Юлия Резник - Чертов Либман-Сакс

— Не ищу. Иди ко мне.

Она шагнула в его объятья, вместе они уселись на диван, и просидели так еще некоторое время. Тишину нарушил мужчина:

— Люб, а зачем тебе этот домик?

— Эээ… Ну, после предыдущего обострения у меня пошло осложнение на почки, и мне прописали местную целебную воду…

— Я не об этом! — отмахнулся Ставр. На сегодня с Любы достаточно воспоминаний. — Я о том, зачем тебе именно этот дом, если есть мой.

Люба пораженно уставилась на мужчину. И он не отводил взгляда. В нем присутствовал иррациональный страх, что, несмотря на все происходящее, Люба не захочет сблизиться с ним до такой степени. Не решится на столь ответственный шаг так быстро…

— Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе?

— Хочу.

— Правда? Я… Ставр, я… Бывает, мне требуется уход и…

— Вот и хорошо. Люблю за тобой ухаживать. Пойдем.

— К-куда?

— Покажу тебе свои хоромы.

— Ставр… А Бауман? Я боюсь, что он навредит тебе…

— Кишка тонка. Пойдем… Захвати что-нибудь на первое время. Завтра заберем остальное.

— А что тогда брать? — растерялась Люба.

— Что-нибудь переодеться. Хотя… Вряд ли тебе понадобится одежда… — справедливо заметил Ставр, потирая колючий подбородок. Люба прыснула, обняла его за шею, звонко чмокнула в щеку и направилась к выходу. Кто она такая, чтобы спорить с мужчиной?

Дом Ставра находился на другой стороне базы. Постройка никак не выделялась, и была выдержана в одном стиле со всеми остальными сооружениями комплекса. Разве что была несколько шире и выше. Скорее всего, здесь предусматривалась мансарда. Ставр открыл перед Любой дверь, щёлкнул выключателем. С удивлением мужчина отметил, что за время его отсутствия дом совсем запустел… Понравится ли он такой Любе, которая привыкла к гораздо более роскошным интерьерам?

— Тебе очень идет этот дом, — отчего-то севшим голосом прошептала она.

— А тебе?

— А вот сейчас и посмотрим!

Люба лихо стащила кроссовки и заглянула в первую попавшуюся комнату. Замерла восторженно. Это была гостиная, с огромным панорамным окном. Она уходила вверх на два этажа, и поражала обилием света. Вдоль стены, перпендикулярной окну был выложен настоящий очаг, камином это как-то сложно было назвать… А напротив него стоял большой светлый диван Г-образной формы. Вторую половину комнаты занимал массивный деревянный обеденный стол. Люба подошла к нему и, как по живому, провела ладонью… С удивлением увидела проход в современную кухню, оформленную в деревенском стиле:

— Я совсем не умею готовить, — повинилась мужчине. Ставр улыбнулся.

— С голоду мы не умрем. Тебя, вроде, вполне устраивал Василь Иванович.

— А кто это?

— Наш шеф-повар.

— Ох… Я его не видела никогда.

— Значит, у тебя все еще впереди.

Люба кивнула, и задрала голову вверх, осматриваясь.

— Наверху спальня и ванная. Полноценная. С джакузи.

Люба подошла к лестнице, погладила перила и сделала первый шаг:

— Покажешь?

Ставр замер. Она флиртует? Или он чего-то не понимает. И спросить не получится. Разве спрашивают о таком?

— Люб… а может, ты отдохнёшь, ну…

Она резко остановилась посреди лестницы. Повернулась к нему.

— Я тебе противна, да? Ты меня пожалел? Поэтому затеял это все? Из жалости?

Голос Любы звенел. Еще немного, и сорвался бы, выдав всё её напряжение. С тех пор, как ей поставили диагноз, Люба жила в нем постоянно. Борьба с болезнью, борьба с близкими, которые почему-то решили, что она стала инвалидом, и заживо ее похоронили.

— Глупости. — Тихий, решительный ответ. И все. Никаких тебе убеждений в обратном. Сказал, как отрезал. И может быть, поэтому его слова казались такими… правдивыми?

— Тогда почему?

— Ты знаешь, Люба. Не можешь не знать.

Взгляды сплетаются, разговаривают друг с другом, проникают в голову, выведывают все тайны.

— Мне кажется, я ждала тебя всю свою жизнь, знаешь?

— Тогда тем более непонятно, почему спрашиваешь. Пойдём.

Ставр обогнул её по ступеням, и толкнул массивную деревянную дверь. Остановился в проходе, загораживая своей спиной Любе весь вид. Черт… На что он надеется? На то, что Любе понравится его берлога?

— Ну же, Ставр, отойди! Я совсем ничего не вижу!

Он делает шаг в комнату, Люба следует за ним.

— Ух… Как же красиво! А ночью даже можно любоваться звёздами!

Ставр тоже запрокинул голову, уставившись на окна, прорезанные прямо в потолке. Как будто и он их видел впервые.

— Здесь редко бывают звездные ночи. Тучи не дают пробиться их свету… Но мне нравится, когда дождь стучит по стёклам.

— Значит, в любом случае, окна в крыше оправданы, — улыбнулась Люба.

— Да…

— Мне очень понравился твой дом. Наш, да? — тут же поправилась Люба, безошибочно уловив его мысли. Ставр в который раз удивился этой её способности. Если он того не хотел, прочитать его никому не удавалось. Даже самым подготовленным спецам-физиогномистам. Язык тела Ставра в узких кругах называли немым. И только с ней, оказывается, он мог разговаривать.

— Наш, — подтвердил мужчина. — Если ты захочешь здесь что-то поменять — не стесняйся, смело говори, что нужно сделать.

Люба кивнула, прошлась по комнате, более внимательно осматриваясь. Не потому, что она хотела воспользоваться предложением мужчины — ей просто хотелось узнать Ставра немного получше. Белые стены, яркое покрывало на кровати, тумбочка и большой шкаф. Стены украшают красивейшие акварели в нежно-пастельных тонах. На одной из картин изображен окутанный туманом горный луг, на второй — старый, много повидавший за свою историю замок, на третьей — намокшие под дождем васильки.

— Очень красиво.

— Это работы местной художницы. Они не имеют особой материальной ценности, но есть в них что-то такое…

— Да. Они пронизаны светом и любовью.

Люба оторвалась от просмотра картин и повернулась к Ставру. Вдруг стало как-то неловко. Все настолько стремительно развивалось… Не навязала ли она себя? Не поспешила ли? Но ведь это он предложил, значит, тоже чувствует, что нельзя по-другому, значит, тоже все взвесил и принял, как должное?

— Сомневаешься?

— Нет! — отчаянно запротестовала Люба.

— Тогда ладно. Ложись, отдыхай, а мне нужно еще немного поработать. Мой кабинет на первом этаже.

Работать, зная, что там, наверху, спит Люба, было как-то непривычно. Он постоянно отвлекался, и это тоже было в новинку. К черту все эти отчеты… Примерный план поглощения банка Аверина он придумал ещё несколько месяцев назад. Не дожидаясь звонка Дмитрия. Как чувствовал, что это может понадобиться. И даже не удивился, когда его догадки оправдались. Когда твои мозги работают не так, как у всех, вообще трудно чему бы то ни было удивляться. Как правило, Ставр все предугадывал наперёд. У него даже развлечение такое было — делать ставки на вероятность того или иного события. С самим собой спорил. А чем ещё заниматься аналитику на пенсии?

Мужчина потянулся в кресле. До лёгкого хруста в костях, до приятной дрожи по всему телу. Поднялся из-за стола, подошёл к окну. Дождь прекратился, но небо все ещё хмурилось. Постоял немного, разглядывая знакомые виды, не решаясь вновь подойти к компьютеру. Он уже несколько раз вводил в строку поиска незамысловатый запрос «Болезнь Либмана-Сакса», и каждый раз стирал ненавистные слова, не решаясь нажать клавишу «Еnter».

Разозлился сам на себя, несколькими решительными шагами пересек комнату и, наконец, ввёл запрос. Тысячи ссылок. Открывает первую попавшуюся. Взгляд бегает по строчкам текста. От его привычной невозмутимости мало что остаётся… Сухие медицинские термины, за которыми кроется так много. Чья-то жизнь, или смерть, чьё-то будущее. Ставр внимательно изучает перечень возможных симптомов, с тем, чтобы не пропустить начало рецидива. Придирчиво исследует огромный список возможных проявлений болезни, в ужасе хватается за голову… Не даёт себе увязнуть в сомнениях, спускается вниз статьи, где автор расписывает варианты лечения и прогнозы для пациента. С уст срывается нецензурная брань. Ставр практически никогда не ругается. Но сейчас по-другому не скажешь! Чертов… Чертов Либман-Сакс…

Выходит из кабинета, стремительно поднимается по ступеням. Ему просто необходимо убедиться, что с Любовью все хорошо. Бесшумно открывает дверь в спальню, подходит к кровати. Она спит. Он уже несколько раз наблюдал эту картину, но сейчас в ней было что-то особенное. Возможно, потому, что в его кровати она спала впервые? Присел аккуратно, не сводя взгляда с ее умиротворенного, беззащитного лица. Сколько же ты вынесла, девочка? И сколько еще боли несешь в себе? Как будто почувствовав его взгляд, Люба приоткрыла глаза:

— Уже ночь?

— Нет. Вечер. Тучи опять, вот и серо.

— Давно тут сидишь? — Люба немного приподнялась, и села на кровати.

— Только подошел. Не хотелось тебя будить.

В животе женщины заурчало. Ставр приподнял бровь.

— Ну вот. О хлебе насущном я как раз и не позаботился.

— Ничего. Вообще-то это женское занятие.

— Глупости какие, — парировал Ставр. — Вставай, лежебока, пойдем в ресторан, поедим.

— Не хочу в ресторан. Хочу дома.

— Ты ведь не умеешь готовить? — после некоторой паузы заметил Ставр.

— А ты? — поинтересовалась Люба, с надеждой глядя на мужчину. Это было так удивительно — начинать с кем-то жить, не зная о человеке ровным счетом ничего. И вообще… Ставр улыбнулся. Любе так нравились его редкие улыбки!

— Картошку пожарить смогу. Больше, правда, у меня ничего нет. Ты как к картошке на шкварках относишься?

— Сто лет не ела ничего подобного. А может, никогда… Звучит аппетитно.