Кензи отпила немного вина.

– Хотелось бы знать, – безжизненным голосом сказала она, отставляя стакан и постукивая по его краю пальцем, но так слабо, что он даже не зазвенел, – хотелось бы знать, чем вы собираетесь заняться на пенсии?

– Заняться? – Казалось, Споттс был несколько удивлен вопросом. – Да ничем. – Он глубоко вздохнул. – Разве только жизнь в солнечной Флориде у моей вдовой сестры Козимы можно назвать занятием. Пенсия у меня хорошая, да коллекция картин старых мастеров, пусть и второстепенных, – ценность немалая. Так что бедняком меня, как видите, не назовешь. – На сей раз он улыбнулся повеселее. – Но оставим это. Ведь я позвал вас пообедать не за тем, чтобы поговорить о себе. Речь о вас. О вашем будущем.

– Нашем будущем? – в унисон сказали Кензи и Арнольд.

Споттс почесал тяжелый подбородок и строго посмотрел на них поверх очков.

– Ну да. Ведь начиная с завтрашнего дня один из вас возьмет бразды правления в отделе в свои руки.

Он замолчал и перевел взгляд с одного на другого.

– Ну? Так кто же из вас двоих?

– Арнольд, – без колебаний заявила Кензи.

– Кензи, – эхом откликнулся Арнольд.

После короткого молчания все трое расхохотались.

– Нет, серьезно, – заговорила Кензи, когда они отсмеялись. – Арнольд гораздо лучше меня разбирается в искусстве семнадцатого века.

– Пусть так, зато восемнадцатый – твой конек, – возразил Арнольд. – К тому же с начальственными функциями ты справишься гораздо лучше меня, а уж в искусстве дипломатии мне с тобой и вовсе не сравниться.

– О Господи! – Споттс устало покачал головой. – На вашем месте один другому глаза бы выцарапал за такой шанс! А вы? Сидите тут да нахваливаете друг друга. Ни с чем подобным я за всю свою долгую жизнь не сталкивался. – Он озабоченно нахмурился. – Тем не менее времени на разговоры у нас немного. Во второй половине дня у меня встреча с мистером Фейри. Ему нужен мой совет. Итак? Кто хочет занять мое место?

Кензи и Арнольд молча переваривали услышанное. По правде говоря, хотя сама перспектива повышения идиосинкразии у них не вызывала, оба были профессионалами и больше всего любили занятие, которому посвятили жизнь.

– Знаешь, Кензи, если ты не против, – задумчиво сказал Арнольд, – я бы предпочел не ввязываться в это дело. И к тому же ты у нас на самом деле дипломат – первый класс.

– Ну что ж, раз ты и вправду так считаешь... – неуверенно сказала она.

– Правда, правда. Ты же знаешь, мне ничего не надо, лишь бы оставили наедине с книгами по искусству да старыми справочниками. Интересуйся я управленческими делами, то перешел бы в Ай-би-эм или еще куда.

– Что ж, решено. – Споттс выпрямился. – А теперь, когда мы с этим покончили, осталось еще небольшое дельце.

Кензи вопросительно посмотрела на него, но старик молча потянулся к потертой сумке, с которой не расставался ни на минуту, вытащил из нее два плоских, обернутых в коричневую бумагу и заклеенных для надежности скотчем пакета и смущенно протянул один Кензи, другой Арнольду.

– Что это? – спросила Кензи.

– Э-э... небольшой... как бы сказать... – старик сделал неопределенный жест, – словом, на память.

– О, мистер Споттс, – запротестовала Кензи, – это совершенно лишнее!

– А это уж мне решать. Ну? – Он нетерпеливо взмахнул рукой. – Не сидите, как два истукана. Открывайте!

Кензи и Арнольд надорвали обертку и уставились на небольшие картины в рамах. Наступила мертвая тишина.

– Да, но это же... это...

Кензи буквально потеряла дар речи, впившись взглядом в безупречный портрет младенца, выполненный тушью.

– Цуккаро! – выдохнула она наконец. – Цуккаро, реставрированный самим Рубенсом!

Кензи медленно подняла взгляд на старика.

– Господи, мистер Споттс, вы же понимаете, что я не могу...

– Ну, ну. Не только можете, но и должны! Знаете, я и сам смущен... – Споттс растерянно огляделся. – Так смущен...

– Посмотри-ка сюда! – послышался дрожащий голос Арнольда.

Кензи привстала, оперлась на спинку его стула и заглянула через плечо.

– Тьеполо, – завороженно сказала она, узнав с первого же взгляда автора пастели в светло-желтых тонах на черно-белом фоне. – Для точности: Джованни Баттиста Тьеполо. «Святой отец исцеляет юную женщину».

– Надеюсь, они вам по душе, – сказал Споттс. – Повесьте их на стену и наслаждайтесь. Пусть они украсят ваше домашнее гнездышко.

– О, мистер Споттс, – со слезами на глазах прошептала Кензи. – Ну как вы не понимаете, мы просто не можем...

– Знаете, – загадочно произнес он, – может, вам будет легче, если я скажу, что это не просто подарок...

– Да? А что же?

– Есть одно условие.

– Какое условие? – Арнольд был явно заинтригован.

Споттс торжественно посмотрел на обоих поверх очков.

– Вы должны мне кое-что пообещать, – со вздохом произнес он.

– Просите что угодно, – с жаром сказала Кензи, – все сделаем. И подарков никаких не надо.

– Это я понимаю, – кивнул мистер Споттс. – Но тут дело непростое, речь идет о большом одолжении. – Он пристально посмотрел на них.

– Только скажите, – подбодрила его Кензи.

Старик молчал.

– Одно ваше слово, и... – поддержал коллегу Арнольд.

– Сохраните отдел! – От слабого голоса Споттса вдруг повеяло чуть ли не арктическим холодом. – Вот и вся моя просьба!


По вторникам и четвергам Бэмби Паркер посещала спортивный клуб. Куда ни кинь, ей уже двадцать четыре, скоро двадцать пять – годы идут. К тому же, работая у «Бергли», никогда не знаешь, с кем столкнешься. Молодой незамужней женщине всегда следует быть в форме и выглядеть на все сто.

После энергичной получасовой зарядки Бэмби стянула с себя новомодный спортивный костюм, приняла душ, оделась, наложила макияж и неторопливо двинулась на работу, прикладываясь время от времени к бутылке обезжиренного лимонного йогурта и не забывая посматривать на витрины модных магазинов. Добравшись наконец до «Бергли», она прямиком отправилась на второй этаж, где находились туалетные комнаты для сотрудников.

Больше всего она любила это помещение, стихийно превратившееся в нечто вроде постоянного места встречи благородных, отлично подкованных в области истории искусств девиц, которые в ожидании прекрасного принца убивают время на приличной работе.

Затем, когда ветер удачи перенесет их в роскошные пригородные особняки или пентхаусы на Манхэттене, приморские курорты, буколические поместья, лыжные трассы северо-западного Коннектикута, роли переменятся, и бывшие сотрудницы «Бергли» станут самыми придирчивыми его клиентами.

Приближаясь к дверям туалета, Бэмби уже услышала доносящийся изнутри гул. Это напоминало вольер, хотя, судя по перебивающим друг друга голосам, восклицаниям, причитаниям, писку, вольер элитный, со строгим отбором особей.

Протиснувшись между двумя девицами к зеркалу во всю стену над раковинами, Бэмби сразу почувствовала себя дома. Некоторое время назад одна шустрая коллега прихватила с собой пару чужих вещиц, и после этого администрация распорядилась установить дополнительное освещение. Холодный свет, льющийся с потолка, вполне соответствовал своему назначению.

– Бэмби, привет! – Рядом с ней чистила перышки знакомая блондинка. – Как делишки?

Бэмби улыбнулась зеркальному отражению девицы, которая вполне могла бы стать топ-моделью, но в этом деле таких хоть пруд пруди. Особого ответа от Бэмби она не ожидала, будучи одной из главных ее соперниц в Большой Охоте за Тем, О Ком Мечтают Все.

– Ну, чего же ты молчишь, поделилась бы новостью, – продолжала девица, едва разжимая губы – как раз в этот момент она накладывала на них тонкий слой помады.

– Новостью? О чем ты? – Пристально вглядываясь в зеркало, Бэмби занялась ресницами.

– Она еще спрашивает! Речь о твоем боссе.

– А что это за новость?

– Ты хочешь сказать... О Господи! Похоже, ты единственная, кто еще ничего не знает.

– Да что знать-то? – Брови у Бэмби полезли вверх.

– То, что Призрак наконец уходит на пенсию, вот что!

Бэмби застыла.

– А ну, повтори! – Она пристально вгляделась в отражение соседки.

– А что тут такого, – закатила глаза та, – давно пора. Если у нас тут и есть настоящие древности, то он, безусловно, одна из них.

Она намеренно говорила небрежно и даже грубовато, но при этом остро вглядывалась в собеседницу, точнее, в ее отражение, и интерес этот был вознагражден: новость вызвала именно ту реакцию, на которую она рассчитывала.

Впрочем, Бэмби тут же равнодушно пожала плечами и вернулась к своим ресницам.

– Слухи о том, что Споттс уходит, доносятся до меня с самого первого дня моей работы здесь.

– На сей раз это не слухи. Это факт.

– Да ну? – Бэмби искоса посмотрела на девицу. – И кто же это утверждает?

– Секретарша Фейри. Она подслушала его разговор со Споттсом. Сегодня он работает у нас последний день. Вот так-то. Как думаешь, кто пойдет на повышение? Ты? Кензи? Арнольд? Или кого-нибудь возьмут со стороны?

Бэмби внезапно ощутила тошноту. «Почему мне ничего не сказали? – про себя выкрикнула она, готовая сокрушить все вокруг. – И может, не зря эти трое так таинственно исчезли? А меня не взяли, потому что между собой решили выбрать преемника».

Бэмби живо нарисовала в своем воображении эту картину. Трое заговорщиков – настоящая Каббала. Тускло освещенное помещение. Стол посредине. Они шепчутся между собой. Плетут паутину интриг. Составляют план...

У Бэмби возникло ощущение, будто на груди у нее устроился удав и его кольца безжалостно обвивают ее тело.

Внезапно сердце у нее так и подпрыгнуло, а в глазах сверкнула сталь. Губы скривились в недоброй усмешке. Ну что ж, если вопросы престолонаследия обсуждаются в ее отсутствие – отлично! У нее в рукаве тоже есть фокус-другой, и сладкая троица скоро в этом убедится!