— Люба, остановись. — Его тон жесткий. И это тоже впервые в разговоре с ней. Он полностью завладевает вниманием Любы. — Я могу понять твои сомнения. Наверное, могу. Но, пожалуйста, ничего больше не говори.

Облегчение. Такое, что ослабели колени. И стыд за то, что сомневалась в том, в ком следовало быть уверенной. И непреодолимое желание все объяснить! Чтоб он понял ее, как всегда понимал:

— Хорошо… Я поняла. Прости, Ставр. Прости… Можно, я объясню? Просто послушай… Я, конечно, была не права, сомневаясь, но… Знаешь, я ведь как раньше жила… Осторожно. Я поднималась, ступенька за ступенькой, в своих отношениях с Бауманом, и так было безопасно. Потому что, проходя все эти ступеньки — из недоверия, измен, редких хороших моментов, я понимала, какая из них шатается, какая находится под углом, какая скользит, а какая очень надежная. И в случае, когда мне приходилось отступать назад, я знала, на какую из них можно было стать, чтобы передохнуть и отдышаться. А с тобой я просто взлетела. Понимаешь?! Не было лестницы, вообще ничего не было. Только крылья за спиной… И я взмыла на них ввысь, не имея никакой опоры. А это, как оказалось, очень страшно.

Любовь договорила и резко зажмурилась. Поймет ли он? Это было так важно, чтобы он ее понял. Понял, и простил за недоверие и сомнения. Как и она мгновенно простила его за то, что оставил ее в неведении. На холодную щеку Любы легла обжигающе горячая мужская ладонь. Она распахнула глаза и встретилась с теплым любящим взглядом.

Глава 24

Происходящее Любу измотало. После того, как все нарывы вскрылись, после того, как жизнь снова вернулась в ее тело, она просто уснула. Ставр только вышел на минуту из комнаты, чтобы принести ей воды, а когда вернулся, Люба уже сопела, уткнувшись носом в обивку дивана. Он сел рядом. Провел осторожно по коротко стриженым волосам. Люба переживала, что ему может не понравиться ее стрижка, а ему плевать было на то, что у нее на голове. Хоть лысая. Лишь бы только живая. И здоровая. Здесь, рядом с ним, в это самое мгновение. Ставр мог часами любоваться на то, как она спит. Он мог часами тайком разглядывать ее внешность, каждый раз отыскивая что-то новое в, казалось бы, давно изученных чертах. Любины ресницы затрепетали, она открыла сонные, затуманенные глаза. Серые, красивые…

— Привет… Я уснула?

— Угу. — Ставр провел большим пальцем по нежной щеке. — Ты что-то вспотела. Жарко?

— Немного. Хочется в душ.

— Хорошо. Только не мочи места ожогов.

— Я помню. — Люба улыбнулась. Без настороженности и натянутости, которые так нервировали мужчину в последние дни. Открыто. Счастливо. Доверчиво.

Она вообще пребывала в эйфории. Стоя под мощными струями душа, Люба едва не подпрыгивала. Весь случившийся в прошлом ужас забылся, выветрился из памяти, будто бы и не с нею происходил. Все переживания отошли на второй план. Им не было места в её переполненном счастьем сознании. Она любима! Она свободна! Она жива! Быстро ополоснувшись, женщина выскочила из ванной. Вытираться ей было некогда — только и того, что успела обмотаться полотенцем. Вода капала с волос, ручейками стекала по груди и голым ногам, образуя на деревянном полу маленькие лужицы. Ставр не ожидал, что она справится так быстро. Он, видимо, хотел к ней присоединиться, но почему-то долго не мог решиться. По крайней мере, сейчас Ставр стоял без рубашки и с расстёгнутым ремнем. Люба остановилась, замерла, поймав его удивленный взгляд. Вот точно, не ожидал ее появления. Повел широкими плечами:

— Что? — спросил спокойно, удерживая своим взглядом ее взгляд.

Люба зачарованно покачала головой. Ставр был как будто нереальным в сером свете уходящего дня. По его лицу скользили тени, подчеркивая неглубокие борозды морщин. Женщина не помнила, чтобы они были такими… Сколько же он вынес за эти дни?! Скользнула к нему. Ставр сглотнул, и опустил руки, которые замерли на ремне, в момент Любиного появления. Первое касание — ладонь на щеке. Как обычно, небритой, поросшей густой белесой щетиной. Ей кажется, или она действительно стала белее за эти дни? Любу с головой накрыло чувство вины.

— Нет, Люба… Даже не думай. — Ставр поворачивает лицо и нежно целует лежащую на щеке ладонь. Люба всхлипывает. Она невольно причинила ему столько боли… — Перестань. Я в порядке. Не выспался только. Нам бы уехать в горы… Вдвоем. На пару деньков. С палаткой… Отоспаться в тишине. Все и наладится.

— Хорошо… — Люба запнулась. Провела ладонями по волосам, собираясь с силами. — Я должна извиниться. За себя, за поступки отца и бывшего мужа…

Ставр не дал ей договорить. Обхватил ладонью затылок, запрокинул ее лицо. Люба не смотрела на него во время своего монолога. Ей было жутко стыдно. И за собственную доверчивость, и за действия некогда близких людей.

— Если у человека душа мелкая, как лужа после грибного дождя, в ней видно все — малейшую соринку, и то видно, понимаешь? Другое дело, когда душа — океан. Даже если в нее плюют и гадят — что ему, Океану? — Он больше не сказал ни слова. И она молчала. С ней происходило что-то, совершенно особенное. Сродни возвращению к истокам. Как будто река ее жизни вернулась в точку собственного начала, а потом, стремительно развернувшись, понеслась назад — навстречу ему. Своему океану.

— Ставр… — Люба выдохнула его имя и тут же коснулась губ. Почему-то горьких, но ей было все равно. Руки скользнули по крепкой груди, прошли через шею, обхватили любимое лицо. Кончиками пальцев она ощущала каждую новую метку, которую оставила на его лице тревога о ней. — Ставр…

Шепот прерывался, Люба скользнула губами к шее, беспорядочно целуя. Руки спустились вниз, по рукам, обхватили сильные мужские ладони, поднесли их к губам.

— Люба… — Он пытался помешать ее поклонению. Но она не дала. Поцеловала со всей любовью, со всем благоговением, которое в ней вызывал этот непостижимый человек.

— Люблю тебя.

Его взгляд загорается, опаляет пламенем. Он, как огненная вода, которая вливается в вены. Возможно, именно так сливается река с океаном? Волшебный процесс… Поцелуи становятся все откровеннее, на теле мужчины нет места, к которому бы она не прикоснулась губами. Одно плавное движение, и Люба заходит за спину. Касается приоткрытым ртом позвонков у самой шеи, руками проводит по ребрам, вниз и вбок. Обхватывает тяжелую плоть, второй рукой нежно сжимает яички. Дыхание Ставра сбивается. Он дергается вперед, и снова замирает, когда Люба делает первое движение рукой и одновременно прикусывает кожу на плече. Они тонут в любви и не замечают ничего вокруг. Окружающая действительность перестает существовать. Но они не одни. У влюбленной пары появился нечаянный зритель. И он взгляда не мог оторвать от случайно открывшейся ему картины.

Даша… Она пришла поинтересоваться, как у Любы дела. Уж очень ей не понравилось настроение женщины, когда они виделись в последний раз. Любин взгляд был как будто неживым. И девочка всерьез за нее волновалась. Поэтому, недолго помаявшись у себя в каморке, Дашка махнула рукой на ломоту во всем теле и потопала через базу к дому на озере. Зашла на веранду. И застыла на месте. Дашка много знала о сексе. Она всерьез полагала, что ее уж точно нельзя ничем эдаким удивить. Но теперь, глядя на Любу со Ставром, она поняла, как ошибалась. Жестоко ошибалась… Глазами, размером с блюдца, Дашка наблюдала за творящимся в доме действом. Магией. Волшебством. Когда нет грязи, нет принуждения, нет необходимости притворяться. А есть желание. Мужчины и женщины. И есть любовь… Странно, как одни и те же действия могут по-разному выглядеть, в различных ситуациях. В своей детдомовской жизни Дашка насмотрелась на многое… Но только сейчас поняла, что ничего-то она и не видела!

Люба обошла своего мужчину и опустилась на колени. Ставр проводил ее взглядом, приподнял двумя пальцами подбородок, заглянул в глаза. Он ни на чем не настаивал. Просто выжидал, давая возможность любимой самой решить, что делать дальше. Та улыбнулась и, не отводя взгляда, накрыла плоть мужчины ртом. Ставр резко запрокинул голову, открывая взгляд на мощную шею с натянутыми до предела мышцами. Зарылся руками в короткие Любины волосы, сдерживаясь из последних сил, контролируя движения собственных бедер. Это было красиво… Через некоторое время Люба отстранилась. Облизала припухшие яркие губы, и тут же была подхвачена мужчиной. Он сгреб ее в объятья и в два шага дошел до постели. Опустил на нее любимую, устроился рядом сам, и наконец-то отбросил полотенце, которым Люба все еще была прикрыта. Отстранился на мгновение, чтобы полюбоваться на открывшиеся красоты, коснулся носом соска, провел по ключице, как животное, вдыхая ее аромат. Прикусил розовую вершинку, раздвигая пальцами увлажнившуюся, припухшую плоть. Люба застонала. Этот звук донесся из приоткрытого окна, и врезался Дашке в мозг. Она, как зачарованная, следила за происходящим, не в силах двинуться с места. Тем временем Ставр сел на колени у раздвинутых ног Любы, закинул их себе на плечи и накрыл ртом гладкие, без единого волоска, складочки. С губ женщины сорвался приглушенный вздох. Она толкнулась бедрами навстречу любовнику. Раз, другой… Дашка на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, Ставр уже двигался в своей женщине резкими, размеренными толчками. В какой-то момент Люба сместилась, ухватившись за шею мужчины, подняла корпус и сцепила ноги у него за спиной. Они как будто качались на волнах, подаваясь друг другу навстречу, а потом одновременно взорвались, разукрасив тишину звуками своего оргазма.

Дашку как будто к земле пригвоздило. Со своего наблюдательного пункта она плохо видела лица любовников. Но этого и не требовалось. Для понимания происходящего было достаточно их хриплого, надсадного дыхания. Дашка и сама дышала с трудом, наблюдая за тем, как Люба жадно принимает все, что ей может дать Ставр. Как тот вгрызается в ее нежную грудь, в попытке сдержать рвущиеся на волю крики… Это было невыносимо прекрасно. Это не оставляло сомнений в искренности происходящего. Это был даже не секс. Это была любовь сумасшедшей силы. Девочка, наконец, поняла, почему Люба связала жизнь со старшим практически вдвое мужчиной. Как и поняла, какими нелепыми были все ее предположения о подоплёке их отношений. Глобальность её ошибки именно в этом и заключалась — Дашка считала, что любовь непременно должна на чем-то основываться. Она рассматривала это чувство, как некую сделку. Ты мне — я тебе. Девочка была убеждена, что давным-давно разгадала все тайны. Но ее мир перевернулся с ног на голову. Окончательно и бесповоротно. В этот самый момент. Хотя кое-какое переосмысление с ней начало происходить еще в больнице, когда Даша впервые увидела Ставра после пожара. Мужчина был непривычно сутул. Казалось, он даже в плечах стал уже, и уменьшился в росте. Но больше всего девочку потрясли его глаза… Абсолютно больные, и как будто бы выцветшие от переживаний.