Виктория Холт - Чертополох и роза

Старый Кот-с-Колокольчиком в ярости скрипел зубами, глядя на происходящее в замке. Похоже, король совсем забыл, что они на войне. Едва увидев леди Хирон, Яков стал вести себя так, будто он добрый сосед, заехавший в гости.

Ну, ничего, завтра они оставят тут несколько отрядов солдат и двинутся дальше. Но любвеобилие короля, напоминавшее о давнем соперничестве, было в равной мере отвратительно старику и как солдату, и как сердечному другу Дженет Кеннеди.

Леди Хирон оглядела из окна своих покоев темнеющие окрестности. Она испытывала сильное возбуждение, поскольку, будучи прирожденной интриганкой и женщиной отнюдь не строгих устоев, оказалась в очень любопытной ситуации.

Леди ожидала посланца, считая, что таковой непременно появится, если король Шотландии возьмет замок Форд. Она рассчитывала получить приказ, но даже без этого не собиралась отказываться от ночных удовольствий.

Король – безусловно, привлекательный мужчина и наверняка искусен в любви. Надо немного поупрямиться для начала, но это потребует недюжинного мастерства, ведь Якову при всей его красоте никак не отказать в уме и проницательности.

Горничная пришла причесать хозяйку и, водя гребнем по длинным локонам, наклонилась поближе.

– Гонец ждет внизу, миледи, – шепнула она. – Прибыл якобы с припасами для замка и не должен видеться с вами, чтобы не вызвать подозрений. Я должна вам все передать.

– Говори же, – потребовала леди Хирон.

– Граф Суррей просит вас о помощи. Он будет готов через несколько дней и хочет, чтобы вы задержали тут шотландцев, пока придет известие, что наша армия собралась с силами. Если шотландцы пойдут на юг завтра, то не встретят должного отпора, но через несколько дней положение изменится. Поэтому и необходимо их здесь удержать.

Леди Хирон медленно кивнула.

– Ты умница, – сказала она и с игривой улыбкой на устах тихо добавила: – Чего только не сделает бедная женщина для блага своей страны!

Они были в восторге друг от друга.

– У нас всего одна эта ночь? – спросила леди Хирон. Ее большие глаза исполнились грустной задумчивости.

– Я на войне, – засмеялся Яков.

– Вы побеждаете все на своем пути… английские замки, английских женщин. Надо ли так спешить?

Оставить замок Форд и леди Хирон сейчас, когда Яков открыл, какое удовольствие она способна ему доставить, было бы и в самом деле досадно. Этой ночью король сделал много волнующих открытий и все же чувствовал, что мог бы еще немало узнать о прекрасной и желанной леди Хирон.

Что изменит одна ночь? Он представил себе армейский лагерь в каком-нибудь безрадостном поле и поежился от омерзения.

Нет, как Яков и говорил хозяйке дома, именно подобные эпизоды превращают войну в великое приключение.

– Думаю, мы могли бы остаться еще на один день и ночь, – пробормотал он.

Леди восхищенно рассмеялась. До чего приятно, если забота о благе отечества соединяется с удовлетворением собственных телесных нужд. Суррей будет ею доволен.

Но если король смог задержаться на одну ночь, то почему бы не на две или три?

И шотландские солдаты бездельничали во дворе замка, играя в кости или, по примеру короля, заигрывая со служанками. Они были вполне счастливы отсрочкой.

Старый Кот-с-Колокольчиком ворвался в покои, отданные королю.

– Ваше величество! – воскликнул он. – Это безумие. Мы прохлаждаемся здесь, а тем временем англичане собирают против нас силы. И без того потеряно много драгоценного времени!

– Чепуха! – ответил Яков. – Мы остановились отдохнуть и расслабиться, чтобы восстановить силы, а когда настанет час сражения, мы будем к нему готовы.

– Да нет же, мы растрачиваем силы на пустые утехи, – огрызнулся Кот-с-Колокольчиком. Сейчас он так злился на короля, что перестал следить за своими словами. – Говорю вам, ваше величество, мы даем противникам то, в чем они больше всего нуждаются: время. Неуклонно двигаясь вперед, мы могли бы разбить врагов, пока их еще немного.

– Я готов сражаться с англичанами, даже будь их в сотни тысяч раз больше.

– Ваше величество, вы теперь можете возвращаться в Шотландию. Вы показали англичанам воинственные намерения. Захватили несколько их замков. Этого достаточно, чтобы выполнять клятву королеве Франции. Я умоляю вас или двинуться вперед немедленно… или же вернуться. У меня есть основания полагать, что с каждым днем граф Суррей собирает под свои знамена все больше и больше людей.

– Граф Суррей – мой друг. Если вы не забыли, именно он сопровождал королеву Шотландии.

– Теперь это враг вашего величества: граф верно служит своему королю.

– Король Англии счастлив, имея таких верных слуг.

– Если ваше величество намерено либо атаковать, либо вернуться в Шотландию, то найдете не менее преданных людей.

– Вы забываете, Ангус, что это я командую своими армиями!

– Я не могу спокойно стоять и смотреть, как корона Шотландии подвергается опасности!

Глаза Якова вспыхнули несвойственным ему гневным огнем. Потом он обратил взгляд на Кота-с-Колокольчиком и увидел перед собой старика. Не завидовал ли он тем удовольствиям, что король делил с хозяйкой замка? Не напоминало ли это Дугласу, что отнял у него король, лишив Джэнет Кеннеди?

Яков пожал плечами, отринув гнев:

– Если старый Кот-с-Колокольчиком боится англичан, пусть возвращается в Шотландию. Я уверен, мы сумеем одержать победу и без него.

– Кот-с-Колокольчиком никогда не боялся англичан, но он не желает наблюдать, как они получают бесценное время.

– Тогда… прощайте.

Старый вояка откланялся и вышел.

Наутро он уехал в Шотландию, но оставил в замке двух сыновей, чтобы, когда король пойдет в бой, рядом с ним за Шотландию сражались Дугласы.

Герольд от Суррея прибыл в замок.

Леди Хирон сразу поняла, что ее короткая любовная связь с королем подошла к концу. Она исполнила свой долг. Суррей подготовился и ждал.

Герольда проводили к королю, и он передал приветствия от графа вкупе с просьбой назначить день битвы.

Яков заявил, что с восторгом это делает; и, хотя военачальники уверяли своего повелителя, что лучше всего сделать англичанам сюрприз и разнести их с помощью Мег Здоровой Глотки (это было еще одно название пушки «Семь сестер»), Яков и слышать о таком не желал. Он намеревался вступить в сражение так, как выходил на турнир. Король Шотландии, Дикий Рыцарь, мог драться лишь по-честному.

Утром девятого сентября обе армии изготовились встретиться под Флодденом.

Яков пребывал в крайнем возбуждении. Рядом – пеший, как и отец, – стоял его сын Александр.

– Держись поближе ко мне, – предупредил король. – И если попадешь в затруднительное положение, помни: я рядом.

– Да, отец, – отозвался Александр.

Яков любил мальчика – его ослепительную молодость и бьющую через край жизненную силу.

«О, если бы я стоял рядом с отцом, как мой сын стоит сейчас рядом со мной, – подумал он, – о Сочиберне рассказывали бы ныне совсем другие истории».

Король видел, как реет на ветру английское знамя. Скоро решающая битва закончится, и это навсегда прекратит вражду Англии с Шотландией. Генрих, вернувшись из Франции, узнает, что потерял свое королевство.

Грохнула пушка, и две армии встретились у подножия Брэнкстон-Хилл.

Шотландская армия была разделена на пять полков: Хьюм и Хантли возглавляли авангард, арьергардом командовали Леннокс и Аргайл; Яков с Александром стояли в центре, резервом ведал граф Босуэлл.

В четыре часа пополудни сражение началось, и сперва казалось, что англичане проигрывают: сэр Эдмунд Говард, глава атакующих, потерял знамя, и его люди сразу пришли в замешательство; но Суррей, благодаря полученному времени, собрал сильное войско, его солдаты были готовы вступить в бой, заменив сподвижников Говарда.

Яков оказался в непосредственной близости от Суррея, где шли наиболее ожесточенные схватки. Вокруг раздавался шум битвы: звон копий, рев пушки, крики раненых людей и лошадей.

Яков ощущал рядом присутствие Александра и впервые пожалел, что не приказал сыну остаться дома, заметив на его лице удивление и ужас: мальчик до сих пор не видел ничего страшнее легких стычек и грезил о войне, совсем не похожей на истинную.

Это был не турнир, но битва не на жизнь, а па смерть. Враг хотел оттеснить шотландцев за реку Туид и Чевиотские горы; шотландцев переполняла решимость двигаться вперед.

– Александр, сын мой…

У Якова вдруг стал комок в горле: красивый юноша упал, и там, где всего мгновение назад цвела прекрасная юность, виднелась лишь кровь.

– О, сын мой… сын…

Для угрызений совести ему было милосердно отпущено очень немного времени. Король не видел, кто его сразил. Яков вышел па бой, одетый как простой воин, собираясь биться рядом с другими, – он не хотел никаких привилегий. Всего-навсего еще один солдат, не более.

И монарх пал, как пали его подданные вокруг.

Сражение все бушевало, и только позже, когда битва закончилась, стала известна страшная правда. В тот день славной победы англичан и горького поражения шотландцев десять тысяч соратников Якова IV умирали от ран или погибли на поле Флоддена, там же сгинул сам король.

Регентша затворилась в башенке дворца Линлитгоу, известной как Беседка королевы Маргариты. Она сидела одна на каменной скамье, протянувшейся вдоль стен, и смотрела в окно, молясь и надеясь на появление гонца.

Когда королевы достигла весть, что Яков волочится в замке Форд за леди Хирон, гнев возобладал над страхом. Каждую ночь Маргариту мучили смутные видения, а днем она приходила в свою беседку смотреть и ждать.

Там она заново пережила многое из совместной жизни с Яковом. Да и саму беседку король приказал устроить ради ее удовольствия. Туда можно было подняться по лестнице из его покоев. А посреди беседки Яков велел поставить каменный столик. Маргарита так хорошо помнила день, когда он привел ее сюда. Как очарователен он был, как нежен! И как трудно было напоминать себе, что точно так же очаровательно и нежно король держался с другими женщинами, – быть может, днем раньше, чем уделял столько внимания жене.