— Не ошибаетесь, милорд.

— Ну вот, значит, мы заодно. Однако война не прекратится до тех пор, пока имеется претендент на престол. Стоит Артуру сбежать, и все наши враги сразу же поднимут головы. Война будет продолжаться до бесконечности…

Хьюберт печально кивнул.

— Если же Артура не будет… — Джон не договорил, увидев, что де Бург упрямо сжал губы. Нет, этот человек мальчишку не убьет. По-своему он прав — убийство Артура может слишком дорого обойтись. Достаточно вспомнить, как Генрих II расправился с Томасом Беккетом. Джон передернулся, вспомнив, какой унизительной церемонии покаяния должен был подвергнуться его отец за это преступление. «От меня они такого не добьются, — подумал Джон. — Ни за что на свете».

— Пока есть Артур, остается опасность войны, — сказал он вслух. — Я хочу эту опасность устранить, и вы должны мне помочь — ради мира, ради блага нашей страны.

— Ради этого я готов на что угодно, милорд.

— Хорошо сказано, Хьюберт. Итак, вы дали мне слово, а я знаю, что вы — человек чести и не пойдете на попятный. Итак, отправляйтесь в Фалез. Не спускайте с пленника глаз, а когда наступит час, поступите с ним так, чтобы он больше не представлял угрозы для нашей страны.

— Что для этого нужно сделать, милорд?

— Выколоть ему глаза и оскопить его. Никто не захочет жить под властью слепого короля, который к тому же не может иметь потомства. Артур превратится в полнейшее ничтожество.

Хьюберт побледнел.

— Это все, что я хотел вам сказать, — заявил Джон. — Можете идти. Отправляйтесь в Фалез, примите командование над гарнизоном, а недель через пять-шесть я отправлю вам приказ, и вы сделаете то, что я вам сказал. Тем самым вы сотворите для своей страны великое благо.

— Но милорд…

— В любом случае я в долгу не останусь, — засмеялся Джон. — Вы ведь меня знаете. Если честно выполните приказ, вас ждет награда.

Де Бург вышел из комнаты, пошатываясь, словно пьяный.

* * *

По дороге в Фалез рыцарь попытался собраться с мыслями.

— Что мне делать? У меня всего пять или шесть недель. Слава Богу, приказ не нужно выполнять прямо сейчас. Нужно прийти в себя, принять правильное решение.

Как зловеще блеснули глаза короля, когда он сказал, что в долгу не останется. Это была прямая угроза: мол, не выполнишь приказ, пеняй на себя. Король Англии — настоящее чудовище.

Но он прав. Если бы не Артур, страна могла бы наслаждаться миром и покоем. Все враги Англии готовы объединиться вокруг претендента на престол. Исчезни Артур, и в стране наступит мир, ценой одной жизни будут спасены тысячи и тысячи.

И потом, Артур ведь останется в живых. Однако Хьюберт содрогнулся, представив себе несчастного, слепого мальчика, шарящего руками по сырой стене темницы. А приказ об этом чудовищном преступлении должен отдать он, рыцарь де Бург.

«Разве я могу это сделать? — спрашивал себя рыцарь. И отвечал вопросом же: — Разве могу я этого не сделать?»

Так, в сомнениях, добрался он до Фалеза.

Сэр Вильям де Браоз и его властная супруга уже поджидали нового коменданта.

— Почему король решил произвести замену? — сразу же спросила Матильда.

— Не знаю, — ответил Хьюберт.

Он и сам не понимал, почему такое темное дело доверено именно ему, а не де Браозу. Интересно, как повел бы себя сэр Вильям, поручи ему король такое. Жаль, спросить нельзя. Об этом деле следует помалкивать, однако тошнотворная мысль не давала Хьюберту покоя, возвращалась вновь и вновь.

— Вы рады, что освобождаетесь от столь тягостной обязанности? — спросил он вслух.

— Да, быть тюремщиком при принце королевской крови — занятие малоприятное, — ответил сэр Вильям.

— В душе он совсем еще ребенок, — нежно сказала Матильда. — Мне уже кажется, что он один из моих детей. Мальчик нуждается в материнской ласке. Он был бы куда счастливее, если бы не гонялся за химерами, а учился бы и играл, как всякий нормальный подросток его происхождения.

— Я вижу, вы относитесь к нему по-доброму.

— Кто знает, — многозначительно заметил сэр Вильям, — как все обернется в будущем.

Хьюберт знал, что так же думают многие. Однако дело было не только в холодном расчете — люди вообще испытывали нежность к юным созданиям.

Нового коменданта отвели в покои пленника, и сэр Вильям представил рыцаря Артуру.

— Это Хьюберт де Бург, который сменит меня в должности коменданта.

Мальчик окинул высокомерным взглядом своего нового тюремщика. Бедняга ты, бедняга, подумал Хьюберт, если б ты знал, какая судьба тебе уготована. Сердце рыцаря сжалось от сострадания — он разглядел за надменными манерами перепуганного мальчишку, который изо всех сил старался сохранять лицо. «Как же я сделаю с ним такое? — вновь спросил себя Хьюберт. — Ведь он совсем ребенок! Мог бы я поступить подобным образом с закоренелым злодеем? Возможно. Но с подростком… Помоги мне, Господи».

Два дня спустя чета де Браозов покинула замок.

* * *

Хьюберт решил, что ему следует сойтись с пленником поближе — может быть, он сможет дать Артуру понять, какая страшная судьба ему уготована. Они подолгу сидели вместе, разговаривали, рыцарь смотрел в юное лицо, заглядывал в ясные голубые глаза и представлял себе, что на их месте пустые глазницы.

Артур привязался к новому коменданту еще больше, чем к де Браозам. Сэр Вильям казался ему человеком себе на уме, Матильда слишком подавляла его своей властностью. Однако рыцарь де Бург сразу же пришелся принцу по душе затаенной грустью, читавшейся в его взоре. Голос Хьюберта был то мягок, то внезапно делался суровым и гневным, словно коменданта раздражало само присутствие Артура. Однако сразу же вслед за этим де Бург терялся и опять переходил на ласковый, как бы извиняющийся тон. Артур не мог понять, чем вызвано такое поведение. Впервые за время пленения юноша не чувствовал себя одиноким.

Хьюберт заметил, что принц стал чаще смеяться, движения его сделались свободными и раскованными. Как-то раз Артур сказал:

— Я очень рад, что вы, Хьюберт, со мной.

— Это еще почему? — насупился рыцарь. — Разве сэр Вильям был плохим комендантом?

— Вы не просто комендант, Хьюберт, вы мой друг. Знаете, у меня никогда еще не было друга. Человеку моего происхождения трудно обзавестись настоящими друзьями. Всегда кажется, что окружающим от тебя что-то нужно. Но ведь вам от меня ничего не может быть нужно, верно? Я ваш пленник… Однако с тех пор, как вы появились в замке, заточение перестало быть мне в тягость.

«О Господи, спаси меня и помилуй, — мысленно взмолился рыцарь. — Я не смогу это сделать».

— У вас в глазах слезы, Хьюберт. Вот уж не ожидал.

— Это все проклятый ревматизм.

Артур громко расхохотался и крепко обхватил Хьюберта за плечи.

— Вы лжете, мессир. Я знаю, вы человек чувствительный, и вам тоже приятно, что мы стали друзьями. Ну, признавайтесь.

— Возможно, однако…

— Все, больше ничего не говорите, — смеялся Артур. — Идемте-ка, я обыграю вас в шахматы. Нужно отомстить за прошлую партию.

И они склонились над шахматной доской.

Какие ясные у него глаза, думал Хьюберт и вспоминал ужасающие раны и увечья тех, кто навлек на свою голову гнев королей и могущественных лордов.

«Однако это необходимо сделать ради блага моей страны», — тут же напомнил себе де Бург.

— Нет-нет, — вырвалось у него вслух. — У меня не получится!

— Это точно, — оживился Артур. — Еще один ход, и вам мат.

Его смеющиеся глаза смотрели прямо на Хьюберта.

«Если он будет смотреть на меня ТАК, у меня не хватит сил», — подумал де Бург.

* * *

Они часами беседовали о всякой всячине. Артур рассказывал де Бургу о детстве, о постоянных переездах из одного замка в другой.

— Я с ранних лет понял, что я — важная персона. И еще я понял, что мне постоянно угрожает опасность. Сколько раз я мечтал о том, чтобы стать обычным, таким же, как все.

— Да уж, лучше не быть слишком важной персоной, — согласился Хьюберт.

— Иначе обязательно найдутся люди, которые захотят отнять у тебя то, чем ты владеешь по праву. Как вам нравится мой дядя Джон?

— Он — король.

— А многие считают, что он не должен быть королем. Но я знаю, Хьюберт, что вы его слуга, и не пытаюсь склонить вас к измене. Я хотел лишь спросить, нравится ли он вам как человек?

— Я знаю его лишь как монарха.

— Говорят, у него жестокий нрав. Должен признаться, я здорово перепугался, когда разговаривал с ним с глазу на глаз. Признаюсь в этом только вам. Мне рассказывали о нем страшные истории, просто страшные.

— Когда король в гневе, он может быть жестоким, — кивнул Хьюберт, — даже по отношению к самому себе.

— Надеюсь, когда-нибудь он расшибет себе голову, — с надеждой вымолвил Артур. — Поскорей бы уж. Как вы думаете, это возможно?

— Не знаю.

— Жаль, что я не могу увидеться с сестрой. Что он с ней сделал? Она тоже в тюрьме?

— Я слышал, что принцесса живет в Бристольском замке, где с ней обращаются весьма почтительно.

— Рад слышать это. Элеанора не опасна Джону — во всяком случае, пока я жив. Ах, Хьюберт, мне только что пришло в голову: если я погибну, то право престолонаследия перейдет к Элеаноре. Что же тогда будет?

— Вы слишком молоды, милорд, чтобы говорить о смерти.

— Однако положение мое таково, что моя жизнь может в любой момент оборваться.

— Этого не произойдет, пока я отвечаю за вашу охрану.

— Меня утешает эта мысль, Хьюберт. Иногда я лежу ночью в постели и не могу сомкнуть глаз от страха. Мне все кажется, что дверь распахнется и в спальню ворвутся убийцы, подосланные королем Джоном. Это вполне может произойти, ведь я мешаю ему, я опасен. Слишком многие хотели бы видеть на престоле не его, а меня. Но потом я говорю себе: «Со мной Хьюберт, он защитит меня», — и на душе делается спокойней.