Однако Шелли и Киту неминуемо грозило заняться сексом, поскольку все темы для разговоров они уже исчерпали. Пройдя вместе с матерью полный академический курс по изучению трудов Фрейда, Шелли сочла Кита чрезвычайно легким объектом для психоанализа. Такому, как он, нет нужды возвращаться к событиям детства, поскольку он и не выходил из этого счастливого возрастного периода. Отсюда его пристрастие к ресторанам с гигантскими салатными вилками на стенах или к идиотским спортивным программам, которые он бросился смотреть по телевизору, едва закончился ленч. Пару часов спустя Кит появился снова, но почему-то сам не свой, недоверчивый и какой-то отстраненный.

– Какая игра? О чем ты? – Он изобразил непонимание и устало откинулся на шезлонге. Джинсы его были не до конца застегнуты, отчего оказался виден верхний краешек трусов.

– Если ты не смотрел по телевизору бейсбол, то где же ты пропадал весь день? То есть я хочу сказать, что это редкое зрелище. Ты совсем как та женская грудь, которой достается меньше внимания, – сухо заметила Шелли. – Знаю, мужа якобы нельзя видеть до свадьбы, но кто сказал, что его нельзя видеть после?

Кит неожиданно усмехнулся, неожиданно сделавшись таким же приветливым и общительным, каким до этого был мрачным и невнимательным.

– Ах да, игра! – подмигнул он. – Нужно вернуться и досмотреть финал. Нью-Йорк пока опережает Лос-Анджелес. – И с этими словами снова скрылся.

Шелли же в уме вывела крупными буквами: НИКАКИХ ПОВТОРНЫХ ЗАМУЖЕСТВ.


– Ну, давайте! – взмолилась Габи, приперев Шелли к стене после того, как все напились чаю. – Ваша интимная жизнь – самое главное событие новейшей истории. На вас уже вовсю ставятся ставки. Весь мир – во всяком случае, весь Шестой канал – с нетерпением ожидает, потрахаетесь вы все-таки или нет.

Тягач с размаху опустился в кресло. Видеокамера немым укором приютилась на полу возле его огромных волосатых ног.

– Я, наверное, начну снимать эндоскопом, потому что до сих пор так ни хрена и не снял! Одно говно! – пожаловался он.

– А я что могу поделать? – встала на свою защиту Шелли. – Кит весь день провел у себя в номере. Как я могу разжечь его желание?

– Пожалуй, никак. Но что мешает тебе преследовать его на каждом шагу, до тех пор, пока он не запаникует и не сдастся на милость победительницы?

– Я уже все перепробовала. Осталось только попросить администрацию отеля, чтобы меня подали ему на обед на блюде с салатом.

– Подожди! В том-то и дело! – воскликнула Габи, на которую снизошло прозрение. – Скорее всего он сыт по горло сексуальной распущенностью. И жаждет обратного – скромности и сдержанности. Так, может, тебе стоит переменить тактику? Мужикам не нравится, когда женщина подчеркивает свою доступность. Слушай, перестань на время демонстрировать всем своим видом, что хочешь его, ладно? Договорились?

Предложение показалось Шелли разумным. Единственная проблема состояла в том, что для вхождения в новый образ требовалось время, и немалое. Шелли попыталась найти утешение в перелистывании меню напитков. Но и это не принесло облегчения, потому что оно пестрило названиями, наводившими на мысль все о том же. Да и как выбросишь Кита Кинкейда из головы, когда взгляд то и дело натыкается на такие соблазны, как «Райское блаженство» и «Поцелуй тропиков»? Глядя поверх бокала, увенчанного коктейльным зонтиком, Шелли безутешно наблюдала, как перед ней нескончаемой чередой проходят пары бледнотелых новобрачных, этакий нескончаемый конвейер счастливых обитателей тропического парадиза.

Что ей оставалось делать? Ну разве что заказать себе очередную «пинья-коладу».

Не так уже трудно догадаться, почему популярны пляжные свадьбы – никаких тебе фальшивых интерпретаций Генделя, никаких огромных белых тортов. Но то, что предстало взгляду Шелли, являло собой настоящую эпидемию. В первый же вечер своего первого дня на острове она стала свидетельницей такого огромного количества бракосочетаний, что вид еще одной пригоршни конфетти, казалось, вот-вот вызовет у нее неукротимую рвоту.

Счастливые новобрачные резвились слева от нее – в спасательных жилетах, восседая на огромном резиновом аллигаторе зеленого цвета, они радостно взвизгивали всякий раз, когда их скакун, увлекаемый вперед быстроходным катером, высоко взлетал над волной. Счастливые новобрачные отдыхали справа от нее – сонно нежась в гамаках после очередной бурной ночи или обмениваясь впечатлениями с такими же счастливчиками, как они сами. Невесты с аккуратно подкрашенными бровями сравнивали обручальные кольца на жемчужно-розовых наманикюренных пальчиках. Женихи успели порядком обгореть, подставляя спину жгучему солнцу. «Мы прокатились по пляжу в карете, и в это время из клеток в форме сердца на волю выпускали белых голубей!» – «Да что вы говорите! А мы под лирическую тему саунд-трека фильма «Титаник» выкатили из казино на белом «харлее»!» Напоминая гигантскую медузу, счастливые новобрачные парили в небе над бирюзовой гладью океана на параплане, отчего в памяти всплывали эпизоды из фильмов про Джеймса Бонда. И у всех был до неприличия счастливый вид. За исключением одной Шелли. Даже изгиб местных бананов вызывал у нее чувство, будто все над ней насмехаются, пряча улыбки за бокалами с коктейлем. Ей оставалось лишь приветственно поднимать свой бокал – раз за разом, снова и снова…

– Эй, Шелли! – Мелодичный голос Кита заставил ее вздрогнуть. – Матч закончился. Ну, чем бы ты хотела сейчас заняться?

Шелли попыталась изобразить сдержанность, однако пальцы Кита случайно коснулись ее руки, и она нервно вздрогнула.

– Не знаю. – Кубики льда в ее бокале звякнули. – Может, сунуть твою голову в бассейн и держать до тех пор, пока ты не решишь, что пора заняться со мной любовью? – ангельским голоском пропела она.

Кит задумчиво посмотрел на батарею бокалов, которые Шелли осушила в его отсутствие.

– Давай лучше я помогу тебе добраться до твоего бунгало, – осторожно намекнул он.

– Да! Верно! Давай отправимся ко мне и займемся тем, о чем я потом расскажу всем подружкам. – Ой, поздравила она себя, кто бы ей подсказал, как изображать неприступность? – Кстати, ты не мог бы мне объяснить, что произошло там, в лимузине? – Шелли сделала очередной глоток, и кубики льда снова звякнули о стенки бокала. – Или ты способен лишь на ручную работу, Кинкейд? – Она ухитрилась перекрыть звуки оркестра, чем привлекла к себе внимание всех до единого посетителей бара. – Ты что, больше не считаешь меня… – Шелли икнула, – привлекательной?

Лицо Кита сохраняло бесстрастное выражение.

– Посмотрите! – саркастически произнес он, указывая на Шелли. – Видите эту женщину, безмятежно спящую в ванне, полной собственной слюны? Это моя жена!

– Официант! Еще коктейлей! Чего-нибудь покрепче для джентльмена и стрихнину для меня! Если он откажется заниматься со мной любовью, я отравлюсь! – Она снова икнула. – А хочешь, я сейчас встану на четвереньки и начну лизать тебе ноги?

Кит смерил ее спокойным взглядом:

– Будет лучше, если ты перестанешь пить и я отведу тебя в номер.

– К чему такие нежности? Да я лучше устрою аукцион и получу наивысшую цену! «Новенький, с иголочки муж! Нетронутый! Им еще ни разу не пользовались!!!» – Шелли стукнула ложкой по бокалу и попыталась встать. – Леди и ш-ш-шемпель-мены!..

Кит, заметив, что с другого края бара в их сторону хищно нацелился объектив видеокамеры Тягача, попытался спасти Шелли от дальнейшего унижения. Схватив супругу под локоть, он потащил ее на танцевальную площадку, где с эротическим изяществом закружил под ритм неувядающей «Кукарачи».

Однако несмотря на ее музыкальное образование, Шелли Грин и танец были столь же несовместимы как «Аль-Каида» и мир во всем мире. Она танцевала, повинуясь лишь одной ей слышному ритму. К сожалению, выпитые коктейли лишили Шелли критичного подхода к тому, что следует именовать танцем. Именно по этой причине буквально через несколько секунд она ободрала нос, столкнувшись с подвешенным к потолку шаром, какие обычно увидишь на дискотеках. И все потому, что попыталась изобразить фигуру панковского танца «пого» в лучшем духе уроженки Кардиффа.

Кит потащил супругу в бунгало, взвалив себе на плечо.

– Поспи немного, а я чуть позже загляну к тебе! – любезно пообещал он.

– Куда ты… собрался… сейчас? – с трудом выдавила Шелли.

– По телику показывают еще один матч. Чикаго против Детройта. – Сдерживая улыбку, Кит даже прикусил нижнюю губу и поспешно отвел взгляд в сторону.

Несмотря на хмельной туман в голове, Шелли заподозрила, что он лжет ей.

– Тогда давай я тебя провожу, – пробормотала она.

– Извини, но я бы советовал тебе срочно уснуть, – язвительно произнес Кит.

– Нет! Нет! Нет! Я не хочу спать! Женщине нужна любовь! Можешь спросить у любого ведущего газетной колонки! Эй, не уходи! – вскричала она вслед ему. – Разве ты не можешь спать здесь? Давай просто поспим. Обещаю, что ничего не будет. Я к тебе и пальцем не притронусь. – Обычно так говорят мужчины. Вот и понял бы, что значит проснуться оттого, что тебе в поясницу упирается эрегированный клитор.

Но он покинул ее, бросил в буквальном смысле слова. Можно сказать, бросил на произвол судьбы. «Как долго могут показывать футбольный матч?» – подумала Шелли. В девять вечера, совершенно раздетая – на ней не было ничего, кроме слоя детского крема, – она открыла дверь и в таком виде предстала перед носильщиком, доставившим ее пропавший чемодан, до отказа набитый модными тряпками.

В десятьчасов вечера первого дня медово го месяца Шелли стало так скучно, что она принялась пересчитывать волоски у себя под мышками. Весь вечер она провела в кресле, щеголяя нижним бельем от «Ла Перла», подаренным ей Шестым каналом. Смотрела дебильные передачи кабельного телевидения с бездарными ведущими, как будто специально отобранными по причине полной неспособности читать подсказки телесуфлера. В одиннадцать вечера телевизор уже вызывал у нее нечто вроде кессонной болезни. В полночь она поняла, что превратилась в мисс Хэвишем.[9]