— Лебеди на болотах — признак близкой весны, — сказал Хью.

— Откуда тебе это знать? — спросила Вивиана.

Хью покачал головой, на мгновение смутившись.

— Не знаю, — наконец ответил он хриплым голосом. — Просто мне это известно.

Белли рассмеялась:

— Похоже, вчера я сказала что-то подобное Хью, и вот сегодня лебеди вернулись. — Она боялась, что если Вивиана подумает, что к Хью возвращается память, то станет давать ему более сильные снадобья.

— А ты откуда знаешь такие вещи о лебедях? — настаивала Вивиана.

— Не забывайте, что я выросла в деревне, — сказала Белли. — Вы ведь тоже живете в деревне. Значит, и вы знаете кое-что о лебедях.

— Лебеди меня интересуют только в жареном виде, — сказала Вивиана.

Гай фыркнул.

— Виви, ты становишься жестокой и глупой, — сказал он сестре. — Лебеди — прекрасные создания!

— И превосходные на вкус, — упрямо заявила Вивиана.

— У меня когда-то было два ручных лебедя, — сказала Белли. — Все удивлялись, потому что никогда не знаешь, чего ждать от лебедей, но со мной они вели себя хорошо.

— Ты все-таки колдунья! — воскликнула Вивиана. — Я в этом убеждена! Гай, ты должен прогнать ее! Ты ведь сам это понимаешь!

Гай взял Вивиану за руку. Крошечная ручка сестры утонула в его огромной ладони. Впрочем, если не считать разницы в росте, брат и сестра были похожи друг на друга, как близнецы.

— Виви, — мягко проговорил Гай, — даже если моя бесценная Белли действительно колдунья, это гораздо лучше, чем если бы она была простой девушкой. Ты становишься слишком назойливой в своей ревности, сестренка, и я начинаю терять терпение. — Он взглянул в лицо сестре, и его фиолетовые глаза угрожающе потемнели.

На какое-то мгновение Изабелла испытала сочувствие к Вивиане Бретонской. Почему-то неудовольствие Гая его сестрой выражалось отчетливее, чем кем-либо другим, и Вивиана не могла не ощутить этого неудовольствия.

— Ты прав, Гай, — тихо проговорила она. — Я забыла о нашей цели.

Ужин продолжался, и Белли успокоилась, увидев, что разговор ушел в сторону от темы, связанной с памятью Хью.

Она заметила, что Хью смотрит на нее удивленно и вопросительно, но стоило ей встретиться с ним взглядом, как он тотчас же отвел глаза и прошептал что-то на ушко своей прекрасной любовнице. Услышав смех Вивианы, Белли ощутила укол ревности, но на лице ее ничего не отразилось.

Весна уже была в полном разгаре, фруктовые деревья и кустарники пышно расцвели. Поля в окрестностях замка покрылись свежей зеленью; повсюду трудились крепостные, принадлежащие Ла-Ситадель. На склонах холмов паслись тучные коровы, на зеленых полянах бродили белые овечки.

Приближался праздник середины лета. На этот день крепостных освободили от работ, как это было принято и в Лэнгстоне. На стенах замка и на холмах в долгих летних сумерках пылали костры; звезды высоко вверху над Ла-Ситадель вторили праздничным огням.

Гай приказал сменить убранство в своих апартаментах.

Огромную кровать занавесили новыми полотнищами — золотыми с вышивкой из серебряных полумесяцев и мерцающих темно-синих звезд. Белоснежные простыни с ароматом лаванды заменили на синий, как ночное небо, шелк. Хотя было достаточно тепло, камин наполнили зажженными свечами самой разнообразной величины и формы. Свечи расставили и по всей комнате — везде, где они смогли поместиться. На столике рядом с постелью поставили серебряный поднос с бледно-золотистыми кварцевыми кубками в серебряной филиграни, несколькими хрустальными графинами и полудюжиной разноцветных мраморных кувшинчиков. На всех окнах распахнули ставни, лунный свет смешивался со светом свечей, легкий ветерок доносил в спальню головокружительное благоухание цветов.

Гай и Белли приняли ванну. Гай бережно вытер ее бледную кожу и смазал ее любовным притиранием из нарда.

Мазь была бледно-розовой и источала довольно крепкий экзотический аромат. Крем впитается в кожу и сделает ее особо чувствительной к любым прикосновениям на протяжении нескольких часов. Белли уже привыкла к заботам Гая, и они даже начинали нравиться ей. И как это могло не нравиться, даже несмотря на то что она теперь знала, что настоящей магии в этом нет? Против такого нежного обращения престо невозможно было устоять, и Белли гнала прочь угрызения совести и мысли о грехе. В конце концов, разве Гай был бы доволен, видя рядом с собой плаксивую, измученную женщину? Он тотчас бы заменил ее на другую, и как бы она тогда смогла помочь Хью?

Гай поднес кубок к ее губам.

— Выпей это, — велел он.

Белли проглотила горьковатую жидкость. Ей стало любопытно, она еще ни разу не пробовала этого напитка:

— Что это? — поинтересовалась она, осушив кубок.

— Особый эликсир. Я составил его специально для тебя по этому случаю, — ответил Гай. — Это красное вино с горькой полынью — сильное возбуждающее средство.

— Мне не нужны возбуждающие средства, чтобы любить вас, милорд Гай, — сказала Белли, зная, что это ему понравится.

— Я знаю, — с улыбкой ответил Гай, — но сегодня ночью к нашим любовным играм присоединится Хью! Я хочу, чтобы ты с готовностью принимала его страсть, моя обожаемая Белли. Ты не должна смущаться, малышка.

— С нами будет Хью?! — Белли решила, что ослышалась. Неужели от этого вина у нее помутилось в голове?

— Да, — подтвердил Гай, заключая ее в объятия и нежно сжимая ее грудь. — До чего же я люблю эти сладкие ягодки, — пробормотал он и, наклонившись, по очереди поцеловал соски Белли.

— Но почему с нами должен быть Хью?! — Изабелла отстранила своего любовника. Неужели Гай Бретонский наконец устал от нее и решил разделить ее с другим мужчиной? Неужели следующим шагом будет караульная, где она станет развлекать стражников Ла-Ситадель? На ее лице отразилась тревога.

Гай снова сжал ее в объятиях.

— Не бойся, моя прекрасная Белли. Неужели ты до сих пор не убедилась в том, что я люблю тебя по-настоящему и не причиню тебе никакого вреда? Но, видишь ли, сегодня — колдовская ночь, и нам совершенно необходима магия. Ты наверняка заметила новые занавески, но обратила ли ты внимание на то, что по всей спальне расставлены цветущие ветви, ветви с плодами и снопы колосьев?

Белли огляделась по сторонам. Действительно, в комнате стояли ветви с цветами, большие коробки с фруктами и связки колосьев. Они были повсюду, даже под кроватью!

Белли вопросительно уставилась на Гая. Гай улыбнулся, и улыбка осветила его прекрасное лицо, его обворожительные фиолетовые глаза.

— Сегодня, любовь моя, ты зачнешь ребенка для моего рода: дочь, которая станет новой госпожой Ла-Ситадель.

Чтобы ты оказалась плодовитой, — продолжал он, — я велел наполнить нашу спальню символами плодородия. — Он ласково провел ладонью по ее огненным волосам.

— Но вы говорили, что не можете зачать ребенка, милорд Гай, — встревоженно проговорила Белли. — И при чем здесь Хью?

— Я не солгал тебе. Ни я, ни Вивиана не можем иметь детей, но вы с Хью наверняка можете. Мы с сестрой решили, что ты и Хью станете членами нашей семьи и зачнете для нас следующее поколение.

— Ох, милорд, не просите меня об этом! — воскликнула Изабелла. Одна мысль о том, что ее ребенок от Хью будет принадлежать Гаю и Вивиане Бретонским, приводила ее в ужас.

Гай по-своему понял ее протест.

— Не бойся, сокровище мое, — успокоил он ее. — Я не оставлю тебя наедине с этим грубияном. Когда он взберется на тебя и наполнит тебя своим семенем, ты будешь лежать в моих объятиях и наслаждаться моими поцелуями. А потом он станет ласкать тебя, пока я буду наслаждаться тобой сполна. Если бы ты не знала тайну нашего рода, то поверила бы мне, что этот ребенок произойдет от моего семени; моя страсть поможет тебе зачать этой ночью, Белли.

— По-вашему, я — племенная кобыла?! — в гневе воскликнула Изабелла. Да, верно, подумала она, этот ребенок будет зачат в законном браке, поскольку Хью — ее супруг.

Но ни Гай Бретонский, ни его сестра об этом не знают.

Что, если бы они избрали для этого какого-нибудь другого мужчину? Мысль об этом была невыносима. Белли вздрогнула от омерзения.

Гай снова неверно понял ее, решив, что ее протесты вызваны любовью к нему, и произнес своим мелодичным, бархатистым голосом:

— Дорогая моя, я знал, что ты не сразу оценишь и примешь эту идею; но ты наверняка можешь понять. Ты знаешь нашу историю. Белли. Мы не можем допустить, чтобы наш род угас. Мы этого не допустим! Смотри, луна уже достигла наилучшей фазы, чтобы начать! Я позову Хью.

— А как же Вивиана? — спросила Белли в отчаянной попытке отдалить неизбежное. — Она знает, что вы собираетесь использовать ее любовника для такой цели? Она очень ревниво относится к нему и на моей памяти уже успела наказать нескольких служанок лишь за то, что они якобы с восхищением смотрели на него.

— Вивиана, несомненно, знает об этом и хотела присоединиться к нам, — ответил Гай. — Но мне показалось, что лучше будет без нее. Ты абсолютно права в том, что касается ее ревности. Думаю, она не сможет вынести вида Хью, занимающегося любовью с другой женщиной. Кроме того, она должна во время наших действий читать заклинания, которые обеспечат нам успех. Моя сестра все понимает. А кроме того, она будет матерью этому ребенку как глава семьи. — Гай снова погладил Белли по голове. — Ну, ты готова, сокровище мое?

Изабелла кивнула. Разве у нее оставался выбор? И все же она не знала, что ей делать: она не хотела отдавать своего ребенка Вивиане Бретонской. Если она забеременеет и все еще не сможет найти способа вернуть память Хью, то ей придется бросить его здесь и бежать в Лэнгстон.

Возможно, король Генрих уже забыл о своих сладострастных желаниях и сможет помочь ей вернуть мужа домой, в Англию, тем более что теперь Изабелла точно знала, где он находится. Она скорее умрет и убьет свое дитя, чем отдаст его Вивиане Бретонской.

Она подняла глаза на Гая:

— Вы ведь наверняка понимаете, милорд, что его ласки могут возбудить меня. И если так случится, мне будет приятно с ним. Вы накажете меня за это?