— С Дашкой вопрос решается. Мы можем ее забрать. Но на оформление бумаг потребуется время.

И снова этот испытывающий взгляд. Ну, что же ты смотришь, Люба, что же ты смотришь? А она видит вопросы в его глазах, но не может ничего объяснить. Боится. До ужаса, до дрожи боится, что обманулась в нем. Она многое пережила, многое стерпела и преодолела на голом упрямстве. И глаза на многое закрывала, да… Но с ним ведь не будет так. Не сможет жить в обмане. А без него — зачем тогда жить? И делать что? Спросить?! О чем? Ты со мной из-за выгоды? Если все так и есть — кто ж признается? А если нет… То ее слова — чистый яд. Пауза в разговоре затягивалась, и Люба не знала, чем ее заполнить. А главное — впервые молчание с ним стало таким натужным. Раньше… Раньше они могли молчать часами, просто сидя бок о бок на озере, или разглядывая друг друга в постели. Этого контакта всегда хватало. Слова не имели значения.

— Это Буман сделал, да?

— Да. Мы вышли на исполнителей. И вот-вот выйдем на заказчика.

Ставр оставил в стороне подробности допроса задержанных. Любе не следовало об этом знать. Он также не говорил ей о том, что против Баумана развернулась настоящая война. Аверин в срочном порядке выводил его из состава учредителей принадлежащих ему предприятий. А находящиеся под единоличным контролем Баумана фирмы, после таких известий, обвалились в цене. С финансовой точки зрения, тот был практически трупом.

Желудок опять взбунтовал. Невольно Ставр скривился, и прижал ладонь к животу.

— У тебя что-то болит?

— Пустяки. Сухомятка не проходит даром. Вот придем домой, и все наладится.

Люба кивнула, немного запнувшись, взяла протянутую Ставром ладонь и ступила за порог. Эта больница ей порядком надоела, но, в то же время, она как бы защищала ее от необходимости думать. Теперь так не получится.

— Любочка! — Навстречу Любе шла мать. В руках у нее был красивый букет цветов, а вот Ставр пришел с пустыми руками. Это потому, что не любит? Или… Почему? И что это будет за жизнь, если каждый его поступок она будет рассматривать под микроскопом, пытаясь отыскать доказательства слов отца? Кстати, куда он подевался? Люба точно помнила, что тот был здесь еще даже вчера.

— А где отец? — тихо поинтересовалась у подошедшей матери. И не дожидаясь ответа, обняла ту легонько, чтобы не помять нежно-розовые бутоны.

— У него образовались срочные дела, — пояснила она, пристально разглядывая дочь.

— Понятно. — Люба неловко отвела глаза.

— А мне кажется, что ничего ты не поняла. Валера находился здесь практически всю ночь, а потом был вынужден уехать. Ты ведь еще не знаешь, что он выводит Баумана из своего бизнеса?

Нет! Она не знала. И это известие, честно сказать, стало настоящим шоком. Неужели отец все-таки принял ее сторону? Неужели в нем еще осталось хоть что-то от ее папки?!

— Люба! — Громко, на весь коридор.

— Даша… — улыбнулась Любовь. Непонятно, почему, но за все эти дни им так и не удалось увидеться с девочкой.

— А Ставр сказал, что ты меня забираешь. И что я смогу жить в каморке над кухней, а еще мне нужно будет учиться, но это не проблема…

Люба улыбнулась и представила девочку растерянной матери:

— Это Даша. Девочка, которой мы со Ставром хотим помочь.

— Пойдемте. Потом все обсудим, — поторопил женщин Ставр.

А потом они ехали домой. Ставр за рулем, Люба рядом, Даша и Мария — на заднем сидении. За ними следовала машина сопровождения, без которой Любина мать не передвигалась в принципе. Аверин стерег свою женщину, как коршун.

Добравшись до базы, Ставр поручил администратору устроить тещу и Дашку на постой, а сам вернулся в машину.

— Ну, что — не страшно?

— Ты о чем?

— О том, что после пожара с этим местом у тебя теперь связаны не самые радужные воспоминания.

Люба моргнула. Осмотрелась на всякий случай, в попытке понять, что чувствует на самом деле. До вопроса Ставра она совершенно не задумывалась над тем, что будет испытывать, глядя на искорёженный пожаром дом. Или дорожки, по которым их мчала скорая… Откашлялась:

— Да нет. Нормально все. Я даже рада, что снова здесь. Прости, что твой дом пострадал.

— А ты-то в чем виновата? — удивился Ставр.

— Ну, это ведь мой муж…

— Бывший муж.

— Бывший? — растерялась Люба.

— Да. Вас развели.

— Без меня?

— А ты, что, против? — сдвинул брови мужчина, выключая мотор. И снова тишина обрушивается на Любу…

— Нет… — растерянно покачала головой. — Просто я даже не ждала, что все так быстро случится. Бауман отступил? Это на него не похоже.

Ставр молча вышел из машины, обогнул ее, открыл дверь для Любы, и только тогда небрежно заметил:

— У него не было выбора.

— Ставр… Спасибо тебе. Что бы ни случилось дальше, я благодарна тебе за свою свободу.

Люба говорила странные вещи. И, пожалуй, впервые он ее совершенно не понимал. Что бы ни случилось дальше? О чем ты вообще, Люба? И о какой свободе говоришь?

— Глупости. Тебе не за что меня благодарить. Я радовался вашему разводу, едва ли не больше тебя.

Люба слабо улыбнулась, кивнула головой. Будто бы приветствуя ее появление дома, из-за туч выглянуло румяное солнце. Теплые лучи скользнули по Любиному лицу, запутались в обгоревших волосах, собранных на затылке в хвост. Ей бы не мешало подстричься. От шикарной холеной шевелюры остались одни воспоминания. Жаль. Ставр очень любил ее волосы… Или… притворялся только, что любил? Нет, это вряд ли можно сыграть… Даже такому актеру, как он? — засомневался мозг. Даже ему! — отвечало сердце.

— У нас, кстати сказать, практически не осталось вещей… Тут кое-что купили по моей просьбе, а так — нужно будет вплотную заняться собственным гардеробом.

Люба снова кивнула, осматриваясь. Ее домик у озера ничуть не изменился. Только в шкафу — и правда — висели новые вещи. Выстиранные и отутюженные, но не ее. Стандартный набор — джинсы, пара толстовок, платье, рубашка… Рядом вещи Ставра. Никаких известных брендов. Обычный качественный ширпотреб. Ей нравилось…

— Все, что захочешь, мы купим, со временем. Сразу же, как только немного придешь в себя, — зачем-то повторил Ставр.

— Мне пока всего достаточно. Спасибо, что озаботился.

— Люба… Что происходит?

— Ты о чем?

— С тобой что-то определенно происходит, а я не могу разобрать…

Да, не может! И не понимает ничего. Чувствует, что она отдаляется, а он никак не может этого предотвратить! Потому что НЕ ПОНИМАЕТ, откуда ноги растут. Первым делом, конечно, подумалось, что виною всему пожар. Стресс, и все такое. Но, если бы так, Люба непременно бы с ним поделилась. А тут молчит, и смотрит. Смотрит так, что ему физически плохо от этого взгляда, и чувство такое… будто бы он ее в чем-то разочаровал. Или обидел чем-то. Но чем? Узнать бы…

— Н-нет! С чего ты взял? Нормально все.

Он кивнул, и не стал переспрашивать. Но видел, что Люба врет. Чувствовал. Он знал её слишком хорошо, это просто не могло пройти мимо его внимания. И дело было даже не в том, что он был обучен читать людей. Совсем не в этом. Он любил. Сильно, отчаянно, так, как только в последний раз бывает, или в первый… А у него — в квадрате, потому что одно на другое накладывалось. Так как он мог пропустить?!

— Мы договаривались всегда говорить правду, помнишь? Какой бы она ни была, мы договаривались говорить…

— Я помню. — Голос Любы твёрдый и немного печальный. — Ничего не случилось. Просто тяжелая дорога, а я ещё не до конца пришла в себя.

Она выдержала его взгляд, и даже прижалась холодной ладошкой к его небритой щеке. Ладно! Сделает вид, что поверил. Никогда не думал, что с нею придётся делать вид… Все не так после этого чертового пожара. И виновным будет выставлен счет. Они за все ответят. За все! Ставр никогда не был особо кровожадным. Но сейчас… Он хотел мяса. Шашлык из Баумана его вполне бы устроил. Только кровью можно смыть то, что он сделал. Никакие финансовые и репутационные потери не стоили того. Кровь за кровь — вендетта. Желудок опять заныл.

— Я — в душ, хорошо?

— Хорошо. Тебе помочь? — скупо улыбнулся мужчина.

— Нет-нет! Я сама справлюсь.

Он снова кивнул. Боль в желудке усилилась, и стала практически нестерпимой. Или это оттого, что она впервые его… Оттолкнула? Нет, Люба, конечно, смягчила отказ улыбкой, но… Но поспешность ее ответа, и рука, выброшенная вперед, так, будто бы она готовилась его оттолкнуть, подойди он, говорили о гораздо большем. Ставр пожал плечами и устремился к выходу. Он задыхался от боли, намного более сильной, чем боль в животе.

— Ставр…

— Да? — Он развернулся резко, будто бы только и ждал, что она позовет…

— Убедись, пожалуйста, что мама и Даша хорошо устроились. И, если можно, организуй мне на завтра машину в город. Я бы хотела подстричься, — пояснила Любовь в ответ на его удивленный взгляд.

— Обязательно. Все, что пожелаешь.

Глава 23

Первая ночь по возвращении на базу Ставра прошла как-то странно. Любовь ворочалась с боку на бок, но при этом усердно делала вид, что спит. Кого она пыталась обмануть? Ставра, или саму себя? Не важно. В любом случае, на душе было гадко, как никогда до этого. Ей, наверное, все-таки стоило набраться мужества и заглянуть правде в глаза. Спросить. Напрямую спросить, и посмотреть на реакцию. Вот увидела бы его глаза, и сразу бы все поняла. Наверное. По крайней мере, Любе казалось, что она сумеет. Но ведь это так страшно! Так чертовски страшно увидеть в его серых, как дымка в горах, глазах то, что видеть не хотелось ни при каких обстоятельствах.

— Ты чего такая пришибленная сегодня? — толкнула Любу в бок Дашка. Люба как раз собиралась в город, когда за ней увязалась девчонка. Люба сжалилась, и взяла ту с собой. Теперь вот сидит, тарахтит на ухо, язык ведь без костей…