос-Анджелесе и очень вымоталась.

В голосе слышалась определенная горечь, заставившая Китти взглянуть на него повнимательнее, но выражение его лица подсказало ей, что сейчас не время допытываться.

– Есть хочешь? – Он показал на ломящиеся от еды столы.

– Ужасно, – сказала она, наконец собравшись. – Я за весь день съела сосиску и пакет попкорна.

На столах были колбаски с жареным луком, бифштексы с пюре, печеные бобы и селедка, странный набор блюд, который народ Беверли-Хиллз считал типично английским ужином, хотя, по сути, это был типично английский сельский завтрак. Стивен сел рядом, а вскоре к ним присоединились Джейк и остальные. Их столик располагался в центре теннисного корта, над которым был натянут тент, и Катерин все поглядывала на вход в ожидании белокурого незнакомца. Но он не появился.

Стивен развлекал сидящих за столом забавной историей, но Катерин никак не удавалось сосредоточиться. Стивен снова обратил внимание на ее отсутствующий вид, как будто она кого-то ищет, и вскоре, заметив возбужденный румянец на ее лице, понял, кого она ждала. Высокого блондина, несомненно, очень красивого. Стивен почувствовал укол ревности.

Катерин выпила несколько бокалов вина и теперь желала танцевать. Уже давно она не чувствовала себя так раскованно. С задорной улыбкой она через стол протянула руку Стивену.

– Послушай, это фламенко, – сказала она. – Пойдем?

И вот, под опьяняющую музыку трио «Лос Парагвайс», они со Стивеном принялись отплясывать бурный фламенко. Катерин чувствовала легкость в голове, когда Стивен, обняв ее, кружился с ней по площадке. Откинув голову с развевающимися черными волосами, она заливалась смехом.

Она не думала ни о чем, кроме четкого ритма музыки и дикого темпа танца. Забыла о репортерах светской хроники, уже пишущих ее профессиональный некролог, или разговорах в Голливуде о том, что ее карьера катится под откос. Не вспоминала, что ей уже сорок три, что она здесь одна из самых старых женщин. Она ощущала себя молодой и живой, ей все позволено. Когда музыка смолкла, все захлопали, а Стивен откинул Китти назад в классической позе танго. Словно работая на галерку, она игриво выгнула спину и в этот момент краем глаза заметила высокого незнакомца-блондина.

Он стоял в дверях, уставившись на нее. Она понимала, что грим на лице смазался, волосы растрепались, лоб в бисеринках пота, но это ее не волновало. Попросив Стива принести им по бокалу шампанского, она направилась было через танцплощадку, но тут заметила, что около незнакомца возникла Элеонор, взяла его за руку и повела из комнаты.

Вернулся Стив с шампанским.

– Ты, верно, умираешь от жажды, – заметил он.

– Еще бы. – Катерин отпила глоток, а потом осушила бокал полностью. Шампанское показалось ей нектаром. Обычно оно возглавляло ее список запретных вещей, потому что от него опухаешь.

– Никогда бы не подумала, что ты не хуже Джона Траволты.

Глаза у Катерин сверкали, щеки разрумянились, и Стиву она казалась удивительно прекрасной.

– Хочешь еще потанцевать?

– Обязательно, – согласилась она. – Мне ужасно нравится оркестр. Кстати, кто тот мужчина с Элеонор?

– Какой мужчина? – спросил Стив. – Я никого с ней не видел. Разве она не с тем скандинавом, что всегда?

– Нет, она была с высоким блондином. Ты его не заметил?

Стивен отрицательно покачал головой.

«А, проехали, – подумала Катерин, когда они снова начали танцевать, – видать, не суждено нам встретиться».

Был последний день съемок, они работали над сценой, предшествующей взрыву на яхте. Тони, Элеонор и Катерин снимались крупным планом, но тут было задействовано много различных пиротехнических эффектов, включая горящие головни, иногда подносимые совсем близко к лицам, и стены, взрывающиеся прямо за их спинами. Элеонор, получившая роль Эммы Гамильтон, особо дружелюбно относилась к Катерин, и они болтали между съемками, пока им подправляли грим.

– Ты прекрасно танцевала на субботней вечеринке, – восхищалась Элеонор. – Я и не знала, что ты так умеешь, дорогая, и платье мне твое понравилось.

– Спасибо, я и сама не знала о своих способностях. Да, кстати, ты тоже выглядела потрясающе.

– Спасибо, Китти. – Они неискренне улыбнулись друг другу.

– Кто это с тобой был? – Катерин внимательно смотрела в зеркало, подмазывая ресницы.

– Дирк.

– Да? А мне показалось, я видела другого, блондина.

– Нет. – Элеонор обвела губы блестящей помадой. – Ты же знаешь, я всегда верна моему скандинавскому жеребцу.

Гримеры едва не подавились жевательной резинкой. Всем было известно, что Элеонор спала с кем попало при любой возможности.

После фиаско при присуждении премии Альберт с Катерин едва здоровался. Теперь им предстояло снять сцену, в которой Чарльз Скеффингтон гонится за Джорджией по лестнице. Несмотря на свои шестьдесят девять лет, Альберт все еще был силен, а пара рук вокруг горла актрисы в пылу страсти может представлять опасность. Катерин решила с ним помириться.

– Что ты делаешь в перерыве между съемками, Альберт? – Она ласково ему улыбнулась.

– Что? Ты со мной разговариваешь? – Старый актер смутился. Чтобы подготовиться к сцене с Катерин, ему нужно было ее ненавидеть. Обычно ему это легко удавалось, поскольку он действительно ее не любил, но ее неожиданное дружелюбие сбило его с толку.

– В Англию поеду, – пропыхтел он.

– Чудесно. Повидаться с родителями?

Гримеры снова подняли брови. Иногда Китти умела ляпнуть такое! Родители Альберта давно умерли, а если судить по тому, как он вел себя в последнее время, ему тоже недолго осталось.

– Между прочим, – ледяным тоном возвестил он, – я собираюсь навестить дочь. У нее скоро будет ребенок.

– Ой, ты будешь дедушкой, как замечательно! – Катерин искренне порадовалась за него, не понимая, что он вовсе не хочет такого слышать. В Голливуде можно жениться, можно родить ребенка, даже двух, но ни в коем случае нельзя быть дедом или бабкой. В их сериале тоже не имелось внуков.

Понимая, что снова обидела его, Китти подошла поближе.

– Послушай, Альберт, мне очень жаль, что у нас в последнее время все так нескладно получалось.

Старик беспомощно оглянулся, но он сидел в кресле, а Блэки накладывал ему на руки толстый слой грима, так что пути спасения были перекрыты.

– Ну, это… спасибо, Катерин, я всегда верил, что надо прощать и забывать.

– Совершенно с тобой согласна. Я рада, что ты так думаешь, потому что я все время расстраивалась, да и ты, верно, тоже. Раз уж мы полтора месяца не увидимся, мне кажется, мы можем расстаться с приятными воспоминаниями. Друзья? – Она протянула руку.

Он с отвращением пожал ее.

– Да, моя дорогая. Друзья. – Господи, как он ненавидел эту женщину, но она поставила его в безвыходное положение.

Помогла ли ее тактика или что еще, Китти так и не узнала, но сцена закончилась без сучка и задоринки. Обошлось без синяков. Помощник Гейба Хеллера приволок большой портативный холодильник с плохим шампанским, пивом и другими напитками. Принесли пятьдесят коробок пиццы, и съемочная группа набросилась на все с волчьим аппетитом.

Они упаковывали ее вещи в уборной, когда Бренда протянула ей записку от врача Джонни.

– Операция сделана. Больной поправляется; однако степень успеха будет известна только через несколько месяцев.

– Ну что же, это определенно хорошие новости, – сказала Бренда. – Теперь у Томми настроение во время вашей поездки будет лучше.

– Слава Богу, – вздохнула Катерин.

Она оглядела голую, унылую комнатенку с древним диваном, с которого уже сняли ее красивую шаль, так что теперь был виден не только его возраст, но и внутренности. Все стены в пятнах и потеках, а ковер, до того покрытый сверху ее персидским ковром, был изношен до основы.

– Интересно, вернусь я сюда в следующем сезоне? – задумчиво проговорила Катерин.

– Ну разумеется, детка. Они не смогут выпустить этот кусок дерьма без тебя.

– Еще как смогут. Чертовски легко смогут. Рейтинг падает, и, если они смогут в следующем сезоне сэкономить пятьдесят тысяч долларов в неделю, могу на что хочешь поспорить, они это сделают. Если кого и выкинут, то обязательно Джорджию-Гадюку. И мы не получим нового сценария практически до начала съемок в новом сезоне. Господи, Бренда, они вполне могут дать мне пинка.

– Не думай об этом, милая, радуйся прекрасному Парижу, присматривай за Томми, да и за собой тоже. Мы тут наслышаны, какие там мужики на Ривьере.

Отрывок из колонки Сюзи, «Нью-Йорк дейли ньюс», 28 июня, 1988 г.

Заходящая телевизионная звезда, мисс Катерин Беннет, упаковав пару дюжин туалетов от Луи Уиттона, рванула со своим дорогим сыночком по Европе, чтобы потом задержаться в своем убежище в Сен-Тропезе. Милочка Китти, или, если хотите, Джорджия-Гадюка из телевизионного хита «Семья Скеффингтонов», отправилась в заслуженный отпуск. Она только что закончила съемки третьего сезона крайне популярного сериала и собирается возвратиться в Лос-Анджелес в середине июля, чтобы начать четвертый сезон. Браво, Китти! И не горюй, что замечательная роль Эммы Гамильтон досталась потрясающей телевизионной стерве Элеонор Норман. Мы слышали, что Гейб Хеллер всерьез раздумывает, не взять ли тебя на главную роль в новом варианте сериала. Мы надеемся, что ты дашь им прикурить в новом сезоне, как делала в прошлом. Мы все тебя обожаем, Китти!

Вилла спряталась далеко в холмах за Сен-Тропезом, достаточно близко, чтобы Томми мог на велосипеде поехать в шумный порт с модными магазинчиками и кафе, покататься на водных лыжах, заняться виндсерфингом и поплавать на близлежащих пляжах, но достаточно далеко от назойливых газетчиков и вообще любопытных. Здесь Катерин чувствовала себя в безопасности, хотя по меркам богачей, отдыхающих на Ривьере, вилла была скромной. Большая уютная гостиная с несколькими комфортабельными диванами и старой, но красивой деревянной мебелью в прованском стиле. Имелась еще маленькая столовая, пять спален различных размеров и приятная комнатка с телевизором, где они с Томми смотрели видеофильмы и где ей иногда удавалось уговорить его поиграть в скрэббл или другие игры.