Прежде чем слуги убрали со стола. Гай взял небольшое серебряное блюдо и положил на него немного оленины, ломоть хлеба, намазанный маслом, грушу и кисть винограда. Потом он откинулся на спинку кресла и стал слушать, как менестрель поет очаровательную старинную песню об основательнице их рода — Вивиане, жене великого Мерлина.

Наконец, когда зал почти опустел, Линд и Алан подошли к господскому столу в надежде, что их заметят.

— Можете говорить, — разрешила им Вивиана.

— Мы всего лишь хотели осведомиться, — начал Алан, глядя на Гая, — о судьбе нашей маленькой Белли, милорд.

Линд хранил молчание.

— Она в моих покоях, чисто вымытая и в полной безопасности, — заверил его Гай. Он указал на блюдо с едой. — Я как раз собирался отнести ей ужин. Не бойтесь за Белли. Я остался доволен ею.

— Она не вернется к своим обязанностям, милорд? — спросил Алан.

— Теперь у Белли будут другие обязанности, мастер сокольничий, — ответил Гай. — Со временем вы снова увидитесь с ней, но еще не сейчас. Пока что она будет слишком занята своими новыми обязанностями, чтобы тратить время на соколов. Присмотрите за ее птицей, хорошо? Я знаю, что она очень ценит это милое создание.

— Милорды, миледи. — Двое сокольничих поклонились и вышли из зала. Они больше ничем не могли помочь своей госпоже, но они знали, что она изобретательная женщина. Они будут ждать, когда ей снова понадобится их помощь. Гай проследил за ними взглядом и улыбнулся.

— Разве они не очаровательны? — обратился он к своим соседям. — На их лицах — искренняя озабоченность.

Теперь ты убедилась, сестра? Это не заговорщики. Просто жалкие бедняки.

Вивиана вскочила из-за стола.

— Пойдем посмотрим на эту девушку, братец! — взволнованно произнесла она.

— В спальню входить нельзя, — предупредил ее Гай. — Я подведу тебя и Хью к глазку, чтобы вы смогли полюбоваться ею во всей красе.

— Ты оставил ее на черной скамье? На все это время? — Вивиана была изумлена. — Она не визжала, когда ты положил ее туда?

— Нет, вовсе нет. Она лишь удивилась. Даже ни разу не вскрикнула, — сказал Гай.

Все трое поспешили в башню Гая, вошли в его покои и проследовали по узкому коридору, освещенному факелами. Гай открыл несколько глазков и подтолкнул к ним своих спутников.

— Ох, Гай, ну ты и озорник! — воскликнула Вивиана. — Ты оставил ее развлекаться с фаллосом! Это тот, с маленькими жемчужными кнопками? — Вивиана не опасалась, что девушка услышит ее: каменные стены не пропускали звуки.

— Нет, — ответил Гай, — она еще не готова к таким утонченным удовольствиям.

— Она очень мила. Когда ее волосы отрастут, она станет просто великолепна. Что скажешь, Хью? — спросила Вивиана.

— Она недурна, Виви, — ответил тот, — но с тобой не сравнится ни одна женщина. Гай, ступай к ней и вращай фаллос, чтобы мы могли посмотреть, как она взлетит на небеса. — Зрелище обнаженной девушки возбуждало его, и он торопился избавиться от Гая, чтобы позабавиться наедине с Вивианой. Ей это придется по вкусу.

— О да, братец! — воскликнула Вивиана. — Сделай это!

Гай оставил их наедине, и Хью тотчас же оказался за спиной у Вивианы. Он стащил с нее тунику, быстро расшнуровал рубашку и нащупал ее большие округлые груди.

Пальцы его принялись мять и сжимать их изо всех сил;

Хью знал, что Вивиане это было приятно. Затем он стал покрывать поцелуями ее шею и плечи.

— Если бы этот коридор не был таким чертовски узким, — прорычал Хью у нее над ухом, — я взял бы тебя прямо здесь и заставил визжать от удовольствия, Виви!

— Смотри! — воскликнула она, наслаждаясь ласками любовника, но столь же очарованная и тем, что открывалось ее взору за глазком.

Гай Бретонский вошел в спальню и на глазах своей изумленной пленницы разделся донага. Подойдя к черной кожаной скамье, он приветственно поцеловал ее в губы.

— Ну что, Белли, этот фаллос оказался хорошим товарищем, пока меня не было? — спросил он, опустив руку и сжав пальцами золотое кольцо. — Ax! — негромко воскликнул он. — Вижу, ты оросила его своими любовными соками. В будущем я научу тебя быть более сдержанной.

— Уберите его! — прошептала Белли.

— Нет, еще рано, — сказал Гай. — Сначала я покажу тебе, какое наслаждение он может доставить, моя милая. — И он начал осторожно вращать фаллос, улыбаясь стонам Белли.

— Пожалуйста, не надо! — всхлипнула она. Пока она лежала здесь, ей показалось, что она в конце концов смогла обрести контроль над своим телом, но теперь она поняла, что это не так. Наслаждение разливалось по всему ее телу, и она никогда не испытывала прежде такой сладостной муки. Она извивалась в тщетной попытке спастись от нее, хотя и понимала, что это бесполезно. Фаллос погружался все глубже и глубже, пока она не обезумела от мучительного наслаждения. Она застонала от отчаянного сознания своей беззащитности, но стоны ее быстро превратились в сладострастные крики. Она достигла высшей точки. Губы Гая снова приникли в поцелуе к ее губам, и она перестала сознавать что-либо еще, кроме бесконечно накатывающих на нее волн удовлетворения. Внезапно все кончилось.

Она почувствовала, что Гай вынимает фаллос. Она лежала неподвижно, тяжело дыша, вся мокрая от пота. Она не могла поверить, что пережила такое испытание. Белли чувствовала, что не в силах открыть глаз; веки ее отяжелели. Во всем теле она ощущала страшную слабость. Гай снял наручники, удерживавшие ее запястья и лодыжки. Белли продолжала лежать, не в силах пошевелиться. Затем, к ее изумлению, Гай принялся мыть ее ноги и бедра теплой водой. Потом он поднял ее и переложил на постель, накрыв одеялом. Она услышала, как дверь комнаты захлопнулась, и тут же провалилась в глубокий сон.

Гай нашел свою сестру и Хью в соседней комнате. Нагота его не удивила их. Гай улыбнулся:

— Вам понравился мой маленький спектакль? Не правда ли, она — восхитительное создание?

Вивиана одобрительно кивнула:

— Ты не заметил ее, потому что не сдержался и поцеловал ее, но я-то видела: когда она достигла вершины, ее тело выгнулось так высоко, что мне показалось, она вот-вот взлетит со скамьи. Гай! Ты все сделал очень красиво, братец: не слишком быстро, не слишком медленно. Впрочем, ты всегда очень хорошо, просто исключительно чувствовал время! — похвалила его сестра.

— А ты, Хью? Тебе понравилась моя девочка?

— Да! — ответил Хью. — У нее прекрасные грудки, а ты знаешь, как я ценю женскую грудь, братец. Пожалуй, она отлично развлечет нас этой зимой. — Он немного помолчал, задумавшись. — Кажется, я когда-то знал девушку с волосами такого же цвета, но не могу припомнить.

— Тебе и не надо ничего помнить, дорогой, — мягко, вкрадчиво произнесла Вивиана. — Все, что тебе нужно помнить, Хью, — это то, как сильно ты любишь меня. Ты ведь любишь меня, правда? — Во взгляде ее, к изумлению Гая, на мгновение проскользнул страх.

— Я никогда не любил никого, кроме тебя, Виви, — ответил Хью, — и никогда никого не полюблю, даже если буду жить вечно. — Он поцеловал ее в щеку. — Пойдем в постель, дорогая, и оставим твоего брата с его новой игрушкой. Думаю, она уже набралась сил для очередной любовной схватки. — Хью Фоконье рассмеялся и, обвив рукой талию своей любовницы, повел Вивиану прочь из покоев ее брата.

Гай проследил за ними взглядом, сокрушенно подумав о том, что Вивиана наверняка влюбилась в своего пленника. Обычно Виви не испытывала к своим любовникам ничего, кроме простого влечения, но эта связь тянулась уже слишком долго. Гай был уверен, что сестра влюбилась.

Впрочем, с Хью легко ужиться. Гай покачал головой. Любовь — это слабость, которую не могут позволить себе такие люди, как он и его сестра, но Вивиана не захочет и слышать об этом. Гай улыбнулся. До тех пор, пока Хью Фоконье забавляет ее, она будет счастлива, а счастье Вивианы — это главное. Взяв блюдо, которое он принес из Большого зала. Гай вошел в свою спальню.

Глава 14

Белли спала, и на какое-то мгновение Гай подумал было оставить ее так: он понимал, что у нее позади был тяжелый день и она очень устала. Однако он решил не баловать ее.

Пища вернет ей силы, а Гай не хотел отказать себе в удовольствии обладать ею этой ночью. У кровати стоял столик с подсвечником. Гай поставил на него тарелку, пожирая глазами спящую девушку. Она действительно была очень привлекательна с этими короткими взъерошенными рыжими волосами и молочно-белой кожей. Благородное происхождение ее было совершенно очевидно. Гай сел рядом с ней на постель, провел пальцем по изгибу обнаженной руки и, наклонившись, поцеловал в плечо. Белли пошевелилась.

— Я принес тебе поесть, Белли. Ты должна поесть. — сказал он. — Открой глаза, Белли вздохнула и неохотно села на постели. Гай подложил подушки ей под спину и отвернул одеяло, чтобы иметь возможность любоваться ее очаровательными грудками, пока она будет есть.

— Удивительно, что вы не забыли принести мне ужин, — дерзко произнесла она. — Мне казалось, что вас больше беспокоит голод другого рода.

Она потянулась к тарелке, но Гай быстро отодвинул пищу так, чтобы она не смогла ее достать.

— Если я не дам тебе других указаний. Белли, то пищу ты будешь получать только из моих рук, — тихо сказал он, снова поставил тарелку на столик и отрезал ломтик оленины. Улыбаясь, он поднес мясо к ее губам.

Какое-то мгновение Белли очень хотелось послать его к черту — туда, откуда он, судя по всему, и явился. Но она не стала этого делать. Кто знает, что способен сотворить с ней этот колдун? Она должна позаботиться о своем пропитании, и если это единственный способ получать пищу, то придется с этим смириться. Она открыла рот, осторожно взяла мясо зубами и принялась медленно жевать. Глаза Гая были прикованы к ее глазам. Сначала Белли чувствовала себя неуютно под его взглядом, но потом расслабилась и решила: пусть смотрит, она все равно не отведет глаз первой. Только так она могла выразить свое презрение к нему.