Нина промолчала.

– Зазвонил телефон. Мой личный телефон! Ты же знаешь, он почти никому не известен, его и в справочнике нет.

Нина сочувственно хмыкнула.

– Это была Дина Голдсмит! Не знаю уж, как она добыла этот номер. А впрочем, ничего удивительного, эта прохиндейка на все способна!

– Не так быстро, милый. – Чувствуя, что у нее начинает болеть голова, Нина прижала пальцы к вискам. – Давай по порядку, а то я все равно ничего не понимаю. Итак, позвонила Дина...

– Ну да, я же говорю!

– И что ей надо?

– Представляешь, она... она навязалась к нам в гости! – выпалил он. – О Господи, неужели не осталось ничего святого? Мой дом – моя крепость! Когда это только было!

– Ну а ты ей что сказал? – спокойно осведомилась Нина.

– А ты что думаешь? Конечно, попытался соскочить с крючка, да что толку?

Шелдон безрадостно рассмеялся. Чувствовалось, что нервы у него напряжены до предела.

– Эта женщина просто не знает слова «нет»!

– Возьми себя в руки, Шелдон. Дай подумать...

– Только побыстрее! Иначе уже через две недели мы окажемся в компании этой женщины и ее неотесанного мужа!

– А она объяснила, зачем ей все это понадобилось?

Шелдон быстро передал ей содержание разговора с Диной и добавил:

– Да только фокусы все это. У нее что-то свое на уме, только что – никак в толк не возьму.

– Гм, – задумчиво протянула Нина. – Через две недели...

– Ну да! Сделай что-нибудь! Придумай, как нам выбраться из этой... из этой...

– Да успокоишься ты или нет? Это еще не конец света. Вообще-то... – Нина поудобнее устроилась на стуле. – Тут возникают некоторые возможности...

– Эй, о чем это ты?

В его голосе снова послышались панические нотки. Нина подавила нарастающее раздражение.

– Слушай, милый! Я ведь о нас забочусь. О тебе. О твоей карьере, о положении в обществе. И с этой точки зрения, может, это даже совсем неплохо – пригласить к себе Голдсмитов...

– Нина!

– Доверься мне, дорогой. Забудь обо всем, занимайся своим делом, а уж об остальном я сама позабочусь.

– Да, но ты придумаешь, как от них избавиться? Обещай мне, что...

– Довольно! – О Господи, как же она ненавидит хнычущих мужчин. – Я знаю, что делаю.

– О Господи!..

– Тихо, тихо, милый. Неужели мне нужно тебе напоминать, что хоть Бекки Пятая нам и соседка, мы так ни разу и не встретились?

– Ну и что из этого?

– А то... – Нина скрестила ноги, – что прошел слух, будто в последнее время Бекки Пятая каким-то образом сблизилась с Диной Голдсмит. Отсюда следует, что на эту лошадку стоит поставить, глядишь, и выиграем.

– Ты в своем уме?

– В своем, в своем, – с улыбкой заверила его Нина. – Можешь считать меня интриганкой. Но интрига еще не безумие. Это я тебе говорю. Ладно, потом поговорим.

– Но...

– Я же сказала – потом! – оборвала его Нина. – А пока мне надо подумать. Да, кстати, дай телефон Дины, сразу же и позвоню.

* * *

Повесив трубку, Дина с удовлетворением подумала, какое все-таки великое дело – власть.

О власть, власть, что с тобой сравнится?

Впрочем, время насладиться одержанной победой у нее еще будет. А сейчас подгоняют разные неотложные дела. Прежде всего надо позвонить Зандре. Как Дина и рассчитывала, Нина Фейри пригласила всех троих – Роберта, ее и Зандру.

Если все и дальше пойдет по плану, именно Зандра станет очередной принцессой фон унд цу Энгельвейзен!

Не медля ни секунды, Дина набрала номер отдела старых мастеров «Бергли».

– Привет, дорогая, это я.

– Привет, – лениво откликнулась Зандра.

Она сидела за столом, глядя, как длинная лента, тянущаяся из факсового аппарата, постепенно переходит в нетерпеливые руки Кензи.

– Что случилось? Может, я забыла в ресторане сумочку или что-то еще? Представляешь, иногда становлюсь такой рассеянной...

– Нет, нет, – успокоила ее Дина, – ничего ты не забыла.

– Ну и слава Богу. А то ведь я не только сумочку – голову могу оставить, не будь она так плотно привинчена ко всему остальному.

Дина вежливо рассмеялась и сказала:

– Я вот что звоню, дорогая. Есть идея: поедешь с нами за город через две недели?

– Что-что? За город? Вот уж меньше всего ожидала.

– Так как, можно на тебя рассчитывать?

– Я... э-э... – Зандра постаралась собраться с мыслями. Уж слишком неожиданным было приглашение. Надо вспомнить, может, на это время у нее уже что-нибудь назначено? Она пролистала свой ежедневник.

– А кто еще будет?

– Да никто, в общем, – уклончиво ответила Дина. – Нас троих – тебя, меня и Роберта – приглашают Фейри. Вот и все. Так, небольшой междусобойчик.

– Я... Право, не знаю, что и сказать.

– Скажи «да», дорогая. Не то я... я умру от скуки, и отвечать за это придется тебе!

– Право, Дина, дай хоть подумать немного...

– Может, я не вовремя позвонила?

– Да нет, что ты. Просто я никак не ожидала...

– Ну и что? Нет, ты просто должна быть с нами, – настаивала Дина. – Я прошу. Я требую.

Должна? Зандра недовольно сдвинула брови. Ничего и никому она не должна. И чего это Дина так суетится из-за ерунды?

– Слушай, – начала Зандра, но тут ее остановил торжествующий возглас Кензи. Все ясно. Это факс от профессора Тиндеманса, и, стало быть, дело с картиной Гольбейна можно теперь передать в руки судебных властей.

– Эй, Зандра, – послышался в трубке голос Дины, – ты почему замолчала?

– Слушай, Дина, у меня тут срочное дело, потом перезвоню.

– Хорошо, но как все же насчет уик-энда?

– Идет. Можешь на меня рассчитывать, – сказала Зандра, лишь бы отделаться. – Отличная идея. Как в старые добрые времена. Ладно, потолкуем об этом позже. Вечером позвоню. Пока!

Зандра повесила трубку и задумалась.

Уик-энд за городом? А что, неплохая идея. Хотя бы развеется, а то уж целых три месяца, как не выбиралась с Манхэттена. Давно пора сменить обстановку.


Плотно обвешанная полотнами Гойи, гостиная в пентхаусе Бекки Пятой напоминала шкатулку с драгоценностями, в центре которой – самое главное, самое дорогое сокровище.

Бывшая первая леди разглядывает картину в позолоченной раме. Это Коро, «Купающаяся Венера». Ее прислали из галереи на Мэдисон-авеню.

Покупать или не покупать? Вопрос, ответ на который стоит три с половиной миллиона долларов.

Впрочем, дело не в деньгах – деньги, если надо, найдутся. Проблема в том, достойна ли эта картина ее собрания?

Именно над этим размышляет сейчас Бекки Пятая.

Ее мысли прервал громкий стук в дверь.

– Войдите.

Шаркающей походкой вошел Урия, откашлялся и прокричал:

– Мадам, на проводе миссис Голдсмит.

– Спасибо, Урия. – По-прежнему разглядывая Коро, Бекки подняла отводную трубку. – Да?

– Добрый день, дорогая, это Дина.

– Да, Дина?

– Все в порядке. Приглашение получено.

– А Зандра? – Бекки все еще не отрывала глаз от картины.

– Она будет с нами.

– Отлично. Поздравляю, дорогая. Сейчас позвоню Карлу Хайнцу.

Глава 31

Вечерний Манхэттен сверкал инеем. Если посмотреть сверху, в такие дни, как сегодня, он походил на знаменитую черно-белую фотографию Беренис Эббот, авторский экземпляр которой висел у Карла Хайнца в холле.

Правда, между действительностью и ее фотографическим изображением оставалась одна существенная разница: цвет.

Миллионы светящихся окон отдавали желтизной. На улице постоянно мигали светофоры: красный, желтый, зеленый... желтый, красный, зеленый... Переливалась неоновая реклама. Ослепляя фарами, по улицам-рекам плыли корабли-автомобили.

А в остальном мало что изменилось с тех пор, как мисс Эббот, поднявшись в воздух, сделала свой знаменитый снимок. Правда, здания подросли, машин стало больше, а свет ярче. А в остальном – все как в 1932 году.

Вот почему Манхэттен, особенно если смотреть на него сверху, всегда так легко узнать.


В половине восьмого Ханнес с Кензи вошли в «Луму», рыбный ресторан на Девятой авеню, где он зарезервировал столик.

– Мяса ты здесь не найдешь, – заметил Ханнес, подвигая Кензи стул.

Она благодарно улыбнулась и бегло оглядела зал, выдержанный в умиротворяющих тонах цвета морской волны.

Упершись локтями в стол и переплетя пальцы, Кензи исподтишка бросила взгляд на Ханнеса. В который раз ее поразила его физическая красота и властная повадка. Ей вдруг подумалось, что впервые встречает такого... в полном смысле мужчину.

И похоже, не одна она так думает. Стоило им войти, как вся женская клиентура ресторана, словно по команде, повернулась к Ханнесу.

Кензи охватило странное чувство – нечто среднее между гордостью и ревностью. «Извините, подруги, – подумала она, – но этот парень уже занят».

– По слухам, кормят в этом ресторане отлично, – заметил Ханнес.

Не желая портить ему удовольствия, Кензи умолчала о том, что уже была здесь несколько раз. Вспомнив с кем, она испытала острый приступ раскаяния. «Я что, совсем совесть потеряла? Ведь раньше на его месте сидел Чарли! О Боже! – Мысли ее метались, а чувство вины становилось все невыносимее. – И что же я за человек такой? Ведь всего сутки назад была с Чарли. Пусть даже мы и не собирались заниматься любовью, пусть все получилось само собой. Но ведь получилось! А теперь? Теперь я сижу с другим, и надо же, чтобы этот другой оказался его напарником!»

Кензи встряхнулась. «Нечего распускаться! – молча прикрикнула она на себя. – Не в чем мне каяться. Чарли остался в прошлом. И нельзя, чтобы это прошлое воздействовало на будущее».

– По-моему, крепких напитков здесь не подают, – откуда-то издалека донесся до нее голос Ханнеса. – Как насчет вина?

– Извини, – встрепенулась Кензи и разгладила перед собой скатерть. – Задумалась.