Джудит Гулд - Чертовски богат

В вестибюле ожил «уоки-токи». Начальник полиции расцвел, как майская роза, и подмигнул фэбээровцу.

– Это и есть твой человек?

– Он самый. Внимание!

Участники группы захвата вскочили на ноги.

– Слушать меня! – И он кратко передал сообщение Чарли. – Вопросы?

Таковых не последовало.

– Тогда вперед!

Тяжело топая сапогами, все бросились вверх по лестнице в сторону вентиляционного люка.

Время на складе тянулось мучительно медленно. Ожидание вызволения сделалось для присутствующих самым долгим и самым трудным в их жизни.

В зале же продолжался смертельный аукцион. Намечавшийся было бунт был подавлен, и лоты со второго по одиннадцатый прошли по замыслу бандитов. Сильные мира сего и богачи, охваченные страхом, в состоянии полной беспомощности, названивали по телефонам, организуя выкуп.

Никто не захотел разделить участь Милдред Дэвис.

Объявили лот номер двенадцать.

На складе время уже не тянулось, оно, казалось, остановилось совсем.

Кензи с Чарли нашли местечко за сложенными в штабели картинами и уселись на пол.

– Слушай, с каких это пор ты заделался таким героем? – восхищенно спросила Кензи. – Ведь так не долго и с жизнью проститься!

– Не так громко, – прошептал Чарли, поднимая пистолет. Коп – всегда коп, и он, перед тем как уединиться с Кензи, бегло осмотрел помещение. – А то глядишь, кто-нибудь из этих негодяев решит сунуть сюда нос.

– По-моему, я задала вопрос, – заметила Кензи.

– Если хочешь знать, то у меня в этом деле, помимо всего прочего, и личный интерес, – сказал Чарли.

– Да ну? – Кензи с любопытством приподняла брови. – И что же это за интерес?

– А ты как думаешь, бессердечная, безнравственная двоемужица?

– Вот это да, Чарлз Габриэль Ферраро! – хрипло проговорила Кензи, не отводя от него влюбленных глаз. – Насколько я понимаю, это у тебя такая манера объясняться в любви?

– Вполне вероятно. – Чарли по-прежнему сжимал пистолет в руке, направив дуло на потолок.

– А ведь подумать только, как я тебя мучила все это время! И все из-за характера – никак не могла решиться.

– То есть сейчас наконец решилась? – сощурился Чарли.

– Похоже на то.

– И каков же приговор?

Кензи твердо выдержала его взгляд.

– Для начала надо выбраться из этой передряги живыми.

– Это у тебя такая манера говорить «да»?

– Вполне вероятно.

– Все еще боишься сказать последнее слово? – раздраженно буркнул он. – Так, что ли?

– Не боюсь, – покачала головой Кензи. – Ты мой главный герой.

– Это еще как прикажешь понимать?

– Ты что, в кино ни разу не был? В конце герою всегда достается награда.

– Какое же терпение требуется, чтобы ее получить, – усмехнулся Чарли.

Интуиция подсказывала Дине, что запасы везения истощились – следует поторопиться.

– Ручки у вас, наверное, найдутся, джентльмены, – обратилась она к адвокатам, – а вот с бумагой плохо. Но ведь для того, чтобы свидетельство имело юридическую силу, его не обязательно фиксировать на бумаге?

– Если документ составлен и заверен должным образом, – подтвердил специалист по разводам, – писать можно на чем угодно.

– Отлично!

Дина огляделась и, заметив поблизости небольшую картину в позолоченной раме, без колебаний сняла ее с подставки и перевернула вниз лицом.

– Вот вам и бумага, – весело проворковала она. – Действуйте.

Все трое переглянулись и пожали плечами.

– А почему бы и нет? – сказал защитник мафии и строго посмотрел на Дину. – Только надо, чтобы его высочество купил эту картину. Достанься она кому другому, хлопот не оберешься.

– Купит, купит, дорогой, не сомневайтесь, – заверила его Дина. – Это уж моя забота.

Сгрудившись вокруг полотна, адвокаты принялись составлять текст документа.

Плотно закутав новорожденного в чей-то пиджак и прижав его к груди, Зандра положила голову мужу на колени.

– Ну вот, любимая, – прошептал он. – Ведь говорил же я тебе, все будет хорошо.

Она озабоченно посмотрела на него.

– Да, но ему надо в больницу! Иначе он не выживет!

– Ты же слышала Кензи: нас вот-вот выручат. Еще минуту тер...

Его прервал звонок мобильного телефона.

– Да?

– Ваше высочество? Это доктор Рантцау.

Карл Хайнц внутренне сжался.

– Да, доктор?

– Примите мои самые искренние соболезнования, – сказал директор клиники. – Его высочество князь Леопольд несколько минут назад скончался.

Карл Хайнц уронил руку и бессильно закрыл глаза. Вряд ли это можно назвать неожиданностью, и все равно тяжело.

«Да и можно ли быть готовым, – подумал он, – к смерти близких?»

– Что там, милый? – раздался голос Зандры.

– Отец, – с трудом выговорил Карл Хайнц. – Он умер.

– О нет, нет! – Зандра порывисто прижалась к нему. – Даже и не знаю, что сказать...

Карл Хайнц молча вздохнул.

«Бог дал, Бог взял, – мелькнуло у него в голове. – До чего верно сказано, лучше не придумаешь».

– Вот странно, – медленно проговорил он, – наш сын родился буквально за минуту до смерти отца. И впрямь, горе с радостью шагают об руку.

Дина отняла у него трубку и отошла немного в сторону.

– Да-да, не вешайте трубку. Кто у телефона? Ясно. Принц не может сейчас говорить, доктор Рантцау. У меня просьба: назовите, пожалуйста, точное время кончины его отца.

– Он умер в два часа тринадцать минут по среднеевропейскому времени.

У Дины упало сердце. Младенец родился в восемь семнадцать по местному.

– Это точно? – спросила она.

– Абсолютно точно. Факт его кончины засвидетельствовали два адвоката, неотлучно находившиеся в палате.

– Понятно, – упавшим голосом сказала Дина. – Нет-нет, это все. Благодарю вас, доктор. Его высочество свяжется с вами.

Она дала отбой, испытывая сильнейшее искушение швырнуть телефон в стену.

– Четыре минуты! – с трудом выговорила Дина. – Младенец родился на четыре минуты позже, чем нужно!

Мафиози, трудолюбиво царапавший что-то на обороте холста, отложил ручку и повернулся к ней.

– Что вы сказали?

Дина поспешно объяснила ему, что к чему.

– Сами видите, джентльмены, – горько закончила она, – он умер до, а не после. Всего четырех минут не хватило. Но это значит, что наследства Хайнцу не видать.

Мафиози задумчиво сдвинул брови.

– Погодите, еще не все потеряно. Давайте-ка наберем номер точного времени.

– Да что это изменит?

– И все же. Попробуйте.

Дина пожала плечами и набрала семь цифр.

– Восемь двадцать три.

– Позвольте. – Специалист по разводам потянулся к трубке.

Двое других склонились к нему. Механический голос подтвердил: восемь двадцать три. Все трое одновременно посмотрели на часы и заулыбались.

– Так я и думал, – сказал мафиози.

– Что вы думали? – удивленно спросила Дина.

– А ну-ка посмотрите на свои и скажите нам, который час? – предложил бракоразводник.

Дина повиновалась.

– Восемь тридцать три. Ну и что?

И только тут до нее дошло – даже рот открылся.

– Тридцать три! Ну конечно же, – она хлопнула себя по лбу, – и как это я могла забыть? Всегда ставлю часы на десять минут вперед!

– Должен признать, – улыбнулся мафиози, – что поначалу вы нас несколько смутили. Наши часы показывали одно и то же время, но поскольку вы твердо нас заверили, что ваши никогда не бегут и не отстают...

– Вы решили, что отстают ваши, – закончила Дина. – Ну, чего ждем? Заканчивайте свою работу. И ради всего святого, поставьте стрелки на правильные часы и минуты!

Адвокаты дважды обращались к ней, чтобы уточнить полное имя отца и матери.

...Его высочество принц Карл Хайнц Фернандо де Карлос Жан Иоаким Алехандро Игнацио Иеронимус Юстас фон унд цу Энгельвейзен...

...Ее высочество принцесса Анна Зандра Элизабет Терезия Шарлотта фон унд цу Энгельвейзен...

Пять минут спустя все было закончено. Дина быстро пробежала текст, повторяя написанное вслух:

– «Сего одиннадцатого дня месяца ноября года... от Рождества Христова... и так далее... мы, нижеподписавшиеся, такие-то, такие-то... свидетельствуем, что в восемь часов семь минут настоящего дня...»

Дина удовлетворенно улыбнулась. К такому документу никто не придерется.

Она торжественно передала его Зандре и Карлу Хайнцу.

– Вот, дорогие мои! – радостно воскликнула она. – Свидетельство о рождении.

– Фантастика! – с трудом выговорила Зандра. – Слушай, но оно же написано на оборотной стороне холста. В суде его признают?

– Естественно. Все, что от вас требуется, так это купить картину. Я прослежу, чтобы ее сняли с торгов и продали вам.

– Спасибо, – сказал Карл Хайнц. – А теперь, может, все-таки перевернем и посмотрим, что там с лицевой стороны?

– А разве это имеет какое-нибудь значение? – осведомилась Дина.

Зандра внимательно всмотрелась в портрет.

– Слушай, неужели нельзя было найти чего-нибудь... э-э... подешевле?

– Да меня привлекли размеры, писать удобно, – пояснила Дина.

– Размеры! Ты что, не видишь, это же Рембрандт!

– В самом деле? Ну что ж, в таком случае будем считать, что ты купила Рембрандта.

Зандра и Карл Хайнц от души расхохотались. Дина тоже было захихикала, но вдруг уловила наверху какое-то движение.

Она подняла голову, и сердце у нее замерло. В вентиляционном люке кто-то появился – судя по виду, полицейский. С ловкостью акробата он спрыгнул на пол и вскинул пистолет.

За ним последовали еще четверо, без обычных бронежилетов, которые явно не позволили бы им пролезть в люк.

Старший протянул руку в сторону двери. Двое кивнули и, используя стоящие на полу картины как прикрытие, двинулись в дальний угол и прижались к стене, держа оружие на изготовку. Еще двое заняли позицию у противоположной двери.