Джорджетт Хейер - Черный мотылек

– Ах нет, тетя, – сладко возразила Диана, – не может быть! Мистер Беттисон был тут совсем недавно.

Она отняла руку, за которую молодой человек попытался уцепиться, и повернулась к Джону.

– Кажется, вы незнакомы с мистером Беттисо-ном, мистер Карр? – спросила она. – Мистер Беттисон, позвольте представить вас мистеру Карру. Кажется, сэра Майлза вы знаете?

Сквайр поклонился довольно враждебно. Карстерз ответил на его поклон.

– Я надеюсь, вы не обидитесь, если я не встану? – улыбнулся он. – Как видите, со мной был несчастный случай.

Беттисона осенило: этот человек спас Диану. Черт бы побрал его нахальство!

– Ах, да, сэр! У вас повреждена рука, не так ли? Клянусь, я гордился бы такой раной!

– Да, для меня это было как раз большой честью, сэр. Мистрисс Ди, я кончил разбирать зеленый шелк.

Диана снова опустилась на колени на подушку и высыпала ему на колено новые пасмы.

– Как вы быстро! А теперь мы займемся синими.

Беттисон бросил на него свирепый взгляд. Что за удручающе дружеские отношения с Дианой, дьявол его заешь! Он уселся рядом с мисс Бетти и снисходительно обратился к милорду:

– Пытаюсь сообразить… э-э… мистер Карр… Может быть, я встречал вас в Лондоне? У Тома?

Эта деревенщина, конечно, вхож в клуб Тома, подумал Джон, отчего-то приходя в ярость. Вслух же он сказал:

– Я думаю, это маловероятно, сэр. Я несколько лет провел за границей.

– О, да, сэр? Путешествие с целью завершения образования?

Джон улыбнулся:

– На этот раз – нет. То было семь лет тому назад.

До мистера Беттисона дошли слухи об этом типе: судя по всему, обыкновенном грабителе.

– Вот как? Возможно, после окончания Кэмбриджа?

– Оксфорда, – мягко поправил его Карстерз.

«Ну и нахал!» – подумал Беттисон.

– Семь лет назад… Дайте-ка вспомнить… Кажется, тогда за границу ездил Джордж (я имею в виду Селвина, мисс Боули).

Джек, который сам в компании юных щеголей, едва окончивших колледж, ехал тогда до Парижа в сопровождении этого знаменитого острослова, промолчал.

Мистер Беттисон пустился в рассказы о собственном путешествии. Видя, что его друг целиком поглощен мисс Дианой и ее шелками, О'Хара счел долгом вызвать огонь на себя, и, попрощавшись, увел сквайра. За это мистрисс Ди, с которой он бы в превосходных отношениях, одарила его благодарной улыбкой и воздушным поцелуем.

Идиллические летние дни летели быстро, и каждый раз, когда милорд заговаривал об отъезде, поднимался такой крик возмущения, что он поспешно смолкал и решал остаться еще на несколько дней. Плечо его несколько поджило, но полностью не излечивалось, а упражнения вызывали немедленную боль. По этой именно причине большую часть времени он проводил с мистрисс Ди на воздухе, помогая ей с садом и цыплятами, потому что Диана с большим рвением занималась разведением птицы, правда, в небольших количествах, и ухаживала за любимыми животными. Если у Фидо в лапу попадала заноза, его препровождали к мистеру Карру, если Нелли, спаниель, ловила живого кролика, то, конечно, мистер Карр знал, что с ним делать. То же касалось и многих других животных. Молодая пара сближалась все больше и больше, а мисс Бетти и О'Хара наблюдали за этим со стороны, первая с чувством удовлетворения и гордости за свою любимицу, а последний с возрастающей тревогой. О'Хара понимал, что его друг, сам того не подозревая, влюбляется и страшился того времени, когда Джон осознает это. В очень длинном и очень ирландском письме он доверил свои страхи жене, которая с юным Дэвидом гостила у матери в Кенсингтоне. Она ответила, что он должен попытаться уговорить милорда переехать к ним, где ее обаянье немедленно затмит обаяние Дианы, хотя, надо сказать, она не возьмет в толк, почему Майлз не хочет, чтобы тот влюбился, Раз сам прекрасно знает, сколько удовольствия это Доставляет. А если он этого не знает, то он гадкий. И слышал ли он когда-нибудь о таком чуде? Дэвид нарисовал лошадь! Да, да, действительно лошадь! Разве этот ребенок не умница? И еще, не согласится ли Майлз, ну пожалуйста, приехать и забрать ее домой, потому что хотя мама очень-очень милая и хочет, чтобы она осталась еще на несколько недель, она решительно не может жить без своего мужа. Ни одной секундой больше.

Как только О'Хара прочел последнюю часть письма, он отбросил все мысли о Карстерзе и его сердечных делах в сторону и немедленно отправился в Лондон выполнять желанное распоряжение.

Время шло, и милорд наконец обнаружил, что по уши влюбился в Диану. Сначала сердце его воспарило, а потом сорвалось в пропасть. Он вспомнил, что опозорен и не может просить ее руки, и тут же, посмотрев правде в глаза, решил, что должен немедленно уехать. Первым его движением было пойти к мистеру Боули и сообщить о своем решении. Когда тот спросил о причине столь внезапного отъезда из усадьбы Хортон, Карстерз ответил, что любит Диану, но честь не позволяет ему открыться. Услышав это, мистер Боули ахнул и потребовал объяснений. Карстерз признался, что по профессии он разбойник с большой дороги, и увидел, как тот сердито вздернул подбородок. До сих пор любезный и улыбчивый, мистер Боули стал холодно вежлив. Он вполне понимает положение мистера Кар-ра и… э-э… да, уважает за то решение, которое он принял. И все же очень, очень холодно держался мистер Боули. Карстерз приказал Джиму немедленно упаковывать вещи, чтобы ехать на следующий день, и неохотно сообщил мисс Бетти о предстоящем отъезде. Она была поражена и растеряна. Она думала, что он проведет с ними весь июнь…– Увы, обстоятельства, с сожалением произнес он, – сложились так, что иначе он поступить не может. Он навсегда запомнит ее доброту к нему и надеется, что она простит ему такой поспешный отъезд.

Когда он сказал об этом Диане, глаза ее широко открылись, и она рассмеялась, погрозив ему пальцем.

– Вы дразните меня, мистер Карр! – воскликнула она и побежала в дом.

Тем же вечером мисс Бетти подтвердила слова Джека, но заметив огорченный взгляд девушки, сочла за благо не распространяться на эту тему.

На следующее утро, встретив в саду милорда, Диана подошла к нему и грустно спросила:

– Вы действительно сегодня нас покидаете, мистер Карр?

– Боюсь, что должен это сделать, мистрисс Ди.

– Так неожиданно? Значит вчера вы не шутили?

– Нет, мадемуазель… не шутил. Боюсь, я и так, пользуясь вашей добротой, слишком долго здесь задержался.

– О, нет, нет! – уверила она его. – Право же, нет! Неужели вы обязательно должны уехать?

Посмотрев в ее поднятые к нему глаза, Джон увидел в них ответную любовь и побледнел. Ему стало еще хуже от мысли, что он тоже ей не безразличен. Если бы только он считал, что она равнодушна к нему, расставание не было бы таким невыносимым.

– Мадемуазель… вы слишком добры ко мне… я должен ехать.

– О, мне очень жаль. Ваше пребывание у нас доставило нам такое удовольствие! Я… – она замолчала и поглядела в сторону на цветы.

– Вы? – Джек не смог не переспросить ее.

С легким смешком она снова перевела взгляд на него.

– Разумеется, мне очень жаль, что вы должны нас покинуть.

Она присела на скамью в беседке, увитой розами, и похлопала рукой, приглашая его сесть рядом с ней, с тем же естественным дружелюбием, с которым всегда обращалась к нему. Милорд остался стоять на прежнем месте, опираясь рукой о ствол дерева, а другой теребя монокль.

– Мистрисс Ди… думаю, будет только справедливо, если я расскажу вам то, что сказал вашему отцу, и что некоторое время назад сообщил вашей тете, когда она отказалась мне поверить. Я здесь в некотором смысле под чужим именем. Я не тот, за кого вы меня принимаете.

Диана сплетала и расплетала пальцы, она решила, что поняла его.

– О, нет, мистер Карр!

– Боюсь, что да, мадемуазель. Я… я обычный преступник… грабитель с большой дороги! – он говорил отрывисто, не глядя на нее.

– Но я знала это, – мягко промолвила она.

– Вы это знали?

– Ну, конечно? Я помню, как вы сказали об этом Бетти.

– Вы мне поверили?

– Видите ли, – она говорила извиняющим тоном, – я все время думала, почему вы были в маске.

– И все же вы позволили мне оставаться здесь…

– Ну, что за глупости, мистер Карр! Конечно, мне все равно, кто вы! Я стольким вам обязана.

При этих словах он круто обернулся к ней.

– Мадам, я готов вынести все, кроме вашей благодарности! Вы только из-за нее терпели меня все это время?

Она крепко сжала пальцы.

– Ну, сэр… почему же, сэр…

Пламя погасло в его глазах, он чопорно выпрямился и с поразившей ее сухостью сказал:

– Прошу прощения. Меня следует публично высечь за такой наглый вопрос. Молю вас, забудьте о нем.

Диана поглядела в его суровое лицо, одновременно удивленная и оскорбленная.

– Не думаю, что вполне понимаю вас, сэр.

– Тут нечего понимать, мадемуазель, – ответил он пересохшими губами. – Просто я чересчур самонадеянно полагал, что чуть-чуть нравлюсь вам сам по себе.

Она снова поглядела с грустной улыбкой на его полуотвернувшееся лицо.

– О! – пробормотала она. – О! — и затем вздохнула. – Наверное, это ужасно быть разбойником на большой дороге.

– Да, мадемуазель.

– Но вы ведь можете перестать быть им, – произнесла она уговаривающим голосом.

Он не рискнул ответить.

– Я уверена, вы можете это сделать. Пожалуйста.

– Дело не только в этом, – заставил он себя выговорить. – Есть кое-что похуже.

– Хуже? — переспросила она, широко открыв глаза. – Что же еще вы наделали, мистер Карр?

– Я… однажды, – Господи, как же трудно было это произнести! – Я однажды… сжульничал… в карты, – вот он и сказал все. Теперь она с отвращением отпрянет. Он закрыл глаза и отвернул лицо, ожидая ее прозрения.

– Только однажды! — послышался мягкий голос, полный почтительного восхищения.