Глава 14

Впервые за последние несколько дней Ставр и Люба снова встретили рассвет у озера. Пили свой чай, и молчали каждый о своем. Хорошо было. Тихо.

— Вчера вечером твое исковое заявление о расторжении брака было направлено в суд.

— Да? Хорошо…

— Точно? Ты какая-то странная со вчерашнего дня, и я не знаю, что думать. — Признаваться в собственном бессилии было непросто. Непривычно было… Люба слегка повернула голову, глянула на мужчину искоса своими печальными глазами и потерлась носом о плечо, обтянутое простой рубахой в зеленую и горчичную клетку. На удивление было тепло…

— Точно. Меня Дашка вывела из равновесия. Не обращай внимания.

— Даша? Ты только скажи, и я…

— Нет, Ставр. Что ты. Там и вины ее не было, не со зла ведь языком болтает.

— И что она ляпнула на этот раз?

Люба на мгновение запнулась, вдохнула поглубже. Закрываться или что-то таить от любимого мужчины не имело смысла. Но и поделиться таким было как-то… неудобно? Глупости какие. Разве он не поймет?

— Мне вчера от спрея для стекол поплохело. Ну… знаешь, там такой аромат насыщенный! — Люба забавно сморщила нос, и снова уткнулась в плечо мужчины, будто бы пыталась его ароматом заглушить все другие, неприятные запахи. Пусть даже просто воспоминания о них. Ставр напрягся. Она сразу же это почувствовала, и тут же убедилась в собственных предположениях.

— Люб, давай ты уже заканчивай с этими уборками… Дашка вроде справляется. Можно ее пристроить на подхват к кому-нибудь другому, а тебе нечего дышать всякой химией.

— Да ну, брось. Меня все устраивает.

— Не пойму, чем, — нахмурился Ставр.

— Я приношу пользу. И знаешь, за Дашкой очень занятно наблюдать. Она такая настоящая. Хоть и защищается от всего всеми своими иголками.

— Пользу можно приносить и в другом месте. А девчонка… Чем она тебя все-таки задела?

— Предположила, что я залетела.

Ставр резко повернулся к женщине. Заглянул в глаза. Пристально, изучающе. Он вообще редко когда смотрел по-другому. Люба тут же поспешила заверить любимого, что все Дашкины догадки — полная чушь.

— Это совершенно не так. Мы хорошо предохраняемся. А вообще, думаю, что мне стоит поставить гормональную спираль, чтоб уж точно ничего не случилось. Знаешь ли, кое-кто из здесь присутствующих уж о-о-очень сексуально активен, — улыбаясь, поддела любимого Люба. — Наверное, доисторические мужчины, ну, знаешь, те, которые видели мамонтов вот прям, как меня, отличаются завидным темпераментом и силой.

Его глаза потеплели. Как будто тучи разошлись на сером грозовом небе. Она увидела это превращение воочию и залипла на нем. Это было красиво. Ставр хмыкнул, обнял ее плечи рукой, притянул к своему боку:

— Тогда почему слова девчонки тебя задели настолько, что ты уже второй день — сама не своя?

— Вспомнила, чем окончилась моя беременность три года назад, — не стала ничего скрывать Люба. Мужчина выругался про себя. Помянул незлым тихим словом занозу Дашу Иванову. Чтоб ей пусто было. Он не знал, что сказать, и утешить как. В этой ситуации даже его супер-мозг не был помощником. А Любовь, между тем, продолжала. — Я потом много раз думала о том, почему это со мною случилось. И знаешь, к какому выводу пришла? Я получила то, что заслужила.

— Люба…

— Нет-нет, послушай… Это ведь самое страшное преступление, когда люди позволяют себе завести детей. Завести. Понимаешь? Чтоб спрятаться за ними от жуткого понимания того, что ты сам не состоялся, похоронил собственные мечты. Чтоб таким образом сбежать от личного одиночества, страхов, чтоб заткнуть внутреннюю пустоту и личную боль. Дети становятся для людей эдакими антидепрессантами для собственного непомерно раздутого эго. Они рождаются не от избытка любви, как должно было бы случиться, а наоборот… Понимаешь? И я тоже неосознанно пошла на это преступление. Мне было почти тридцать, биологические часы оглушающе громко тикали, родители при встрече пристально заглядывали в глаза, мол, когда же, когда, а муж гулял направо и налево. Разве я имела право на ребенка? Разве действительно хотела его? Нет. Я хотела спрятаться за ним. У меня была депрессия, но я предпочитала не знать о ней. Понимаешь, Ставр? Поэтому я хотела завести ребенка. Для того, чтобы хоть что-то отвлекало от пустоты, которая образовалась в моей душе. Я говорю страшные вещи, да?

— Нет. Ты удивительно мудрая женщина.

— Мудрая… Я ведь поняла это далеко не сразу. Знаешь, когда смерть подкрадывается на расстояние вытянутой руки, спать практически невозможно. Появляется масса времени для раздумий. Вот тогда-то я и поняла, что мною двигало. Нет, я, конечно же, любила свою девочку. И ее смерть… Она ведь не забудется никогда. Как и чувство вины. Я не могу не думать о том, что, возможно, моя дочь и выжила бы. Если бы была действительно плодом любви, а не результатом моего волеизъявления. Но, знаешь, несмотря ни на что, часть моей души навсегда умерла с ее уходом. Я любила ее, и ждала. Очень.

Ставр не стал ничего отвечать. Просто обнял Любовь еще сильнее, наполняя ее своей силой. Она оценила. Поняла все. Мудрая… Он не зря так ее называл. Благодарил небо, что прислушался к собственной интуиции, и не упустил свою женщину. Раньше Ставр не мыслил себя рядом с кем-то, а сейчас, наоборот, не представлял, как он вообще раньше жил без нее…

— А у тебя все было совсем не так.

— В смысле?

— Тебе не нужно было за кем-то прятаться. Ты всегда был самодостаточным.

Ставр улыбнулся про себя.

— Потому что никогда не хотел детей?

— Не только поэтому. — Любовь немного отстранилась в его руках, так, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза. — Мне кажется, что ты нашел в себе целый мир, и тебе настолько комфортно, настолько увлекательно в нем, что даже не знаю, зачем тебе, по итогу, я. Проблемная и…

— Тш… Люб… — Ставр притянул женщину к себе и уткнулся губами в висок.

— Глупости говорю, да?

— Да. — Так и было, по большому счету. Он очень хотел бы найти слова, которые могли бы разрушить все ее страхи. Рассказать, насколько Любовь стала важна для него. Но разве такое опишешь словами? Поэтому Ставр выдавил из себя простое «да», которое, как он наделся, расскажет ей обо всем. Дурак. Нужно учиться разговаривать. Женщины любят ушами. Но он настолько уже привык к их безмолвному взаимопониманию…

— Ну и ладно. С тобой можно и глупостями заниматься, — расслабилась Люба, откинувшись в его руках.

Вот! Вот, что Ставр в ней любил. Вот, чем он восхищался. Ничего… Когда-нибудь он научится говорить. Когда-нибудь найдет нужные слова и сформулирует то, что переполняет уже которую неделю. Самодостаточный… Да, в этом, как и во многом другом, Люба была права. Интуитивно чувствовала в нем то, о чем многие и не догадывались. Хотя вряд ли кто сомневался в его целостности. Мог ли Ставр когда-нибудь подумать о том, что это качество вылезет ему боком? Он, привыкший все держать под контролем, всю жизнь надеявшийся только на себя, в ситуации с Любой практически утратил способность влиять на ход событий. И сейчас чувствовал себя болезненно незащищенным. Она стала его слабым местом, но мужчина уже не мыслил иного. И не хотел быть сильным без нее. Он думал, прикидывал, просчитывал варианты и шансы. Черт, он даже высчитал процент вероятности ее смерти, который был относительно невысоким. И это хоть как-то удерживало Ставра от всяких безумств. Он, достаточно холодный и отстраненный, столкнулся с совершенно неконтролируемым ураганом чувств.

— Не замерзла?

— Совсем немного. — Люба знала, что, услышав такой ответ, Ставр сразу же прервет их посиделки, но несмотря на то, что ей категорически не хотелось этого делать, она не могла ему соврать. Даже в такой мелочи не могла.

— Тогда собирайся, отвезу тебя в одно место, погреемся. Давно хотел, и все не удавалось.

Люба вскочила. Такой план ей был по душе. Она любила сюрпризы.

— А что с собой брать?

— Ничего. Запрыгивай в машину, я сейчас все принесу.

Ставр привез Любу к горячему источнику. Небольшой бассейн, в котором пузырилась и бурлила вода. Такое себе джакузи, сотворенное самой природой.

— Ух ты… А я купальник не взяла.

— А зачем он тебе? Кроме нас, здесь никого нет. А я, по-моему, все уже видел, — пошутил Ставр, но его взгляд был отнюдь не веселым. Тяжелый, горячий, искушающий. Люба закусила губу. Подняла руку, расстегнула на рубашке верхнюю пуговку, не сводя взгляда с любимого, и двинулась дальше вниз. Пуговка за пуговкой, пока в раскрытых полах рубашки не показались затянутые прозрачным кружевом груди с напряженными то ли от холода, то ли от обуревающего желания сосками и плоский, тренированный живот. Мужчина сглотнул, повел головой, как бы подталкивая Любу к дальнейшим действиям. Она улыбнулась, потянула вниз язычок молнии на ширинке. Стащила джинсы, наступила на задники кроссовок, разуваясь.

— Здесь ступеньки, — хриплым голосом заметил Ставр, кивком головы указывая на небольшой деревянный мостик, который Люба не замечала до этого. Она кивнула, и осторожно спустилась в воду.

— Хорошо… — восхитилась Любовь. — Но будет еще лучше, если ты составишь мне компанию. Ставр кивнул, разделся быстро, как будто сдавал норматив. Спустился к ней, потому что уже не мог просто смотреть. Пальцы зудели — настолько ему хотелось прикоснуться к ее совершенному телу, сжать соски, лизнуть острые сочные вершинки. Погрузиться в ее влажное, тугое нутро. Уселся рядом, тут же коснулся манящих губ своими губами, скользнул языком в рот, где его с радостью приняли. Он никогда еще не целовался с таким удовольствием. Люба застонала, царапая его грудь острыми ноготками. Подалась бедрами к нему. Ставр намек понял, опустил руку к развилке, погрузил сразу три пальца внутрь, а большим надавил на клитор. Женщина всхлипнула, захват на его плечах усилился, став болезненно-сладким. Ему нравилась ее несдержанность.